Анатолий Белоусов - Плерома

– Притчи, – язвительно вставил Плотник.

– Или сочиняю занимательные истории. Все это могло происходить в действительности, а значит, правда. Главное, чтобы собеседник понял, что именно я ему хотел сказать.

– Я понял, понял, – успокоил его Юрий Алексеевич, – ты не переживай. Все нормально.

– А я и не переживаю, – вздохнул Макс. И, подумав, добавил: – Может быть, я и есть тот самый слепой мужик. Откуда ты знаешь?..

На Базисной их снова ждало разочарование. Две из трех точек были пустыми, а третья и того хуже – закрылась. Банчившую там вот уже почти три месяца тетю Нину взяли-таки наконец за жабры.

– А у нее бы точно что-нибудь было, – сокрушался Макс. – Не героин, так хоть «винтом» подмогла бы.

– Да на хрен мне твой «винт», – обозлился Плотник, – даром этой параши не надо!

– Дурачок, «винт» это самое то! – промурлыкал Макс. – Героин затупляет, а с «винта» так начинает переть, что о-го-го!.. – Он выразительно потряс в воздухе кулаком. – Я, если хочешь знать, благодаря «винту» обрел такую ясность, которую никакая другая шняга в жизни не даст! Можешь мне верить, я в этом бизнесе давно кручусь.

– Что ты мне впариваешь?! – взвился Плотник. – Я на «винте» почти полгода торчал. Под конец нормальный дозняк за полтора кубика перевалил, понял?!

– А вот это зря. С «винтиком» нужно ласково, больше кубика ни-ни. Поднимешь планку, назад уже не вернешься. А будешь ставиться полторашкой или двушкой, вообще долго не протянешь. Эх ты, дурында. Всему вас учить надо.

– Не в этом дело, – отмахнулся Юрий Алексеевич.

Он вытряс из пачки последнюю сигарету, поморщился и, скомкав пустую пачку, швырнул ее на асфальт.

– А в чем? – наезжал на него Макс. – В чем, если не в этом?!

– Заряд кончился, – ответил Плотник, делая глубокие затяжки, – исчерпал себя «винт». Полностью исчерпал.

– Что значит исчерпал?

– А то и значит. Все, что было можно, он мне дал. Большему я у него научиться все равно не смог бы. Крепче подсел бы на эту заразу, угробил бы вконец здоровье, а научиться, так ничему бы новому и не научился. Ясно теперь?

Некоторое время Макс задумчиво молчал. Похоже, слова Плотника произвели на него определенный эффект. Он даже причмокнул губами и помотал башкой. Не ожидал, мол, от тебя такого, не ожидал.

– Сильно сказано, – признался он. – Если честно, то я думал, что круче меня в этой области никто не шарит.

– Ага, все в говне, а ты в белом фраке, – напомнил Юрий Алексеевич недавний разговор.

– Ладно, расслабься, – улыбнулся Макс. – Ты лучше скажи, что имел в виду под этим «научил».

Несколько секунд Юрий Алексеевич собирался с мыслями, решая, говорить или не говорить.

– Лично меня «винт» научил безмолвию, – произнес он, решившись. – Я научился оставаться спокойным в любой ситуации, что бы ни происходило. Однажды я застрял в аэропорту. Был туман, и вылет задерживали. Сначала на час. Потом еще на час. Потом на два часа… В общем, я проторчал в аэропорту трое суток. Трудно передать словами, что эти трое суток для меня значили. Я метался по павильону, я выскакивал на улицу, мною овладевала такая ярость, что, дай мне кто-нибудь повод и я наверняка мог бы убить человека. Больше всего в сложившейся ситуации раздражало собственное бессилие. Вылет откладывали снова и снова, как долго это продлится – никто не знал, но самое досадное, я ничего не мог с этим поделать!

Он глубоко затянулся и щелчком выстрелил окурок в сторону.

– А какое отношение… – начал было Макс.

