Иван Лягоскин - Веселов

Мы вошли внутрь, Ванесса, подошла к сосуду с освещенной водой, расположенному перед выходом, окунула пальцы и перекрестилась. Я наблюдал за ней со стороны. Она, опустив голову начала молиться про себя.

Я отошел в сторону и чтобы не беспокоить ее своим присутствием решил осмотреть Собор. Обойдя его по периметру, я подошел к Ванессе.

Она закончила молитву и двинулась к выходу. Я последовал за ней. Выходя из Собора, она сказала, что в этом соборе находится Туринская Плащаница.

– Да, сказал я ей, – я видел то место, где она находится. Там установлено ограждение, и подойти к ней близко не было возможности. Но я рассмотрел увеличенную фотографию на стене.

– Как ты думаешь, она настоящая? – спросила меня Ванесса.

– Не знаю, я читал кое-что о ней, и читал разные гипотезы о подлинности Плащаницы, но до сих пор не утвердился, подлинная она или нет, – ответил я.

– Ты веришь в Бога? – спросила меня Ванесса.

– Да! – автоматически ответил я.

– А ты веришь в Бога? – Спросил Крутицкий.

– Все что со мной происходило за последние несколько лет, кроме как чудом назвать нельзя, – ответил Веселов.

Ванесса указала мне рукой на выход. Мы вышли. Шли мы не долго, я по привычке рассматривал здания на улицах, Ванесса, что-то рассказывала. Я был невнимательным в тот период, и многое, о чем мне говорила моя подруга, ускользало от меня. Часто переспрашивал и получал ответ, Ванесса с терпением отвечала на мои вопросы.

Мы пришли на улицу Дей Миль, где располагалось Кафе Антико. Расположились на улице, и сделали заказ. Я неизменно заказал фисташковое мороженное, а моя спутница – пирожное и банановое мороженное. Нам сразу принесли воду в стеклянном графине и через минут десять наш заказ.

Пока мы ели, Ванесса рассказала, что она решила продолжить обучение и получить степень доктора философии, мне посоветовала больше путешествовать, пока я молод, и учить итальянский язык. Я улыбнулся, поскольку изучение итальянского языка, не входило в мои планы. Да, месяц итальянского языка входило в условия моего обучения в Италии, но я знал, что одолею лишь элементарный уровень.

Съев свое мороженное и пирожное, Ванесса посмотрела на меня. Я старался, есть как можно медленней, чтобы выйти из стола последним. Она, поднялась и сказала, что ей необходимо отлучиться. Я только и ждал этого момента…

Покончив с последним кусочком любимого десерта, я попросил счет. Понимающий официант быстро справился с работой, за что получил пять евро чаевых.

Когда Ванесса вернулась, я уже стоял, и ждал ее у двери. Она удивленно подошла ко мне и сухо поблагодарила. Но я не был обижен на нее, более того, я радовался тому, что хоть так смог отблагодарить этого «Туринского ангела», что был послан мне в трудную минуту.

– Да…, хорошая история. – сказал Сергей.

– Ты еще встречался с ней?

– Да, но только один раз. Мы периодически переписывались, но я не искал специально встречи с ней, так как не хотел обижать ни ее, ни Фредерико.

– А причем здесь Фридерико?

– Ну, притом, что она его очень любила, и, учитывая, что они уже запланировали свою жизнь, свое будущее, с моей стороны было бы негуманно разбивать их «хрустальную мечту» быть вместе.

– А ты гуманист!

– Отчасти, я больше человек, который старается быть добрым по отношению к добрым людям.

– Эта твоя философия жизни?

– Думаю да. У меня в жизни было больше позитивного, чем негативного и я не тренировал себя для борьбы со злом.

– А если, вдруг встретишься со злом, ты станешь злым?

– Полагаю, сначала попробую по-доброму подружиться со злом, как бы нейтрализовать его, а дальше как получится…

– Сколько ты провел в Италии?

– Четыре месяца.

– Все время в Турине?

– Большую часть да. Видишь ли, в сентябре, когда я приехал в Турин, у меня было много свободного времени, но не было денег. А с октября по декабрь, у меня были деньги, но не было времени, так как я учился.

– Так и в жизни, сначала у тебя есть силы и время, но нет денег, потом – нет времени, но есть деньги, а дальше нет сил. А в России, у пенсионеров еще и денег нет…

– Ты прав.

– Чем тебе еще запомнился Турин?

Знакомством с Бобаком.

– Бобак? Кто это? – спросил Крутицкий.

– О, это личность!

– В один из осенних, солнечных дней я возвращался с прогулки. Захожу в квартирку…

– Какую квартирку?

– Ну, в свое общежитие.

– Я думал, ты опять вернулся в квартиру Ванессы.

– Нет. Я же говорил, что общежитие было похоже на однокомнатную квартиру.

– Аааа…

– Захожу в квартиру, а там чужая обувь. Я удивился. Осмотрелся. В коридоре на вешалке висели темно-синяя куртка с капюшоном, такая, как носят «гопники», и джинсы. На обувной полке стояла пара белых кроссовок Адидас. И первая мысль, какая мне пришла в голову – со мной будет жить русский парень.

Мои догадки подтверждались, когда я зашел на кухню и открыл холодильник, чтобы заложить продукты. В холодильнике, на свободной полке стояли упаковка с баночным пивом и пачка свиных сосисок.

Гурман, подумал я. Разложив продукты, я пошел в ванную. Там я увидел шампунь «Хенд анд Шолдерс» и кусок обычного мыла. Кроме этих туалетных принадлежностей на полке стояли в отдельном стакане зубная щетка и паста «Колгейт». Еще я заметил бритву «Жилет» и кассету с запасными лезвиями. Все это хозяйство находилось с левой стороны полки, а мои туалетные принадлежности с правой. У меня создалось впечатление, что это зеркальное отражение моих принадлежностей, с разницей в цвете зубной щетки.

Умывшись, я начал готовить щи. Не знаю почему, но мне очень захотелось приготовить именно это блюдо. Щи я готовил из свинины, наваристые и густые.

– Сейчас, рассказываю тебе и мне вдруг есть захотелось, – отвлекся Веселов.

– Я приготовил свое варево и решил немного подождать, вдруг мой новый сожитель придет, и за знакомство вместе поедим. Ждать пришлось не долго.

Через полчаса, я услышал звук поворачивающего ключа в двери. Я оставался на месте. В дверь вошел невысокий паренек, возрастом лет двадцать пять – двадцать восемь. Темноволосый, с ярко выраженными восточными чертами лица. Крупный нос и прижатые уши, карие глаза. Под нижней губой восточный человек носил уголок темных волос, «а ля испаньёла».

– Бобак, – представился мне мой новый сожитель.

– Макс. Мы пожали друг другу руки.

Бобак был одет в толстовку с капюшоном серого цвета фирмы Адидас. Джинсы были темно-зеленого цвета и неизменные кроссовки той же фирмы. Кроссовки он снял аккуратно, было это уважение к чистоте пола или к своей обуви, я не знаю. Но, я почему-то склонился ко второй версии.

Бобак улыбнулся, и, сняв свою кофту, пошел в ванную.

Спустя несколько минут «друг с востока» вошел на кухню. Я предложил ему поесть. Осознавая, что он может быть мусульманином, я его предупредил, что я сварил исконно русское блюдо под названием – щи, и бульон готовил на свинине.