Майкл Мураховский - Как я развалил СССР и другие шалости

Вот с такой семьёй должна была породниться простая скромная еврейская семья из Одессы.

Время пролетало быстро, и уже в начале июня мы выехали в Москву и перевезли все мои вещи. Тесть с кем – то договорился, и нам оставили однокомнатную квартиру люди, уехавшие в командировку в Болгарию на год.

Вот свадьба: гости, шумно и весело. Друг тестя предоставил свою служебную машину с водителем. После весёлого свадебного застолья молодые поехали в «свою» квартиру, а уже через день – в Ленинград на неделю в свадебное путешествие.

По возвращении все и началось. Мне нужно устроиться на работу, но без прописки не принимают (у меня одесская). Пришлось тестю с тёщей прописывать меня в своей квартире временно на год. Москвичи по своей натуре гордятся своей пропиской и боятся потерять своё жильё, а раньше потерять его было довольно легко. Как только один из супругов получал прописку у родителей другого, так начинались пьянки и гулянки. Конечно, родители требовали развода, и тут возникал квартирный вопрос. Куда девать новоиспечённого москвича? Значит, нужно разменивать квартиру и часть своей жилплощади отдавать пьянице или гуляке.

Я не был ни гулякой, ни пьяницей, женился по чистой любви, и мне не нужна была никакая жилплощадь. Я-то это знал, но тесть с тёщей решили перестраховаться. Дальше тесть не стал долго думать и устроил меня на завод. О том, что я новоиспечённый зять большого начальника, знали только директор и начальник цеха, в котором я работал. Я чувствовал, что передо мной, двадцатитрёхлетним пацаном, прогибается начальник цеха и почему – то все начальство этого цеха. Скорее всего, земля слухами полнится, но я вёл себя очень достойно. Это немного меня напрягало. Я ждал окончания года временной прописки, чтобы уйти из – под колпака руководства и тестя. Так пролетел год, и за это время у нас родился первенец. Мы назвали его Димой. Закончился и год нашего проживания в съёмной квартире, и мы переехали в квартиру тестя и тёщи. Наступил тот день, когда закончилась моя прописка, и я пошёл в отдел кадров увольняться. Мне сказали, что я в обязательном порядке должен отработать две недели, на что я попросил показать кодекс законов о труде. В нём чёрным по белому было написано, что руководство предприятия имеет право попросить работника отработать две недели, если у работника нет возражений. Я показал эту статью начальнице, предоставил свой паспорт, показал, что сегодня заканчивается временная прописка, а без прописки на этом заводе человек работать не может. Она не смогла мне возразить.

– Умные все стали, – проворчала женщина и уволила меня в этот же день.

Я вышел из проходной этого завода и почувствовал свободу. Я выскочил из одного колпака. Дома меня ожидал скандал от тёщи. Я не соблюдаю социалистическую законность и уволился без отработки двух недель. Это не по – советски, а точнее, какие – то антисоветские действия с моей стороны и как я так могу легкомысленно относиться к основам партийной чести? Я молча слушал этот бред и думал о своём: cкорее забрать своего грудного сынишку и пойти с ним погулять, и ему хорошо, и я успокою свои нервы. Чтобы не ругаться с тёщей. Тут же тёща мне припомнила, что я вообще антисоветчик.

– Вот были недавно выборы местных советов, когда вы ещё жили на той квартире. Так ты с моей дочерью пошел выбирать около пяти часов вечера, а мы, советские, сознательные люди, были у избирательного участка уже в восемь утра и вместе со всеми стояли в очереди к избирательным урнам. А ты (она показала на меня пальцем) сам несознательный и подбиваешь к этому нашу дочь. Алла стала успокаивать свою маму, но упрямство было выше неё, и она обиделась на нас и не разговаривала две недели. Ей казалось, что она нас наказала, но на самом деле мы отдыхали от её причитаний. Тесть никогда не вмешивался в эти перепалки. В глубине души он все понимал, но никогда не шёл против своей жены, поэтому старался держаться в стороне.

Я нашёл другую работу. Меня приняли в центральную лабораторию в главное конструкторское бюро одного из министерств. Там было довольно странно работать. Примерно семьдесят процентов работников были евреями, начиная с моей лаборатории, куда меня приняли младшим научным сотрудником, заканчивая секретарем партийной организации и директором. Как они попали на такую работу известно только Богу, но они работали и что – то даже конструировали. Самое главное – никто не знал, кто мой тесть, и они ему не подчинялись. Ребёнок был маленьким и иногда плакал по ночам, не давая спокойно отдыхать родителям после трудов праведных, тогда тесть пошёл к министру просить квартиру для семьи дочери. Как раз в новом районе Москвы Орехово – Борисово строители сдали новый дом, принадлежащий министерству. Дом пустовал. Работники министерства были обеспечены жильём и оставались только дети руководящего персонала. Ну а нам сам Бог велел получить там жильё.

На политическом плане страны появились изменения. Уже и Черненко, и Андропов отошли в мир иной, и у власти стоял Горбачёв. Конечно, он привёл и свою команду, среди них был мой однофамилец, которому Горбачев дал правление всем агропромышленным комплексом страны. Однофамильца каждый день показывали по телевизору и о результатах его работы писали газеты. Так как фамилия у меня довольно редкая, то на работе тут же стали возникать вопросы, кто он мне. Я, естественно, отнекивался и говорил правду, но мне никто не верил.

Тесть вручил нам ордер на квартиру, когда Димочке было всего полгода, и мы переехали. Опять же с помощью моих и Алиных родителей купили мебель и зажили в своё удовольствие. Вот тут началось на работе. Провинциальный мальчик из Одессы полтора года назад приехал в Москву, только недавно пришёл к нам на работу. Как только его какой – то родственник стал вторым человеком после Горбачева, то он, естественно, сразу получил двухкомнатную квартиру. Ко мне тут же стали приставать с вопросами, а кто он мне, этот друг Горбачёва?

– Однофамилец.

– Не верим. Люди по двадцать лет стоят в очереди на комнаты в коммуналках, а ты получил ровно через неделю, как твой «дядя» стал большой шишкой.

– Да не родственник он мне.

– Расскажешь это своей бабушке.

Мне все равно никто не верил. Аналогично было и с моим старшим братом, но в более простой форме. Он уже несколько лет стоял в очереди на квартиру или малосемейное общежитие. Это однокомнатная квартира временного проживания, но понятие «временное» иногда длилось всю жизнь. У брата было двое детей, и в родительской квартире уже стало тесновато. Когда брата в очередной раз вызвали в профком сказать, что квартира есть, но его отодвигают, так как новые претенденты – многодетная семья. А такое было уже несколько раз. Вместо этого его спросили, кто такой тот, который постоянно по телевизору. Имеет ли мой братец к нему какое – нибудь отношение? Брат не растерялся и просто спросил: