Павел Патлусов - Отголоски

«Без Паши не пойду с тобой на проводы!».

Девушки отошли в сторону, отдалились на несколько метров от юношей, о чем-то долго шептались и вынесли резюме: «Идем вместе!». Надо думать: Людмила убедила Ларису.

Молодежи за столом было много. Произносились пожелания молодому войну от родственников, соседей и друзей. Лариса на правах соседки помогала хозяйке в сервировке стола. Когда уже гости захмелели, начались танцы. В этих обстоятельствах я тут же пригласил Ларису, ибо остальная публика мне была незнакомой. Во время танца я ей объявил: «Лариса, в будущем мы поженимся, и ты будешь Патлусовой!»

Это моё заявление вызвало у неё определённый смех, – Паша ты ещё ученик, а мне надо поступать в институт. И всё может изменится.

– Не изменится только моя любовь к тебе, – высокопарно заявил я.

Снова присев за стол и «тяпнув» стопку сорока пятиградусной «Сибирской водки», новоявленный жених «окосел» и пристроился спать на лавке, возле печи.

В это время за Ларисой пришла мать, моя будущая теща и увела дочь домой, ибо «на носу» у неё были выпускные экзамены в школе.

– Мама, а меня уже замуж пригласили, – весело и задорно заявила она Анне Артемьевне.

– И кто же он? – усмехнулась мать.

– Тот который на лавке спит.

– Милая дочь, так он же уже не умеренно пьёт.

– Мама, сейчас все пьют. И что из-за этого мне замуж не выходить.

– Ой, Лариска, и дурочка ты ещё, – рассмеялась будущая теща, – не успела окончить школу замуж собралась. Окончи институт вот и выходи замуж.

На этом нравоучение дочери закончилось. Кстати сказать: Лариса, это заявление, на проводах соседа в Армию, запомнила. Позднее уже в семейном союзе мы часто с улыбкой его вспоминали.

Любовь представляет собой обмен Душами: когда влюбленный отдает свою Душу любимой, он умирает, но при этом возрождается в душе другого, так что одна Душа уже владеет двумя телами. Тот, кто любит умирает в себе самом. Так как пренебрегает собою ради другого. Удивительная сделка, при которой кто отдает самого себя ради другого – обладает другим и продолжает обладать собой!

Лариса поступила в педагогический институт, я же через год в медицинский институт в Ленинграде. Студенческая жизнь закрутила нас, появились новые интересы, новые друзья. На втором курсе я должен был отрабатывать практику медбрата в больнице имени Мечникова (основная наша учебная база). В конце июля я находился на вокзале поселка Шаля в ожидании поезда Свердловск – Ленинград. Там неожиданно встретил своего бывшего учителя из Шутема Ивана Григорьевича Гаврилова. Купили литровую банку вина. В то время вино продавали в трехлитровых, двухлитровых и литровых банках. Прикупив нехитрый «закусон», расположились мы у киоска, который был закрыт. Кажется, уже выпили за встречу и начали вспоминать выпускников Шутемской восьмилетней школы. У него информации было намного больше, ибо я уже оторвался от родных мест.

В это время по перрону проходила Лариса, она шла из центра поселка через железнодорожные пути. В то время так ходили практически все. Увидев меня, она подошла.

– Паша, это ты?

– Я, – удивленный такой встрече, ответил на её вопрос.

– Ну, здравствуй.

– Иван Григорьевич, можно я отлучусь с девушкой на пять минут.

– Конечно, конечно…

– Расскажи, Паша, как ты живешь?

Я коротенько рассказал о себе.

– Я бы хотел Лариса не терять с тобою связь. Дай адрес твоего общежития.

– Записывай.

– Так ручка в чемодане, чемодан в камере хранения… Сейчас что-то придумаем. Я вернулся к киоску, взял крышку от банки с вином и подобрав на перроне гвоздь, сказал: «Диктуй!»

– Мельникова, 36 комната 23.

Я нацарапал эти координаты на крышке и, конечно, положил её в карман.

На этом наша короткая встреча закончилась. Я вернулся к своему бывшему учителю.

С первого сентября я начал писать письма Ларисе. Так начался эпистолярный цикл нашей любви. Я писал практически каждый день. Она отвечала скромно: один раз в неделю. В каникулы мы пытались встречаться, но не всегда они совпадали по времени. Ради этого я всегда сдавал сессии досрочно, выигрывая порою целую неделю. Эпистолярный жанр нашей любви продолжался довольно долго, у Ларисы накопилось моих писем аж целый чемодан.

Сейчас по прошествии многих десятилетий могу отметить: любовь должна быть деятельной постоянно. Моя «бомбардировка» письмами Ларисы вероятно имела свои последствия. После окончания мною четвертого курса, ею института мы решили пожениться. Подали заявление в ЗАГСе Шалинского района в августе месяце. То есть через год мы должны были заключить семейный союз. А так мы часто встречались, ибо мои родители переехали жить в Шалю. В этот период влюбленности мы могли уже держать друг друга за руки. Дело до поцелуев не доходило.

Я появился у порога её дома 21 августа, когда она отмечала День рождения. Припозднился, ибо на покосе собирали кошенину в копны; был потный и грязный. Кстати, Ларисе нравился мой пот, говорила: пахнет, как арабские духи. Ничего не скажешь: феромоны работают на Любовь.

– Не могу с Вами сидеть за общим столом. Ноги у меня грязные, воняют. Просто захотелось тебя увидеть…

– Подожди минутку.

Через пять минут она принесла мне таз с водой, мыло, мочалку.

– Мой ноги.

Я вымыл ноги до колен и невольно подумал: «Вот так Мария мыла ноги Христу». Правда в Евангелии Мария делала это маслом. После такой процедуры я сидел за общим столом. После пиршества Лариса проводила меня до вокзала. На прощание сказала: «Завтра с Аллой Неугодниковой идем в кино. Приходи к началу сеанса». Я дал согласие.

На следующий день собранное сено в копнах вывезли домой, отметали частично на сарай, а остальное сложили в стог. По окончанию работы я вместе с водителем машины и отцом принял «на грудь» и в бодром настроении отправился в кино.

Билет в кино мне не продали, ввиду того я был под хмелем. Вскоре появилась Лариса с подругой.

– Я не могу с Вами в кино пойти, – билет мне не продают. Но, я Вас подожду здесь и после окончания сеанса провожу до дому. Хорошо?

– Жди, – ответила Лариса.

Когда начался сеанс в вестибюле появился еще один юноша «под шафе». Ему, как и мне не продали билет, но он упорно просил и наседал на кассира. И тут я вышел из тени и решил оттащить юношу от кассы. За это действие получил солдатским ремнем по голове. Кстати, шрам до сих пор имеется. Я взбесился, опрокинул противника на пол, а затем взяв его одной рукой за ворот рубахи, а другой за брюки и как тараном два или три раза стукнул головой о стену. Противник обмяк. Кровь заливала мне лицо. Кассир, как бывает в таких случаях вызвала милицию. Меня отправили в КПЗ, где врач со скорой помощи обработала мне рану и сделала перевязку. Одним словом: за хулиганство мне «светило» десять или пятнадцать суток.