Жорж Александр Ваган - Поль Мартан и Кольцо Рыбака. 4

Ну почему, когда у человека есть мобильный телефон и ему звонят, он не берёт трубку хотя бы для того, чтобы сказать, что говорить не может?..

Жан-Пьер уже больше получаса непрерывно набирал мамин номер, но она не отвечала ни на звонки, ни на смски. В молодости ты думаешь о чём угодно, но только не о том, что могло случиться нечто непредвиденное.

Он швырнул телефон на диван и пошёл к холодильнику за утешением.

«Эй, мистер диджей!..»

Жан-Пьер рванулся назад. Обычно он не спешил прерывать модный рингтон, но не сейчас. На экране телефона высветилось: «Мама».

– Алло, ты где? Я до тебя уже целый час не могу дозвониться.

– Я в больнице. Поль чуть не погиб.

– Как мне до вас добраться? Я должен увидеть его: мне обязательно надо с ним поговорить, – затараторил взволнованный неожиданной новостью мальчик.

– Не знаю, удастся ли? Поль не в состоянии говорить, к нему не пускают. Я в Американском госпитале, ты помнишь туда дорогу?

Жан-Пьер хорошо знал, как туда ехать: мама пролежала там три недели, после того как вернулась из поездки в Африку. Тогда он жил у Поля и почти каждый день навещал её.

– Я скоро буду! – крикнул он в трубку и, схватив куртку, выбежал на улицу.

По пути он вспомнил, что ребята, живущие в районе улицы Консейе Коллиньон, неподалёку от Поля, говорили о целой армии полицейских, которые нашли кого-то на старых заброшенных путях. Жан-Пьер всегда избегал этого места. Эта яма с дикими зарослями с детских лет пугала его, когда он гулял с Полем. Неужели именно там это и случилось?..

Он отгонял мысли о возможной смерти Поля: ведь именно сейчас, когда он уже сам побывал в том мире, о котором и мама и дядя с детства столько ему рассказывали, ему так хотелось поделиться своим знанием с человеком, который всё поймёт. Друзья-мальчишки не поймут, а лишь посмеются над его историями…

Когда он бежал сломя голову к станции Буленвилье, на углу его толкнул плечом довольно-таки рослый, плотного сложения подросток. Да ещё и крикнул при этом:

– Эй, осторожнее!

Но Жан-Пьеру было не до него, иначе нахалу непоздоровилось бы. Он лишь презрительно смерил взглядом наглеца и, не останавливаясь, продолжил свой путь. Тот ещё что-то крикнул ему вдогонку, но Жан-Пьер решил, что поквитается с ним в другой раз…

Примерно через полчаса он вбежал в холл госпиталя.

– Вам куда, молодой человек? – остановила его одна из девушек за широкой стойкой. – А, это ты, – узнала она мальчика. – Опять что-то с мамой случилось? – с тревогой в голосе спросила она.

– Нет, тут в реанимации мой дядя – Поль Мартан.

– Подожди, я сейчас посмотрю… – и её пальцы забегали по клавиатуре компьютера.

Мальчику приятно было слышать, как стучат её ноготки по пластиковым кнопкам. Он сам себе казался более значительным, когда Аник (так звали администраторшу), прежде чем ответить на его вопрос, обращалась к компьютеру.

– Пойдёшь налево до конца коридора и там на лифте увидишь надпись: «Реанимационное отделение», – объяснила она.

«Эй, мистер диджей!..» – телефон позвал своего владельца.

– Да, мам, я уже в холле, сейчас подойду…

Жан-Пьер поблагодарил девушку и двинулся в указанном направлении.

Когда Жан-Пьер вбежал в коридор, Джуния стояла с раскрасневшимся от слёз лицом. Он решительным широким шагом направился к матери. Точная копия её отца: она хорошо помнила, как Пьер топал ногами, а мама делала ему замечание: «Что ты топаешь как слон!..» Жан-Пьер всё больше походил на своего деда, но характер у него был мамин. Он тоже всегда готов был вступить в бой, не задумываясь о последствиях. Из-за этой его безумной смелости она всегда была неспокойна, когда сына не было рядом. А дядя Поль был последним напоминанием о мире её детства. Тогда братья любили гулять с ней и при этом словно соревновались, кто сделает ей больше добра.