– Погоди! – остановил его Плотник. – Если в подобной ситуации я окажусь снова, я просто сяду и буду спокойно ждать. Час, сутки, неделю… неважно! «Винт» научил меня терпению.

– И всё-о? – разочарованно протянул Макс.

– Конечно нет. Это так, одна вещь из множества, которым я у негонаучился. Сюда же можно отнести умение наблюдать и видеть. Замечать в вещах и явлениях то, чего раньше не замечал. Сюда можно отнести умение преодолевать страх неизбежного. Но самое главное, онпомог мне научиться останавливать поток мыслей. Это самое большое мое достижение. Теперь я могу выключать мысль по собственной воле. Раз!.. И непрестанно текущий в голове разговор с самим собой прекратился. Исчезает мысль, исчезают слова… Сознание становится чистым.

– Сильно! – чуть ли не с восхищением повторил Макс. – У меня отношения с «винтом» гораздо более тривиальные.

– Ну вот, – вздохнул Плотник, – а потом все кончилось. Все свои «винтовые» состояния я мог вызывать без перевитина. Нового ничего не происходило, а доза стала увеличиваться. Тогда я понял, что «винт» дал мне все что мог. Больше он меня не интересует. Хочешь вмазаться, могу спонсировать. А сам не буду.

– Так, так, так, – Макс пришел в какое-то экзальтированное состояние, – ну, а какие взаимоотношения у тебя с Травой?

Предложение Юрия Алексеевича о том, чтобы вмазаться «винтом», он пропустил мимо ушей.

– Трава учит меня расщеплять Мир на плоскости и линии, – сообщил Плотник. – Благодаря траве я открываю для себя множество «параллельных» миров. Помнишь, как в рассказе у Хлюпова?

Он наморщил лоб, вспоминая.

– «…Взять, к примеру, вот эту улицу. На первый взгляд, ничего особенного, улица как улица. Но это только на первый взгляд. Стоит присмотреться внимательно, и тогда начнешь замечать, как… Грязный и унылый мир бродяг прекрасно сосуществует здесь, бок о бок с миром уличных торговцев или сверкающим миром "новых русских". Разочарование, боль, предательство могут невероятнейшим образом накладываться на радость, веселье или восторженное чувство первой любви. А мир глазами ребенка. А мир человека, открывшего для себя прелесть алкогольного опьянения, а мир профессионального киллера… И все это – одна и та же улица; одни и те же предметы; одно и то же пространство в одном и том же временн о м измерении!..» Я специально выучил этот кусок наизусть.

– Не читал, – признался Макс и добавил: – Хотя с Хлюповым был знаком лично.

Он захихикал.

– Что, серьезно? – оживился Юрий Алексеевич.

– Серьезно. Уж от чего, а от травки этот хмырь никогда не отказывался. Ладно, – Макс возбужденно почесал подбородок, – а что с героином? Чему Онтебя учит?

– Он? – переспросил Юрий Алексеевич. – Не знаю… Пока ничему.

– Как так? – удивился Макс.

– А вот так. Ну… может, когда засыпаешь на передозе, учишься контролировать встающие перед глазами картинки. Хотя…

– Это как с мака! – ввернул Макс.

– В общем, ничему (…снежок…) этот гребаный героин не учит!

– А чего ж ты тогда торчишь-то?

– Вот бы знать, – ответил Плотник и досадливо сплюнул себе под ноги.

Когда совсем рассвело, они вернулись к дому Макса, сделав по городу довольно значительный крюк. Героина так и не достали. Похоже, в городе начинался мертвый сезон. Случается такое время от времени. То ли поставка порошка задерживается, то ли еще что, но белого «говна» в эти периоды могут достать только избранные. И пока не начнется оживление, простому смертному лучше не рыпаться. Хочешь, на маке перекантовывайся, а не хочешь – переламывайся на димедроле или «релашке». Лучшего тебе, один хрен, не светит.