Леонид Подольский - Инвестком

Эта сделка еще не закончилась, когда Игорь встретил в «Мосжилсервисе» Марину, цыганку.

– «На ловца и зверь бежит», – обрадовался он старой знакомой. Крутобёдрая, чуть полноватая, мягкая и плавная в движениях, Марина мало была похожа на других цыганок – ни манерами, ни способом одеваться, неброско и почти со вкусом. Её выдавали разве что смуглость лица и большие, карие, южные глаза. Похожа Марина скорее была на грузинку. Она приветливо, радостно улыбалась и, узнав, что Игорь работает в «Инвесткоме» и занимается выкупами, тут же предложила квартиру. Это показалось несколько удивительно, потому что года три назад – ещё в «Мегаполисе» – у Игоря с Мариной, а скорее с её любовником Рафаэлем, красивым, импозантным цыганом, называвшимся артистом театра «Ромэн», вышел конфликт. Они приходили в «Мегаполис» оформлять продажу неприватизированных комнат. В первый раз всё прошло благополучно и Марина с Рафаэлем остались очень довольны, но во второй раз продавец оказался неграмотный, они не сумели сделать доверенность и исчезли недели на три, а потом пришли просить назад отданные за оформление деньги. Но Игорь, сославшись на условия договора, возвращать ничего не стал.

– Покупатель – наш человек. Вы что, не доверяете? Зачем вы подходите так формально? – горячился артист, и даже стал угрожать, но Игорь выстоял до конца. С тех пор на фирме они не появлялись.

Однако то было дело прошлое, сейчас же Марина просто лучилась от симпатии.

– Нам с мужем надо побыстрее продать квартиру в центре, – сообщила она, – одну мы уже продали, тоже вашему «Инвесткому», возле ВДНХ. Хотим уехать в Ленинградскую область.

– Главное, чтобы мы могли на этом заработать, – обрадовался Игорь. – Все бумаги у вас в порядке?

– Конечно.

– Марина, а вы давно замужем?

– Около года.

– А этот, помните, с вами был, симпатичный, кажется Рафаэль. Говорил, что в театре «Ромэн».

– Да, Рафаэль, – подхватила Марина, – он в самом деле артист. Он мне помогает. Если всё будет хорошо, у нас есть и другие варианты.

Верить нельзя было ни единому ее слову, Игорь это знал, но вариант представлялся исключительно заманчивым.

Они пришли все трое: сама Марина, её муж, Юрий Иванович, нездорового вида мужичок, неоднократно сидевший, с татуировкой на руке, измятый, похожий на алкоголика, и красавчик-цыган Рафаэль, скорее всего Маринин любовник. Действительно ли Рафаэль, или нравилось называться этим именем, оставалось неизвестным. Впрочем, и Марина могла быть вовсе не Мариной. Зато документы действительно были в полном порядке, квартира получена Юрием Ивановичем по наследству от матери-фронтовички несколько лет назад.

– Даже ремонт сделали, – похвасталась Марина, – с маленькой перепланировкой. С ремонтом только не повезло. У Юрия Ивановича вышла драка с работягами. Ударили по голове и убежали. Ремонт так и не закончили.

– Почему решили уезжать? – поинтересовался Игорь у Юрия Ивановича.

– Надоело в Москве, – стал объяснять Юрий Иванович, – у меня сколько друзей жили в этом доме. Все по пьяни пошли по тюрьмам. Никого в живых не осталось. Тоскливо тут. Пора на природу, в этот, как его, город…

– Тосно, – подсказала Марина.

– Вот, Тосно, – подхватил Юрий Иванович, – там грибы, ягоды, это возле финской границы.

– Если вы не захотите, нам есть кому продать. Вашему же «Инвесткому» в Отрадном. Одну квартиру, на ВДНХ, мы им продали, – Марина повернулась к Барзани. – Мы давно знаем Игоря Григорьевича, свой человек, решили пойти навстречу.

– Нет, мы хотим. Никому не продавайте, – не выдержала Барзани, – только нам.

– Хорошо, – согласилась Марина. – Я же говорю: свои люди. Главное, чтобы быстро.

– Очень быстро, – заверила Ирина Шотаевна, – нам только нужно три дня, чтобы получить разрешение руководства.

– Мы знаем, – закивала Марина. – Мы как раз поедем в Крым на две-три недели. Надо пролечить Юрия Ивановича. А вам оставим ключи и доверенность на сбор документов. Как приедем, чтобы сразу.

– Мы согласны, – поспешно сказала Барзани.

– Марина деловая, – с гордостью сообщил Юрий Иванович. – У неё отец – цыганский барон. На самом деле он не цыган, а еврей из Одессы. Так получилось, что он убил прежнего барона, а у цыган так принято: должен занять его место, или его положено убить. Вот он и стал бароном, а в жёны взял себе абхазку. Вон, видите, Марина на грузинку похожа. Благородная. Грузины, абхазы – одна сатана. Вышло так, что я с бароном сидел в тюрьме. Очень умный был мужик. Он и умер у меня на руках от сердца.

– Давно?

– Лет пятнадцать тому. При Горбачёве.

Они поднялись.

– Попить водички у вас можно? – попросил Юрий Иванович.

Игорь кинулся искать стакан.

– Да не ищите, дайте, если есть, бумажный, у него туберкулёз, – Марина брезгливо скривилась.

Пока Юрий Иванович пил воду, Игорь отвёл Марину в сторону.

– Пьёт? На учёте состоит?

– Сейчас нет. Бросил. После травмы головы у него от водки очень сильно болит голова. А с учёта мы его снимем. У нас в диспансере есть знакомые.

Едва они ушли, довольная Барзани обратилась к Игорю:

– Вот видите, Игорь Григорьевич, у вас лёгкая рука. На этом варианте мы заработаем пятнадцать-двадцать тысяч. Я сегодня же поговорю с Ионой Исаевичем. Он любит такие сделки. У него все диспансеры схвачены.

Через три недели, когда Марина с Юрием Ивановичем вернулись в Москву, к сделке всё было готово: инвестиционный вариант утверждён Куликом, деньги выделены, документы собраны. Положенные в «Инвесткоме» запросы в диспансеры по просьбе Разбойского Игорь заказал с отсрочкой в две недели. Срок этот нужен был блатмейстеру, чтобы свои люди не только сняли Гаценко с учёта, но и уничтожили истории болезни, если таковые, конечно, имелись в наличии.

Ответ из наркодиспансера пришёл сразу. На милицейском бланке был отпечатан запрос: «В отношении Гаценко Юрия Ивановича возбуждено уголовное дело. Прошу сообщить, состоит ли означенный Ю. И. Гаценко на учёте в наркодиспансере» и подпись: «лейтенант Петров», а пониже штамп диспансера: «не состоит». А вот из ПНД [90] ПНД – психоневрологический диспансер. ответа не было.

– Ну и ладно, нет, так нет, обойдёмся, – решительно сказал Разбойский, повстречавшийся в коридоре, – у наших юристов есть собственные психиатры. Пусть какой-нибудь пообщается с клиентом.

Распоряжение тотчас было исполнено. Юрист Боря передал Игорю телефон эскулапа: «Горячкин, кандидат медицинских наук, институт имени Сербского, за двести долларов напишет, что надо».

– Этот Гаценко, конечно, недопонимает последствия своих действий. Нарушение интеллекта на почве алкоголизма и перенесённой травмы. К тому же зомбирован. Но я напишу всё, как требуется, – психиатр почти слово в слово повторил юриста Борю.