Наташа Суворова - Жизнь взаймы

А зачем эта встреча? Что бы ты ему сказала?

– Я бы ему сказала, что есть другая жизнь. Что Бог любит его. Я поняла, когда ты осознаешь насколько в сильной тьме ты была… И ты понимаешь, осознавая эту тьму, ты понимаешь, что выхода самостоятельно у тебя оттуда не было. И эта тьма была настолько ужасающей, полной разврата, полной ненависти, безжизненности, чувства того, что будущего нет у тебя, просто опускаются руки, ничего не хочется. Просто как будто ты в темной воде барахтаешься, ты тонешь и не знаешь вообще куда тебе плыть? вправо? влево? Не понимаешь ничего. Спасибо, что меня вытащили! Я бы самостоятельно никогда не справилась. Никогда. И я хочу просто.. Я вижу, что Бог посылает мне таких людей, и открывает мне глаза на такого тонущего человека. И я не могу пройти мимо, помня себя и свою ситуацию. Ну я ну я не могу себе позволить пройти мимо такого человека. Я не могу уже иначе жить. Бог любит тебя, Наташа. (улыбается)

Рите 16. Уже 17, пока мы с вами редактировали, писали, а вы читали эту книгу, она уже подросла. Поступила куда-то. А может и не поступила. Это вам лучше узнать самим. Ей было 16, когда мы вели беседы про ее жизнь. Школьница. Много музыки, много субкультуры, много идеализма, много колючек. Такой же подросток, как и все. Такой же как и все. И поэтому эта история становится страшной. Рита похожа на соседку с вашего подъезда, каждый день спешащую в школу со своим рюкзаков. Похожа кна вашу дочь или младшую сестру, когда вы закрываете дверь и уходите на работу. Какую жизнь они ведут на самом деле? Кто достучался до их сердца и живет в нем? Кому или чему доверяют они, когда сидят в интернете? Какие они? И почему к ним так сложно пробиться? Что мы, взрослые, делаем не так и чем причиняем им такую боль?

Встречаемся в Маккафе.

– Давай, мы присядем и поедим, зелёный чай. Мне надо кипяток пить, поэтому тебе я взяла чай.

– Спасибо.

– Чабата с тунцом. Хорошо?

– Спасибо. Я сегодня свою карточку потеряла и это вообще жесть.

– Как ты могла потерять?

– Это я.

– Всегда так происходит?

– Частенько.

– Рита, сколько тебе лет?

– Сегодня какое число, 3 августа?

– Да.

– Мне через 3 дня будет 17.

– Ты учишься в школе или где?

– В 11 класс перешла, да.

– И что, на кого ты хочешь поступать?

– Давайте не будем об этом (смеется).

– Почему?

– Не знаю, больная тема для меня.

– Круто.

– Я раньше фанатела по одной группе Депеш мод

Вроде как не очень по возрасту тебе эта группа, не?

Мне было 15, и мой папа с антресоли достал огромную коробку с виниловыми пластинками, где оказалась совершенно непримечательная, на тот момент, пластинка Violator. Не думая забрала ее домой, и закинула ее ко всем пластинкам мелодии, которые лежали у меня на тот момент

Я всегда знала кто такие DM по множеству историй моих родителей, но почему-то не предавала этому значения.

В то время я углублялась во многие музыкальные жанры, и наконец-то мой взгляд упал на электронную музыку, синти-поп, нью-вэйв и т.д

Tears for Fears, Duran Duran, A-ha, Kraftwerk.. и вот они, Depeche Mode.

Чисто случайно я натыкаюсь на песни Come Back и Shake the Disease, которые просто потрясли мое детское сознание. Я никогда не могла подумать о том, что музыка бывает такой! Читая о создании всех песен, я начала удивляться «Как же эти странные ребята сделали из электронной музыки – живую? Как они оживили ее?».

Ты помнишь с чего начались твои изменения?

