Александра Гиллярова - Возьми меня с собой. Истории в дорогу

И снова крик из точки заправки: «Товарищи пассажиры. Приготовьте паспорта. Литовская граница».

Верные служители пограничной зоны контроля иностранного государства уделяют нам более тщательное и пристальное внимание. Присматриваясь, прищуриваясь и задумываясь над каждым паспортом, красивые высокие литовцы изучают нас сквозь призму европейского недоверия. Но именно таким и должен быть таможенник. Настороженным, сомневающимся и подозревающим каждого из пересекающих границу его страны во всяких антизаконностях. Однако, несмотря на сложность проверочных процедур и тщательность контроля, от них не исходит агрессии. Это исполнение долга, и только. Взяв в руки предоставленный мною по требованию паспорт, светловолосый красавец с упоением зачитывается всеми имеющимися на его страницах записями, любуясь визами, высчитывая сроки пребывания, разглядывая штампы. Затем мой палец следует в аппарат для снятия оттиска папиллярных линий. И наконец, удовлетворившись результатами всех проделанных с моей персоной операций, верный своему долгу литовский служащий, как хирург, запечатывает пограничный шов штампом, любезно разрешая мне тем самым пересечь линию раздела наших государств.

Исполнив свои гражданские обязанности, с удовольствием возвращаюсь к тому, кто перешагнул через границу однажды и навсегда… Увлекаюсь. Вскоре по ритмичному стуку колёс смутно догадываюсь, что поезд уже вовсю бежит по европейской территории.

Привычные звуки внутривагонного мира умиротворяют и притупляют посторонние мысли, позволяя с новой силой проникнуться чувствами автора книги. И вдруг опять. Оно. Что-то неуловимое, бессознательно раздражающее извне. Постепенно завладевая вниманием, в моё слуховое поле влетают звуки мужского голоса. Низкий, мурлыкающий, с баритоновыми нотками, как у профессионального оперного певца. До меня медленно доходит, что именно этот бархатистый, чарующий своей глубиной голос заставляет мою мыслительную деятельность покидать уютную читальню. Вслушиваюсь с упоением в чужой телефонный разговор о каких-то договорах и машинах. Хотя для меня сама тема разговора не важна, тембр и интонации завораживают мой искушённый музыкальный слух. Голос звучит смело и уверенно. Именно так говорят люди, обладающие достаточными познаниями в той или иной сфере деятельности. Внезапно этот голос разволновал мою женскую сущность настолько, что с каждым произносимым им словом я всё больше и больше испытывала необходимость вслушиваться в эти волшебные звуки мужской речи. Внимание к ним притупляло мыслительную деятельность, и процесс чтения непроизвольно начал замедляться. Я чувствовала, как вечно качающиеся чаши моих внутренних весов колебались оттого, что одна из них, на которой долгое время покоилась потребность в живой форме общения с противоположным полом, становилась всё тяжелее. Терзаемая сомнениями, я всё ещё выбирала между двумя почти равно достойными на данный момент мужчинами: гением, уже умершим, однако по-прежнему привлекающим к себе своими мыслями, и ныне здравствующим мало кому известным обладателем голоса Зевса. Наконец женский разум взял верх. И я, почувствовав себя Афродитой, откладываю в сторону планшет с потухающим от разочарования во мне Довлатовым. Всё своё внимание обращаю на того, кого проигнорировала в самом начале пути. Да-да, те самые флюиды источал сосед с боковушки.

Внутри меня оживились различные женские голоса:

«Ба! Да тут есть на что посмотреть!» – с любопытством промурлыкал один.

«Хмм… Начнём с лица», – пытливо произнёс другой.

«Борода!» – воскликнули почти все разом. Причём сколько их, мне пока не удалось распознать.

«Как же ты её сразу не заметила?» – этот прямо-таки был возмущён моей невнимательностью.

И правда, почему-то при первом взгляде на соседа я упустила то, что сразу должно было броситься в глаза или по меньшей мере привлечь мой интерес. Борода как атрибут некоей таинственной мужской силы с детства имела странную власть надо мной. Всплыли воспоминания об отце. И не только визуальные. Папа часто уезжал. И всегда возвращался с отросшей бородой. Я с радостью прижималась своей детской щёчкой к его лицу, ощущая ласковую колючесть. Как шкура доброго зверя, которого до слёз хотелось обнимать и жалеть, она пахла лесом. А ещё костром, табаком и талым снегом одновременно. Память этих прикосновений и запахов яркой вспышкой ослепила сознание. Боль от долгой разлуки и счастье встречи с желанием почувствовать всю силу отцовской любви. После смерти отца именно такие эмоции вызывал во мне мужчина, имеющий более чем трёхдневную растительность на лице, и будил во мне дочернюю любовь. Поэтому в ситуации какого-либо выбора любой бородатый дядька всегда стоял для меня на порядок выше чисто выбритого юнца.

У моего дорожного героя борода аккуратная, ухоженная, песочного цвета с седыми вкраплениями, ничуть не портящими общий вид. Наоборот, эти белые чёрточки добавляют шарма. Спокойный взгляд карих глаз завершает общую картину лица уверенного в себе мужчины. Теперь об остальном – о том, что ниже бороды. Достойный античного бога торс. Это тело явно не обходит стороной тренажёрные залы. Сильные руки с откровенным волосяным покровом.

«О-о-о, – подозрительно протянула не дремлющая во мне сущность, – что-то повело тебя, подруга, в поля давно нехоженые».

«Ну, мечтать никто не запрещал», – тут же ответила ей другая.

И я вместе с ними продолжила визуально поедать свой новый предмет обожания. Приятные тона одежды – белая футболка с принтом «Nike», синие спортивные брюки, которые бессовестно обтягивают накачанные ягодичные мышцы.

«Стоп! – вскрикнула первая. – Не забыла? Кольцо на правой руке. Об-ру-чаль-но-е».

«Господи, что за прошлый век! Ну кто сейчас носит их?» – с досадой ответила другая.

Теперь моё внутреннее «я» разделилось определённо на две отдельно думающие персоналии. Надо ли говорить о том, что в каждом из нас сидит и ангел, и демон, готовые вступить в спор всякий раз, когда желание расходится с общепризнанными правилами поведения или собственными принципами? Когда невозможно дать волю одному чувству без ущерба другому. И вот, когда перед тобой стоит подобная дилемма, из сознания, как по щелчку, выныривают две противоположности и начинают нашёптывать свои предложения, побуждая к какому-либо действию. Разговор с этими эфемерными созданиями превращает твою волю в бесхребетную тварь, неспособную двигаться как к созданию чего-то нового, так и к разрушению уже ненужного, требующего утилизации. И ты не можешь понять, чего ты хочешь на самом деле.

Может, от безделья, а возможно, от «безмужья» мне захотелось обратить на себя внимание? С продолжением или без? Сама в себе я не могла разобраться. И вот в этом мутном потоке чувств и эмоций возникли две мыслесущности, что ведут вечную борьбу за власть над сознанием. Как и положено по неким правилам сюжетной линии игры разума, они были прямо противоположны друг другу. Одна, скромная и смиренная великомученица, жаждущая только праведной любви, изо всех сил сопротивлялась связям с женатыми мужчинами. Перейти эту черту для неё означало нарушить покой чужой семьи, а значит, испортить карму. Совершить такое ей не позволял опыт, полученный за многие годы общения с сильным полом, в том числе с окольцованными его представителями. Собственные неудачные романы, печальные истории подруг и даже друзей – всё это воспитывало в ней строгое «нельзя» в отношениях с женатой частью мужского сообщества. Выработав определённые принципы и ограничения, светлая часть меня твёрдо стояла на их страже, защищая границы целомудрия. Зато другая «я» не беспокоилась за чьи-то там семейные узы. Она склонялась к тому, что надо брать всё, что «плохо лежит». В данном случае, руководствуясь девизом «жена – не стенка», эта сексуально озабоченная и не ведающая границ стервь превратилась в воительницу, готовую любыми способами добиться желаемого. Сейчас её целью было мужское внимание. И вот две эти особы, возникшие где-то там, на задворках моего сознания, завели внутренний спор о том, что можно, а что нельзя, не позволяя мне до конца определиться с действиями и желаниями.