Жан-Пьер обнял маму, и чувства вновь нахлынули на неё: из глаз градом посыпались слёзы.

– Почему?.. Почему это должно было случиться? – выдавила она.

Эти слова эхом отразились в сердце мальчика, и радость, которая после встречи в лесу переполняла его, вдруг исчезла, уступив место сомнению. Так часто бывает: неосторожное слово, как небрежный стрелочник на развилке железнодорожных путей, пускает поезд в неверном направлении, что грозит катастрофой. Жан-Пьер вдруг совершенно забыл о той казавшейся ещё недавно самой главной новости, настолько важной, что могла рассеять даже тьму наступившей скорби, но неосторожное слово задуло пламя свечи, и сердце мальчика погрузилось во тьму. Он уже не хотел рассказывать про встречу с гномами, Рудольфом и Смельчаком. Теперь его волновал лишь один вопрос: как такое могло случиться? Почему те, кто называл себя его друзьями, допустили, что такое смогло произойти?

И неожиданно для самого себя он холодно произнёс:

– Значит, Пер-Ноэль лжец или трус.

Джуния оторопела.

– Что ты, сынок? – жалобно вымолвила она, – как ты мог сказать такое?..

– Я знаю, что он существует, и не только от вас с дядей. Я сам всё видел. Но как они могли допустить, чтобы такое произошло с их другом? Почему они не защитили его? Или, может, не захотели защитить?

Джуния стояла, раскрыв рот, но не в силах была что-либо ответить. Она понимала, что у неё на глазах гибнет душа её сына, но не в силах была этому помешать. Она лишь протянула к нему руки, но он, вместо того чтобы обнять её, отвернулся и бросился прочь.

Джуния почувствовала, как холод сжимает тисками голову, а в груди печёт. Она с трудом удержалась на ногах. Проходивший мимо санитар заметил, что женщина вот-вот потеряет сознание, и успел подхватить её. В отделении реанимации нередко приходилось приводить в чувство посетителей. К ним подбежали несколько сестёр, и через несколько минут Джуния лежала в одной из палат под капельницей.

Выбежав из госпиталя, Жан-Пьер не воспользовался ни автобусом, ни поездом метро. Ему хотелось не стоять на одном месте, а двигаться самому, словно можно было убежать от мыслей, накатывающих волна за волной, разрушая всё, во что он безусловно верил с детских лет. Сам не зная почему, он побежал кратчайшим путём к Булонскому лесу. Мальчик прекрасно знал эту дорогу, по которой не раз возвращался после посещения матери. Несколько раз он посмотрел на свой телефон. Батарея была заряжена. Он в глубине души ждал, что мама позвонит и тогда он, конечно, вернётся, но звонка не было, и от этого гнетущие мысли усиливались. Отчаяние гнало его всё дальше от госпиталя, где умирал дядя Поль. Неожиданно для себя он оказался на лодочной станции у большого озера. Отсюда десять минут ходу до дому, но домой он идти не хотел. Жан-Пьер взглянул в сторону детской площадки, где несколько часов назад встретил Смельчака, и, как за последним глотком надежды, быстрым шагом направился туда. На площадке никого не было, лишь редкие бегуны мелькали невдалеке у кромки озера. Он хотел вновь увидеть зайца и оленя, чтобы сказать им, что их другу Полю нужна помощь. Но никого тут уже не было, только ветер, забавляясь листьями, гонял их из угла в угол на пустой детской площадке. Мальчик посмотрел в ту сторону, где впервые увидел зайца, уселся и стал ждать. Прошло долгие десять минут. Он ещё раз посмотрел на телефон и негромко позвал: