Алексей Ефимов - 10 жизней. Шок-истории

Отчима выпустили.

На радостях он подарил ей машину и оплатил курсы вождения. Мать была против, но сделать ничего не могла. Хрюша получила права.

***

Поступив на юрфак, она начала жизнь с чистого листа: ее здесь никто не знал, не видел ее толстой, не унижал в прошлом, она такая как все, без груза длинной истории. Она поняла – она не уродина и мужчины разного возраста проявляют к ней интерес: раздевают ее глазами, хотят познакомиться с ней, переспать – но ей они безразличны, с их похотью и старыми дешевыми трюками. Она учится, ей не до них.

Под занавес первого курса она подружила с мальчиком, который в нее влюбился.

Он ухаживал романтично: конфеты, цветы, кино, прогулки за ручку в парке – целый месяц до первого поцелуя, а как только поцеловал, так сразу полез к ней в трусы. Чтобы его не мучить, она их сняла. Ошеломленный и возбужденный, он припал к ней губами, стал ласкать ее жадно, влажно, неистово, и, в общем-то, было приятно, но длилось это недолго. Дальше он заспешил: скинул штаны, лег на нее сверху и, сделав несколько фрикций, дернулся и затих. «Надо принять постинор, – спокойно решила она. – На всякий случай».

Через десять минут мальчик ожил и вновь залез на нее. Промучившись полчаса, высушив себя и ее, он вышел ни с чем – пришлось ему помогать. Сделав ему минет, она с ним рассталась.

Следующий кавалер, на втором курсе, строил из себя мачо. Брюнет, красивый, развязный, с вечной циничной ухмылкой, он нравился девушкам, и, по слухам, в его послужном списке было три десятка любовниц, в неполные двадцать лет. Он стал клеиться к ней, делать двусмысленные намеки, приобнимать, ярко блестеть глазами – и, посмотрев на него, она решила поддаться его чарам. Он опытный, он научит ее.

Не научил. Он думал лишь о себе и, используя ее тело, не спрашивал, что она чувствует и чего хочет. «Эй, детка, давай трахнемся, я хочу секса» – так он к ней относился. Он много у нее брал, но ничего не давал взамен. Он мачо. Мачо не пристало быть чутким и влюбляться в объект своей похоти. Он ей изменял и не особо это скрывал, ратуя за полигамию. «Если ты трахнешься с кем-то, я не обижусь, – сказал он ей. – Ты тоже не обижайся. Мы должны быть честны друг с другом – вот что самое главное».

Почему она не ушла? Что ее удержало?

Безразличие.

Ей было все равно, с кем он спит, она его не любила, она была с ним от нечего делать. Она играла в игру. Он был мачо, она – его женщиной. Когда вконец стало скучно и он стал заигрываться, она ушла от него, сильно его удивив: это его роль, он бросает девушек, он не привык к тому, что бросают его.

Адиос. Какой из тебя, к черту, мачо, если ты не довел меня до оргазма?

Оргазм.

Слово без чувства, звуки без ощущений, гулкая пустота. Что с Хрюшей не так? Почему она холодна и не может ни дать, ни взять, ни полюбить? Все из-за отчима – так решила она: он разрушил ей жизнь, совратив ее и втянув в липкий обман, закончившийся кошмаром. Он ее не любил, он пользовался ею, она тоже его не любила. Гадкий запретный секс, гадкое чувство вины, шрамы на всю жизнь, спайки в юной душе – она умерла и уже не воскреснет от поцелуя мужчины, не вскрикнет на пике, не потечет рекой. В общем-то, ей все равно и лишь изредка больно до слез.

В следующем учебном году она спала с женщиной.

Дело было на вечеринке в общаге. Все, как водится, напились и начались танцы в холле пятого этажа. Было человек двадцать. Мальчики танцевали с девочками, девочки – с мальчиками, девочки обнимались в шутку и в шутку друг друга чмокали.

Шутка зашла далеко.

Блондинистая аборигенка общаги, в белой майке в обтяжку и в джинсовых шортах, схватила ее за руку, притянула к себе и быстро поцеловала взасос, скользнув языком в рот. Те, кто это заметил, зааплодировали.

Блондинка ей улыбнулась. Она улыбнулась блондинке.

– Я Оля. А тебя как зовут? – спросила та, стараясь перекричать музыку.

– Аня.

– Будем знакомы. Надеюсь, ты не обиделась? Ты красивая, я не смогла удержаться.

– Не обиделась.

– Ты с какого курса и факультета?

– Юрфак, третий курс.

– Я с пятого, журналистика. Давай отойдем, поболтаем? Здесь слишком шумно.

Они отошли: сначала в сторону, потом – в комнату Оли. Двухместная, чистая, аккуратная, маленький тихий оазис в Содоме и Гоморре общаги, уютное гнездышко.

– Соседка уехала к парню, сегодня ее не будет, чувствуй себя как дома, – сказала Оля. – Хочешь выпить? Есть «Бейлис»: ирландский виски, ирландские сливки.

Они выпили.

Оля выключила верхний свет и включила настольные лампы на тумбочках у кроватей.

Слово за слово – и они оказались в постели. Начали с поцелуев, продолжили без одежды, закончили в позе 69. Когда Оля вскрикнула и выгнулась, не контролируя свое тело, Аня узнала вкус ее оргазма. Он был терпким и сладковатым, с нотками миндаля.

Развернувшись лицом к ней, Оля поцеловала ее в губы:

– Анечка, спасибо. Ты мое золотце. – Еще один поцелуй. – Я что-то не так сделала? – спросила она. – Ты не кончила.

– У меня проблемы с оргазмом, у меня ни разу его не было.

– Бедненькая. Я тебе помогу.

Развернувшись, Оля стала ее ласкать. Она вела ее туда, где она никогда не была, и каждое прикосновение пальцев, губ, языка приближало ее к цели. Никогда ей не было так хорошо, ни с одним из немногих мужчин, ни с собой, ни вообще в жизни – чистое счастье, теплая нежность, дрожь растущего возбуждения. Она любит Олю, Оля любит ее. Почему они не встретились раньше – когда ей было плохо и никто не хотел знать, кто она и чего она хочет? Она хочет любви. Хочет тепла. Хочет узнать, что такое оргазм. Хочет стать женщиной.

Остановившись перед вершиной, она поняла, что не может двинуться дальше. Она соскальзывает назад, отлив уносит ее с собой. Прикосновения Оли не могут ее спасти. Не сейчас. Снова нет. Было так хорошо, но сказка закончилась. Она холодна, в ней замерзает влага, она не чувствует ничего и хочет остановить Олю, старающуюся для нее.

Распаленная, возбужденная и расстроенная, Оля поцеловала ее:

– В следующий раз у нас все получится. Я люблю тебя.

Тишина разделила их.

***

Нельзя войти в одну реку дважды.

Она не любила Олю, а Оля искала с ней встречи, звала к себе, писала ей сообщения, полные нежности и любви. Лесбиянка со стажем, чувственная и красивая, она не верила в то, что продолжения не будет и что это была случайность, сбой, а не любовь с первого взгляда, не первый шаг на длинном пути, которым пойдут вместе.

Их последняя встреча, солнечным майским днем, в сквере у Новодевичьего, была точкой, после которой их линии жизни разошлись навсегда на белом листе вечности.

«Я не могу лечь в постель с женщиной. Извини».

«Ты обманываешь себя, загляни к себе внутрь – там твои настоящие чувства, открой их, дай им сказать».