– Я помню было Рождество. Я вернулась домой около 12 ночи и думаю: Всё, жизнь уже прежней не станет.

– А что было раньше?

– Я раньше увлекалась нюхательным табаком до этого. Я помню, за пару недель до 25 декабря я прихожу в церковь, мы уже собираемся уходить, я захожу в туалет, высыпаю себе на руку половину этого нюхательного табака, всё, больше никогда я его не буду. У меня мама вообще буддистка кстати.

Мама буддистка прививала тебе свою веру?

– Мама никогда особой опеки ко мне не проявляла. Я христианка. В 1 классе мы с сестрой далеко жили довольно-таки от школы, и мы вдвоём ходили сами в школу. Всё мы делали сами, мне было 5 лет, меня уже могли дома одну на весь день оставить. Я могла сама проснуться, сама лечь спать, никогда не нуждалась в том, чтобы надо мной была какая-то сверх опека.

– В 5 лет?

– Вообще спокойно.

– А как так?

– Не знаю.

– Ты жила с мамой и с отцом?

– Нет, я жила без папы. Папа ушёл, мне было 2 годика, там были всякие отчимы, просто мамины ухажёры, я их даже в серьёз, если честно, не воспринимала.

– А они воспринимали себя в серьёз? Они говорили, что я теперь твой папа. Нет?

– Нет, и хорошо. Я всегда в это нуждалась, просто я только сейчас это понимаю, что очень важно, чтобы ребёнок жил и с папой и с мамой. Даже если это не родной отец, но если он с тобой с самого детства и до подросткового возраста, это тоже очень важно, особенно, если он не просто раздолбай какой-нибудь, а действительно мужчина, который чувствует ответственность на себе, что сейчас рядом с ним ребёнок и он как-то на него влияет. Но рядом таких мужиков у мамы никогда не было, они все были раздолбаи.

– А что это значит? Подбухивали что ли?

– Я точно знаю, что один подбухивал и он бил маму и меня от тоже бил с сестрой, но мне тогда было, наверное, года 4.

– Что значит бил?

– Так прямо. С мамой он вообще всегда жёстко обращался, мама в итоге просто сбежала от него и мы вместе с ней. Просто руку поднимал

– Т. е. прямо мог больно ударить?

– Не чтобы прямо избивать, маму, возможно, он мог сильно побить. Я это, если честно, не помню, я это чисто по рассказам маминым, что мне было 4 года, она жила с одним молодым человеком, который бил её. Потом мы ушли от него. Потом мама вышла замуж за одного молодого человека, он был хорошим – не пил, курил, наверное. Он был добрым вполне, но был очень ленивым. Мама поэтому от него ушла. Потом был другой, мы переехали жить к нему в квартиру, и я тогда пошла в первый класс. Он сел в тюрьму из-за наркотиков, по-моему, он, кстати, вышел уже.

– Он принимал их, да?

– Да, по-моему, он ещё их барыжил. Потом мама вышла замуж и родила двух детишек – Василину и Матвея. Они мелкие, Сейчас Василине 7, Матвею будет в сентябре 6, с Мишей они, наверное, ты не записывай только их имена. Они прожили года 4 наверное, а потом он взял и ушёл, мама нашла себе алкаша. Там даже у них была история. У нас дома деревянная дверь и там стеклянные вставки. Я помню, он как-то напился, ногой пробил эту стеклянную вставку и ушёл в комнату, мы с мамой сидим, думаем – ужас и что-то тишина какая-то. Заходим в комнату, а там весь пол в крови, стены в крови, он просто этой дверью себе ногу в мясо. Потом он закодировался и уехал жить в Америку. Мама, когда сейчас вспоминает его, она говорит, что он был такой классный и я бы с ним опять. Мама ещё любит делать упор на то, что она вся такая умная, интересная и женщина и такая: « Он мне по интеллекту подходил, все остальные не подходили». Я: «Понятно, хорошо, мама».