Марина Беляйкина - 365 дней до приказа. Или чем я занималась, пока он был в армии

Вечером, по пути домой, мы и заехали в Славянск-на-Кубани, чтобы перекусить в полюбившейся задолго до этого Андрюхе пиццерии. Как сейчас помню, на ужин у меня была паста с креветками и семгой в сливочном соусе, весьма неплохого, к слову, качества. В пиццерии была очень уютная и теплая атмосфера.

Вот и сегодня мой выбор пал на это местечко и совсем не зря. По дороге я зашла в аптеку, купила Диме мазь от шелушений на коже, т.к забыла взять её из дома. На улице шёл мелкий противный дождь, но я настолько спешила к Ди, что не обращала на него внимания и не раздражалась. У входа в пиццерию меня уже ждал мой солдатик. Какой же он красивый в этой ненавистной нам обоим форме!

Второй день увольнительной мы провели статично. Пили чай, ели, разговаривали, и это, меньшее из того, что мне хотелось ему дать. А, дать – хотелось.

Сидя здесь, стесненные обстоятельствами, и стенами этого места, как бы нам не хотелось любить друг друга, это было маловероятным. Однажды у нас была интимная близость в общественном месте, служебном, если быть точной, туалете и, ничуть не волнуясь о не слишком пригодных условиях для сего мероприятия, всё прошло весьма отлично. Инициатором, к своему собственному удивлению, была я. Это произошло в период нашего примирения, в начале сентября 2018г., и для меня было невероятно важным показать, как мне плевать на условности, главное, быть рядом с ним. Не смотря на то, что сеанс кино должен был вот-вот начаться, мы успешно, со всем, справились, даже дважды, и прибыли в кинозал к началу сеанса. Что за картина я, увы, не вспомню, даже пролистала нашу переписку в Whats App. Впрочем, это и не важно, ни сейчас, ни, тем более, тогда. На тот момент, отношения между нами походили на перетянутые струны, которые в любой момент могли с лязгом порваться. Мне казалось, что ослабить натяжение возможно, как раз только таким, спонтанным и экспрессивным сексом. Несколькими днями ранее, даже моя мама, зная всю разбитость моего состояния, звонила ему. Трубку он не взял, а лишь отписался мне, что это не её дело. Возможно, он был прав, но действия мамы были совершены лишь из благих побуждений: уж очень она переживала вместе со мной, т.к. и сама полюбила Диму.

В свете такого нерадужного положения вещей, мое приглашение пойти в кино вообще могло быть уничтожено залпом обиды, но Ди согласился. Мне хотелось думать, что под этим толстым панцирем обороны от возможных новых разочарований, он выискивал встречи со мной не меньше моего.

Весь фильм я не выпускала из руки руку Димы, иногда она скользила по внутренней стороне моего бедра, что напоминало о недавнем любовном контакте. Я чувствовала тепло во всем теле, а главное, воспрянула духом и, впервые, за долгое время, обрела надежду, что всё это, лишь начало долгой истории с интересным сюжетом и счастливым финалом. Это было начало лучшего в моей жизни фильма, вероятно, поэтому, мне и не запомнился тот, что был на экране.

Наше «свидание» во второй день увольнительной было более трогательным чем в первый, от того, сдержанным, но не менее эмоциональным. Для нас важна была каждая секунда проведенная вместе.

В зале пиццерии я записала небольшое видео с нашим участием, которое смонтировала позднее и нарекла своей любимой короткометражкой «на ночь глядя». По началу, смотреть было невыносимо, слезы лились ручьем, становилось тяжело дышать и было совсем не по себе, сейчас же, спустя несколько недель – смотрю с лицом китайского болвана, дебильно улыбаясь с довольным прищуром глаз. Как же я люблю его! Как же, черт возьми, скучаю по нему.

Дима совершил из пиццерии пару звонков, один из которых, возможно решительно повлияет на его дальнейшее распределение. В Ростове он до 9 мая, и некто уполномоченная О.Е, мама Ильи – лучшего друга Димы, дала понять, что чуть позднее будут вестись переговоры о переводе Димы в Краснодар. ДОМОЙ! Увы, пока она просто водит вилами по воде и никакой конкретики до Дня Победы можно не ждать, поэтому пока буду жить с верой.

По просьбе Димы, я никому не сообщала об этом разговоре. Ношу в себе все эти мысли, как младенца в утробе, забочусь о них, лелею, чтобы росли и крепчали с каждым днем. О, Вселенная, давай-ка ты меня услышишь?!

Тем временем Сергей всё не унимался; его особая активность пала на мой инстраграм, года, так с 2015. Кошмар, сколько хлама я выливала в сеть! А Сереге спасибо: это был отличный повод, почистить страницу и оставить некоторые фотографии исключительно для личного просмотра. Я, хотела было сообщить Сергею, почему сорвала встречу, и, что дальнейшее общение ни к чему хорошему не приведет, как, вдруг, очнулась. Зачем мне вообще ему что-либо объяснять? Я ведь могу просто перемолчать, и, пускай каждый сам всё додумает.

Додумал он явно в свою пользу, ибо вновь запел старую песню о том, что часто думает обо мне, что вновь снилась ему, шлет свои фотографии, голосовые сообщения, и всячески пытается меня разболтать. Не могу! Не могу и не хочу поддерживать диалоги, которые стремительно движутся к очередной встрече. Да, я сама в своё время слала ему слова восхищения и очарования. Человеку, которого совершенно не знаю, имея лишь общую картинку, которую сама же и дорисовала в своей голове, опираясь лишь на страницу в интернете. Возможно, я создала его в своём воображении таким, каким он бы и сам хотел быть, а теперь, разрушаю эту интригу, а это цепляет ещё сильней. Всё это мерзко, некрасиво, нечестно, предательски грязно и не справедливо по отношению к Ди! Я ставлю себя на его место, и я не хочу, чтобы Ди был на этом месте. Я слишком сильно дорожу им, чтобы так глупо просрать то, что так мучительно и долго создавала.

День 37.

Второй день не унимается кашель, отсутствует обоняние и вкус, болезнь на пике своей активности. Намеревалась отпроситься с работы, хотя, должна признаться, ни сколько из-за болезни, сколько от нежелания просиживать еще несколько часов в кабинете, где все раздражающе жужжат по телефону, переговариваются друг с другом, и, то и дело ходят из кабинета в кабинет, на курилку и снова в кабинет. Одно радует: на обеде из-за насморка я не чувствовала всю эту ненавистную мне феерию ароматов из судочков. С моего самого первого рабочего дня этот один обеденный час был для меня более отвратительным, чем рабочие семь. Первое время я даже уходила из кабинета в неизвестном направлении, чтобы не дышать этим котлетно – сосисочным букетом. Сейчас, разумеется, привыкла, однако еще больше выводит из себя разговоры о том, у кого, что на обед.

Последние пару дней Дима редко выходит на связь, одно-два сообщения в день. Сегодня, благо, раздался долгожданный звонок, он очень устал и очень скучает, и, как, черт возьми, я его понимаю!

5 января.

Как и было, запланировано, в 7:00 я была на вокзале. От вокзала до выезда из города водитель совершил несколько остановок, с целью забрать других пассажиров. Среди них, к моему сожалению, оказались опаздуны, которые своим топографическим кретинизмом не на шутку пощекотали мне нервы, ведь эти недотепы лишили меня возможности провести с Димой совсем не лишние 20, 10 или даже 5 минут!