Ирина Михалевская - Проводник. Пробуждение силы

Во все глаза девочка смотрит на невинное дитя. И слёзки одна за одной капают.

– Это про нее ты решаешь, догадалась уже? Ее оставить или прогнать. Дать увидеть свет Божий или уйти во тьму. Решила? Что скажешь?

Девочка ничего не сказала. Она просто протянула руки, взяла спящего младенца к себе и прижала к груди. Мягкое сияние пошло от них во все стороны. Оно росло, ширилось, освещало своды огромной пещеры, и всё вокруг стремительно менялось. Стены, своды, пол покрывались нежными белыми цветами. Мерцающий золотистый свет перетекал от лепестка к лепестку, искрами перелетал с пестика на пестик, с тычинок на тычинки… Ни капли тьмы не осталось ни в одном уголке, золотистая пыльца мягким облаком опускалась со сводов вниз, покрывая девочку с младенцем. И в этом теплом, сотканном из любви и энергий женских облаке, девочка начала меняться: на глазах расти, расцветать, наполняться зрелой сочной плодородной женственностью – теперь уже своей, глубинной, настоящей. Когда женщина достигла возраста своего материнства, процесс остановился. Поднесла она пробудившуюся малышку к груди: «Иди к маме, моя хорошая», – прикрыла одеялком и принялась кормить, напевая. И столько любви, столько нежности, столько тепла было в этом действе.

Жрица стояла и смотрела, как завороженная. А внутри растекалась любовь, нежность, тепло. Она теперь точно знала: она нужная, она любимая, она в безопасности.

Золотое облако вокруг кормящей матери заколыхалось, заблестело, стало на мгновение непроницаемым пологом, а потом рассеялось. И на месте матери с ребенком оказался белый нежный цветок с золотистыми тычинками. Он медленно и плавно поднялся, подлетел ко Жрице, и она впустила его в свое лоно. Цветок был теплым, нежным и сильным. Он начал вращаться по часовой стрелке, раскручивая пространство, расширяя энергию, становясь все сильнее, покрывая собой широкие просторы.

Жрица впитывала новые ощущения. Мир стал ярче, шире, он восхищался ею, манил ее, играл с нею. И она с радостью принимала эту игру. Она была теперь готова. Первый шаг сделан. Остальные впереди.

– Пойдешь со мной, заяц? – и они пошли вместе за зовом Проводника.

В этот раз Проводник позвал ее за собой ранним утром. Сельская дорога, полуразрушенные дома, все ветхое, заброшенное, без крепкой заботливой хозяйской руки.

«Ищи, – тихая подсказка в голове, – она где-то здесь».

Кто «она»? Кого искать в этом запустении? Но вопросы лишь помешают, собьют со следа.

Жрица мягко ступала по земляным тропам. Знала: спугнуть нельзя. И так мало шансов. «Ищи, сегодня есть шанс,» – голос Проводника успокаивает, снимает тревогу. Вот за углом мелькает маленькая тень. Какое-то животное – одичавшее, испуганное, изможденное… Кошка! Это точно кошка. Четырехцветная. Такие счастье, говорят, приносят.

Только вот в этой кошке счастья не сыщешь, в ней и от кошки мало осталось: без присущей этим животным грации, без плавной медлительности, без сочащегося удовольствия и неги в каждом движении, в каждом миге существования. Забитый испуганный зверек. Шерсть дыбом, в глазах истерика, на морде полуоскал. Вот-вот зашипит дико и скроется, спрячется, затаится. А если не успеет, то в ход пойдут зубы и когти. Защищать ей есть что – одна из девяти жизней осталась, последняя. Жрица это точно чувствует.

«Проведи меня, кошечка, – прошептала Жрица. – Покажи мне, когда ты стала такой».

Кошка внимательно взглянула на Жрицу и побежала вперёд. Ее тропки были извилисты и скрытны, проложены меж мирами, будто длинной тонкой нитью простегивали пространство и время.

Стежок, ещё стежок – и они совсем в другом месте. Нет, в том же. Просто много лет назад. Дома еще не заброшены, сады не запущены. Кое-где на лавках сидят дородные бабки, плюют семки. Вот по дороге едет на велосипеде жилистый загорелый до черноты дед в облаке перегара. Вот мальчишки швыряют камни… в котенка четырехцветного. А к хвосту консервная банка привязана. Котенок сжался весь – бежать страшно, остановиться еще страшнее…

Кошка встала на обочине, а густые почти сухие слёзы из глаз так и выступили. Когти выпустила, шерсть дыбом, зрачки – узкие щелки, рычит утробно. Но стоит.

«Давай. Не бойся. Сейчас ты уже не котенок. Я с тобой. Я за тебя,» – шепчет Жрица, и кошка летит вперед, с прыжка цепляется когтями за самого шумного мальчика и рвет, рвет, рвет… Прыгает от одного к другому – на всех ее ярости в избытке.

Секунды, и мальчишек словно ветром сдуло. Кошка села прямо посередине дороги и начала вылизываться. Жрица подошла к котенку, освободила его хвостик, устроила на ручках, погладила. Теперь она точно чувствовала: у кошки в запасе две жизни.

«Хороший котя, хороший, – гладила она маленький четырехцветный комочек, и тот постепенно расслаблялся, щурился, сопел довольно. – Иди к кошке, она тебя отвоевала. И больше никогда не бросит. Ты очень важная часть ее – ты ее жизнь».

На этих словах котенок засветился и превратился в маленькую звёздочку.

Жрица сложила ладошки и нежно подула на звёздочку, и та, мерцая, полетела к кошке, впиталась в нее, растворилась.

Кошка будто этого и ждала. Встала, вытянула хвост трубой и вперед пошла – по тропкам извилистым, исчезающим.

Стежок, еще стежок… И вот они у дороги. Просторная, широкая трасса, идущая сбоку деревни. Кошка садится у обочины и смотрит в поле, будто ждет чего.

«Следи внимательно, нужна будет твоя помощь», – слышит Жрица Проводника и внутренне собирается.

Издалека, откуда-то из подсолухового поля, слышится лай собак и улюлюканье мальчишек. А слева по трассе мчится фура – далеко еще, но не трудно предугадать, что встреча неотвратима.

Первой из подсолнухов выскакивает кошка – еще мелкая, но уже постарше недавнего котенка. А вслед за ней – остервеневшие, раззадоренные мальчишками собаки.

«Да что ж они ее травят, изверги!» – гнев мощным вулканом разрастается внутри Жрицы, и резким рывком она бежит к собакам.

– Пшли прочь! Быстро! – и столько силы, столько мощи в этом голосе, что его невозможно не услышать, невозможно не ослушаться. Собаки будто на огненную стену натолкнулись – поджав хвосты, заскулили, попятились.

А их жертва с круглыми плошками-глазами смотрит на дорогу, по которой с грохотом проносилась фура. И на которую пришлось бы выскочить ей, прямо под колеса, не останови Жрица псарню.

Старшая кошка неторопливо подошла к младшей. Лизнула, принюхалась, муркнула. И жрица почувствовала: уже три жизни у нее! Еще одна вернулась…

Забрав с собой еще одну маленькую звёздочку Жрица и кошка двинулись дальше. Стежок, ещё стежок. Травля, атаки, угрозы, бойкоты, издевательства… Жизнь за жизнью они возвращали кошке. И каждый раз спасали маленький четырехцветный пушистый комочек, совсем не ожидающий чьей-то милости, никогда не видивший заботы, защиты.