Герш Тайчер - Студент

Владимир КИЛИНИЧ, Черновцы

Предлагаемую книгу-дневник я писал поначалу исключительно для себя: очень хотелось прожить ещё одну жизнь, отличную от моей собственной, испытать то, чего не пришлось испытать в реальности. Должен признаться, что эта вторая жизнь была значительно интереснее, интенсивнее и полноценнее первой, хотя и обрывочной, спорадичной и намного более короткой.

Хотелось, как в кино, больше романтически флиртовать с красивыми девушками, обладающими, среди прочего, хорошим чувством юмора. Такие девушки встречались мне в реальной жизни и ждали от меня именно этого, а я не был достаточно зрелым и готовым к сексуальным и интеллектуальным отношениям одновременно.

Эту книгу я писал и для моих сокурсников, в надежде, что это поможет им вспомнить нашу общую студенческую жизнь, иногда тяжёлую, а иногда беспечную и весёлую. Я надеюсь также, что некоторые улыбнутся, читая мою книгу, – и это будет самый дорогой отклик для меня. Книга написана и для моих новых друзей, новых родственников, включая мою жену и наших детей, которым не знакома в достаточной степени моя жизнь в юности и вообще студенческая жизнь в СССР в 70-х годах.

Для тех, кто всё принимает близко к сердцу и тяжело переживает за своё здоровье, за самочувствие своих родных и близких, за сельское и несельское хозяйство, за свою страну и за весь мир в целом, кто излишне впечатлителен, скажу так: сначала расслабьтесь и только затем читайте эту книгу.

Все персонажи, события, имена, места, даты и количества, описанные в данной книге, – вымышленные, автор не несет ответственности за случайные совпадения с реальными людьми и событиями.

Барселона, апрель 2020. Автор.

Как только мы с женой сели во Львове в купе поезда «Москва-Варна», по дороге в Черновцы, я заснул. Уверен, что и жена заснула немедленно. Мы ведь летели в тот день из Барселоны во Львов и изрядно устали.

Я проснулся, но глаза открывать не стал, в надежде заснуть снова. Спать – это наиболее эффективное средство борьбы со скукой в долгих переездах поездом и не только. Формула метода проста: дольше спишь – больше спать хочется – спишь ещё немного.

А вот способ засыпания в длительных поездках я отработал лет тридцать тому назад, когда вынужден был по работе часто летать через океаны. Способ очень простой и понятный: закрываешь глаза, твёрдо зная, что не откроешь их ни под каким предлогом. Чем сильнее уверенность в том, что глаза не откроешь, тем короче время засыпания.

Уверенность, что до прибытия в Черновцы я засну ещё раз, была близка к нулю. Если я открою глаза, то увижу заранее известную мне картину. Никто в купе не разговаривает, но это не говорит о том, что все спят.

Обычно ритм стука колёс поезда чаще ритма биения моего сердца. Но стоит поезду уменьшить скорость, как в отдельные мгновения ритм поезда входит в резонанс с биением моего сердца, и я чувствую себя особенным и избранным.

Ритм колёс поезда стал медленнее моего пульса – идём на остановку. Скрипнула дверь купе, и я открыл глаза. Двое попутчиков выходили – значит, Ивано-Франковск. Жена не спала и смотрела в окно.

– Ты не спала, Эвита? – спросил я жену полусонным голосом.

– Да что-то не спится. Немножко почитала, немножко послушала музыку, а сейчас просто в окно смотрю, – в это время поезд полностью остановился.

– Это Ивано-Франковск. Полпути проехали, осталось два часа до Черновцов, – уверенно проинформировал я жену и после минутного перерыва добавил: – Надеюсь, к нам не подсядут новые пассажиры.

Мои надежды не оправдались. В купе вошли хорошо одетый мужчина лет пятидесяти и юноша лет семнадцати. Мужчина был свежевыбрит, совсем седой, с хорошо ухоженными волосами. Бросались в глаза тонкие, длинные и жилистые пальцы. Юноша был скуластым, одет просто, аккуратно и чисто.

– Доброго вечора, – сказал мужчина, видимо замечая, что я и особенно моя жена – не местные. – Сподіваюся, ми вас не дуже потурбуємо. Ми лише до Чернівців 1.

– Будем рады хорошей компании, – ответил я за себя и за жену. – Мы тоже до Черновцов.

С тех пор, как в седьмом классе я был председателем клуба юных чекистов, меня тянуло демонстрировать на людях свою наблюдательность, поэтому я не удержался от искушения и сказал:

– Позвольте мне предположить, что вы отец и сын. И ещё: ваше постоянное место жительства – Ивано-Франковск.

– Правильно предположили. Разрешите представиться, Василий Петрович Стасюк, главврач Ивано-Франковской областной больницы. А это мой сын Мыкола, – сказал мужчина, присаживаясь рядом со мной, а его сын забился в угол скамейки напротив.

– Очень приятно, господин доктор. Я Соломон Абрамович Глейзер, а это моя жена Эвита, – отбарабанил я и добавил: – Я тоже доктор, но не врач, а физик.

– Как интересно! Какое совпадение! Мой сын на следующей неделе начинает обучение на физическом факультете черновицкого университета.

Он посмотрел на сына с горделивой любовью отца, потом отвернулся и шепотом, но чтобы все слышали, пошутил:

– Видите ли, сын планирует получить Нобелевскую премию по физике в самое ближайшее время.

– Более чем интересно! Интересное совпадение! Ровно сорок девять лет тому назад, 27 августа 1970 года, по этой же железной дороге, но в другом направлении я ехал в Новосибирск занять свою очередь за Нобелевской премией.

Мыкола вытащил голову из тёмного угла купе, и по его глазам было видно, что ему интересна эта тема. Но в то же время, как любой юноша его возраста, он решил съязвить:

– Не припоминаю вашей фамилии в списке лауреатов Нобелевской премии за последние сто лет. Может, вы получили её до этого, – доброжелательным тоном сказал он, возвращаясь в свой тёмный угол.

– Молодой человек, – сказал я медленно, с интонацией старого мудреца, – таким, как вы, я уже был, а вы ещё не успели побывать в моём положении. Моего имени вы не найдёте в списке лауреатов Нобелевской премии, потому что я никаких премий не получал и на это были причины.

Какая разница между Мыколой и мною в его возрасте? Что же изменилось за последние сорок девять лет? Добьётся ли Мыкола Нобелевской премии? Наверное, нет. Или всё-таки да? Каковы его шансы?

По приезде в Черновцы мы поселились в гостинице «Аллюр», как всегда, в номере 23 на втором этаже, с окнами на Центральную площадь. Было поздно, машин на Головной и на Русской улице почти не было, и я полностью распахнул окно. Ночной августовский черновицкий аромат стал быстро заполнять комнату. Всё тот же сочный ночной аромат, знакомый мне с детства.