Павел Патлусов - Отголоски

На следующий день Лариса пришла навестить меня в КПЗ. Одна она стеснялась идти к хулигану, и поэтому в качестве партнера пригласила Ошуркова Алексея, который обучался в школе вместе со мной, но в параллельном классе.

Свидание разрешили, ибо в небольшом райцентре все друг друга знали и часто сотрудники правоохранительных органов жили по соседству.

Жених грустными глазами смотрел на свою невесту и отметил:

«Все зависит от тяжести травмы, которую я нанес сопернику. Если тяжелые травмы, то моя история в КПЗ может затянуться».

– Надо, уж было отправить в кино Аллу одну, а мне с тобою остаться. Я чувствую себя виновной.

– Да, нет твоей вины, – все моё неадекватное поведение. Не надо было с этим «засранцем» связываться. Ещё не известно какие показания даст кассир.

– Мне же Павлик через три дня нужно уже быть в институте сдавать материалы о летней практике.

– Ну, жить – то ты будешь по-прежнему адресу?

– Конечно.

На этом наше свидание закончилось. На третий день меня выпустили, чему поспособствовало два обстоятельства: во-первых, мой противник сбежал из больницы, спустился со второго этажа по простыне; во-вторых, за меня ходатайствовал главный врач ветлечебницы, где мой отец работал санитаром.

Я сразу, с забинтованной головой прибежал к Ларисе. Она была очень рада.

– Сейчас, Павлик, я собираю вещи, чтобы завтра с первой электричкой отбыть в Свердловск.

Она быстро поцеловала меня в щеку и бросилась в сени, хлопнув дверью. Все произошло, как в кино. Это был первый поцелуй, который давал мне надежду на дальнейшее продолжение отношений. Домой я шел отличном настроении боясь даже прикоснуться рукою к месту поцелуя. Этим приятным действием она облегчила мои страдания.

Надо отметить, что наш будущий брак не приветствовали с обоих сторон. Анна Артемьевна, моя будущая теща говорила дочери: «Он не только пьет, но и ещё хулиган. Надо тебе с таким мучиться».

Моя мама от одной из сотрудниц ветлечебницы получила информацию, что моя будущая теща пьет. Будущие золовки, мои сестры, твердили: «Она же рыжая!» И только отец говорил: «С лица воду не пить». В отношении Анны Артемьевны слова недоброжелателей были абсолютной ложью. Она никогда не выпивала более 50 грамм. У неё была такая стопка. А то, что мать – одиночка воспитывает четверых детей, об этом никто не задумался. Истиной надо считать утверждение моей будущей тещи об авторе. Вынужден признаться: характеристика точная, ибо ещё в школе был на учете в Детской комнате милиции. Все опасения матери Ларисы были обоснованными. Каждая мать хочет видеть свою дочь счастливой.

Не буду описывать почему и как у нас не состоялся брак зимою в Шале. В начале учебного года я дважды оперировался: вначале вырезали перегородку на носу, а затем через месяц провели операцию на правом ухе. Диагноз: эпимезотимпанит. Вернулся в Шалю. Начал подрабатывать. Конечно, встречался с Ларисой. Гуляли по аллеям поселка. Она заканчивала последний курс. Условие, что я должен закончить четвертый курс, прежде чем жениться осталось.

Осенью я уехал вновь на учебу, а Лариса по распределению в Серов. Вновь возобновился эпистолярный жанр. В январе сдал сессию, приехал на каникулы в Шалю. Приехала из Серова и Лариса, чтобы меня встретить и принесла по трескучему морозу мне на день рождения рубашку. К сожалению, меня дома не было. Вечером я побежал к дому тещи. Увы, опоздал: она уже уехала обратно.

Вновь уехал в Ленинград. Мы по-прежнему писали друг другу письма. Но в марте – месяце я совершил со студенческим другом дурной поступок: дебош в пьяном виде в общежитии. Отчислили. Ехать домой было стыдно. Решил завербоваться в Воркуту. Об этом решении сообщил Ларисе. Она изменила моё решение: приезжай в Серов и никаких северов.

Приехал в Серов. Устроился на работу в начале на завод, а затем перешел фельдшером на механический завод. Жили на квартире у одинокой старушки: тети Зои. Никаких близких отношений между нами не было. Свадьба была назначена на 3-е июня.

В апреле – месяце Лариса ездила на Пасху в Шалю. Вернувшись, заявила, что все родственники не верят, что у нас нет близости.

– Ну и пусть не верят…

– А к чему тогда наша с тобою подобная верность. Сегодня ночью ты получишь то, о чем мечтаешь. Ведь мечтаешь?

– Мечтаю, – сознался я.

С тех пор мы ежегодно, не посвящая никого отмечали этот день: одиннадцатое апреля. Это было нашей тайной.

Для свадьбы особых денег у нас не было. Уложились в сто двадцать рублей. Мне был куплен темно-синий костюм, а невеста шла в ЗАГС в чужом свадебном платье. Его дала коллега по работе Ольга Золотарева. Даже обручальные кольца дали Золотаревы. Свадьбу справили на квартире у Мамариных – коллеги Ларисы по школе – интернату. С моей стороны были сестры со стороны Ларисы мама, братья. Сестра Таня осталась на хозяйстве. Было весело. Но, ещё веселее было утром, ибо молодые попали в неприятную ситуацию. Спать молодожены отправились к Калачевым, соседям Мамариних. Утром молодожены со смущенными лицами от стыда стояли перед хозяевами квартиры, ибо сломали диван.

– Володя, ты посмотри: мы пять лет с тобою спали на этом диване, и ничего, а эти молодые за ночь его сломали, – и не понятно было, то ли Фаина Ивановна восхищается молодыми или же делает «укол» супругу.

– Мы все отремонтируем, – ворковали виновато молодожены.

– Да-уж, придется, – отметил Владимир Иванович.

После этой истории мы с супругой договорились, что никаких интимных подробностей на публику не рассказывать. Это условие выполнялось неукоснительно. Кроме того, Ларисе крайне не нравилось слово: секс. Она считала его техническим термином, а не духовно-нравственным. По этой причине в семье обходились мы такими аналогами: любовные или интимные отношения, близкие отношения.

Еще смешнее или трагичнее случилось с мужем Золотаревой. Она во время свадьбы покинула торжество, так как её муж неаккуратно вел себя за столом. Уж лучше бы они ушли вместе. Когда закончился свадебный вечер Золотарев ушел домой. Но, был видимо сильно пьян. Не дойдя до дому, он лег спать на лавочке, причем аккуратно по – армейски положив рядом парадный мундир, ботинки, фуражку. Утром он проснулся в трусах и майке. У него осталась в наличии только полевая форма. Обидно. Это была прекрасная пара, но позднее они развелись: у Ольги была аллергия на своего мужа. Какая это была аллергия мы с Ларисой не уточняли. Возможно, психологическая, а может быть она носила иной характер. Существует и такое суеверие: если дали «на прокат» свои обручальные кольца, свадебное платье, то отдали своё счастье навсегда.