Евгения Банько - Diarrhoea viatorum. Понос путешественников

Ещё в детстве женщина-лобстер начала слышать множественные писклявые, хриплые, беспокойные голоса. Все они шептали Лии: «Ты такая омерзительная, что будет лучше для всех, если ты утонешь». Со временем она научилась их укрощать. Её спиритические сеансы имели невероятный успех в довоенной Европе. Их посещали знаменитости, политические деятели, писатели, банкиры и всякого рода коммерсанты. Среди визитёров были замечены Эмиль Золя, Зигмунд Фрейд, король Бельгии Леопольда II и Эдуард принц Уэльский. Известный скептик и обличитель медиумов Гарри Фрайс неоднократно пытался поймать Лию на обмане, дотошно выискивая в её поведении любую подозрительную деталь. Впрочем, он так и не обнаружил ни одного правдоподобного объяснения тому, как медиум получала такое количество достоверной информации о людях, которых впервые видела. В целом всё было не плохо, пока однажды вечером в Гранд-опера в маленькой, интимной ложе на предпоследнем ярусе, во время арии Цербинеты из груди женщины-лобстера не вырвалось парообразное облако эктоплазмы, назвавшее себя Дэниэлом Дангласом Хьюмом. Оно сообщило медиуму дату её собственной смерти.

С того времени мама Зафира навсегда прекратила любую публичную деятельность и посвятила свою жизнь беседам с туманной субстанцией. Она задавала ей вопросы и записывала ответы в большую, увесистую тетрадь. Незадолго до смерти Лия отправила сына с сопроводительным письмом и тетрадью к своей сестре, а неделю спустя, в день, предсказанный демоном, неожиданно умерла от лёгочного кровотечения, захлебнувшись собственной кровью. А уже через месяц, во время несанкционированного европейского турне, был задержан отец Зафира. Его выступления странным образом совпали с вспышками испанского гриппа в армии союзников. Прямых доказательств его причастности к пандемии найдено не было, однако всплыли связи Страсбургского Геркулеса с Великой Земельной ложей. Отца обвинили в шпионаже и по приговору военного суда казнили на полигоне в Венсенне.

И всё в таком ключе. Следовало сразу и немедля остановиться, дабы не осквернять возвышенные, детские воспоминания… Но дело стало за принципом, да и занять себя было больше нечем.

iPhone свой Осип Фёдорович видимо выронил в такси или забыл в лотке на транспортёре интроскопа во время досмотра, и предаться созерцанию Facebook-а не предоставлялось теперь возможным. Последнее происшествие особенно расстроило Гауке даже больше, чем книга. Он несколько раз проверил все карманы и на всякий случай заглянул в чемодан, хотя в этом не было никакого смысла. Дело было, конечно, не в аппарате – его можно было без проблем заменить новым. Дело – в безвозвратно утерянных вместе с ним бесценных, деловых контактах, которые Осип Фёдорович нарабатывал годами. Он давно собирался сделать резервные копии, да руки как-то так и не дошли. Вернувшись к чтению, Гауке пролистал ещё с полкниги, пропуская сперва абзацы, а после страницы целиком. Осип Фёдорович долго и тщетно пытался отыскать то, что когда-то так захватывало его в этом жалком, прескучнейшем образчике безудержной логореи. Спустя пять часов на обстоятельном описании атомной бомбардировки Тернополя, когда до конца эпопеи оставалось меньше, чем было уже пройдено, Гауке сдался, закрыл книгу и нехотя признал своё позорное поражение.

Потянувшись за «Святым источником», он только сейчас заметил грузного, кучерявого соседа, который видимо всё это время сидел рядом. Тяжёлый, объёмный живот выдавал в том заправского любителя рейнвейнов со всеми сопутствующими им мягкими сырами, паштетами и пр. Здоровяк показался Осипу Фёдоровичу знакомым. Возможно, это был какой-то политик или журналист, а может, кто из литературных. На всякий случай Осип Фёдорович кивнул ему, и тот кивнул ему в ответ. К превеликому разочарованию Гауке, пластиковая бутылка оказалась открытой. Мало того, вода в ней была с газом и в довершении всего выяснилось, что Осип Фёдорович по ошибке совершенно случайно потянул воду соседа. Одним словом, день не задался. Осип Фёдорович готов был уже подняться и уйти, когда по громкой связи объявили посадку, и у гейта начала выстраиваться длинная, извилистая очередь.

Самолёт ещё только начинал взлетать, когда у Осипа Фёдоровича неожиданно началась рвота. Он неестественно побледнел и взмок. Пальцы похолодели. Окружающий его мир стал не резким и закружился. «Давление!» – предположил Гауке. Силы внезапно покинули его и, ещё недавно шустрый и вполне себе здравствующий, Осип Фёдорович превратился в беспомощную куклу. Будто кто-то обрезал тонкие, невидимые нити жизни и больше ничто не поддерживало его.

– Сядьте, пожалуйста, на место, – потребовал стюард.

– Мне так лучше, – просипел Гауке.

Он лёг на полу в проходе, поджал к груди ноги и крепко обнял колени. Дышать стало трудно. Влажная одежда липла к телу. Время от времени он отключался, и тогда рядом появлялись его литературные фантомы.

– Хочу с вами поговорить.

– Не сейчас! – отмахивался автор. – Разве вы не видите? Я не в силах сейчас говорить.

– Дело безотлагательное! – настаивала мисс Лемон. – Вопрос жизни и смерти!

Здесь необходимо сделать некоторое пояснение. Была у Осипа Фёдоровича когда-то состоятельная, щедрая покровительница, страстная почитательница таланта Агаты Кристи и особенно её детективных романов с бельгийским частным сыщиком. По её просьбе Гауке в своё время написал продолжение этой детективной серии, позаимствовав оригинальных героев, фабулу и предметный мир у автора.

– Вам же всё равно, что писать! – отшучивалась благодетельница.

Есть такое понятие, как «писатель одной книги», подразумевающее, что из всего литературного наследия сочинителя известность получило только одно его произведение. Контракт Гауке с благодетельницей предполагал нечто в корне иное: Осипу Фёдоровичу предстояло создать серию книг для одного читателя. Его старания были вознаграждены. Романы эти нигде, никогда не публиковались, но какое-то время обеспечивали ему весьма пристойный, стабильный доход и размеренный, спокойный образ жизни в двухэтажной квартире в малом Козихинском переулке. Большую часть года его патронесса путешествовала по Старому Свету. Иногда Гауке сопровождал её в качестве компаньона, но чаще любезно присматривал за родовым гнездом благодетельницы. Впрочем, всё хорошее рано или поздно заканчивается. Год назад, как и персонажи её любимых книг, заступница скоропостижно скончалась при весьма загадочных обстоятельствах. Её тело нашли сидящим в кресле в пустом кинозале. Врачи не смогли установить причину её смерти. Появившиеся невесть откуда родственники почившей попечительницы попросили Осипа Фёдоровича съехать с уже полюбившейся ему квартиры. Лишившись крова и заработка, он вынужден был искать новые заказы, и в каком-то смысле ему даже повезло со случайно подвернувшейся автобиографией.