Вера Пчелинцева - Поле солнышонков

Невозможно было смотреть на эту компанию без улыбки. Доброй и озорной, в которой нет ни грамма иронии. Наталья Николаевна, невысокая, крашеная блондинка. Для своего немалого веса очень живая, подвижная. И девчонки, ее маленькие копии, только наоборот – ну уж очень худенькие. Наталья Николаевна – посередине, девчат крепко держит за руки и тащит за собой. А те еле успевают переставлять свои тонюсенькие ножки в одинаковых оранжевых гольфах.

– А я – Наталья. Нет-нет, просто Наталья, – говорит попутчица, заметив протест, готовый сорваться с Юлиных губ. – Надоели мне эти все официальности. Я не на работе. А это мои крошечки, мои любимые внучечки – Любочка и Надечка.

– Надежда и Любовь?

– О! Молодец, заметила. Их маму, жену моего Костички, зовут Вера. Она, конечно, та еще зараза, но внучек мне родила прекрасных. При этом, знаешь, что самое смешное? – Женщина заговорщически подмигивает. – Сама-то Вера – брюнетка, а эти пигалицы все в меня. Светленькие. – Она любовно гладит внучек. – Это я сейчас крашусь, потому что седых много. А в молодости, знаешь, какая была? Прям, как ты. Эх, – мечтательно вздыхает и наконец-то усаживается на свою нижнюю полку.

Всё это время, пока говорит, она перекладывает вещи с одной полки на другую, снимает с девочек гольфы, что-то достает из сумки на стол, а что-то прячет в чемодан.

«С ней не соскучишься!» – подумалось Юле, и от этой неугомонной суеты ей стало тепло и уютно, как дома. У мамы.

Любочка, которой было не больше шести, уже уселась рядом с Юлей и бесцеремонно рассматривала лежавшую рядом книгу.

– Ба, я наверх, можно? – Надя, старше сестры года на два, собралась на верхнюю полку.

– Нет. – Наталья Николаевна всё старалась восстановить дыхание. – Сейчас умываться пойдем. Спать уже пора.

Женщина достала из-под нижнего сиденья черную сумку, оттуда извлекла пакет с зубными щетками, набросила на плечо полотенце.

– Девочки, за мной! – Она первой вышла из купе, а следом потянулись внучки.

Юля опять осталась одна. Сидела и улыбалась. С одной стороны, хотелось тишины и одиночества. Полтора года в больнице, и ты успеешь соскучиться по этой, такой простой возможности – сидеть, молчать, думать о чем-то своем. Но там постоянно кто-то был рядом. Мама, медсёстры, врачи, соседи по палате. За это время их сменилось немало. Кто-то выздоравливал и с виноватой улыбкой прощался с Юлей, кто-то не успевал сказать прощальных слов. Стоп. Не надо об этом. Вот и хорошо, что такие неспокойные соседи.

– Чай будешь? – заглянула в купе проводница.

– Ой, спасибо! Да, конечно.

Юля достала булочки, которые в дорогу испекла мама. Есть теперь один очень положительный момент – сладкое и мучное больше не было в списке запрещенных к употреблению продуктов. Вероятно, со временем, нужно будет опять следить за весом, но, судя по измерениям, проведенным перед отъездом у лечащего врача, это произойдет не скоро.

– Чай пьешь?

Вместе с Натальей в купе опять влетел ее запах – что-то такое сладко-ванильное. Юля уже влюбилась в свою соседку.

– Да. Присоединяйтесь? Я сейчас вам принесу.

– Вот спасибо! Чай – это обязательно. Сейчас только своих козявочек уложу.

Тем временем Надя уже сама обосновалась на полке, с Юлиной стороны. Любочке помогала бабушка.

– Давайте она сперва на стол встанет, – предложила Юля, отодвинув пакет с пирожками. Чай в красивых подстаканниках крепко держала в руках. Кипяток вылить на колени совсем не хотелось.

Когда все разместились по своим местам, Наталья Николаевна, быстрым движением скинула летний сарафан и набросила на себя просторный хлопчатобумажный халат в голубые и белые ромашки.

– Во, какую красоту купила, – указывая на оборочки вдоль подола и карманов, женщина присоединилась к Юле. – В вашем городе, недалеко от станции.

– Да, у нас неплохая текстильная фабрика. Она старая уже, но ткани у них очень хорошие. – Юля сделала паузу, чтобы дожевать пирожок, и продолжила: – А недавно новый цех оборудовали и стали шить. Постельное белье, сорочки, халаты. Качество замечательное, и цены невысокие.

– Да! Очень недорого! – тут же подхватила собеседница. – Юленька, ты вот бери. Мы сладостей всяких накупили на вокзале. Вышли прогуляться, думала, поужинаем. Какой там! Одно увидели, другое. Вместо того чтобы поужинать, гуляли около вокзала. А уже когда поехали, в итоге пришлось пойти в вагон-ресторан.

– А, так вот почему вас не было, когда я пришла, – догадалась Юля.

– Бабулечка, дай пирожок, – над соседкой свесилась рука с верхней полки.

– Это не наше, – начала, было, Наталья Николаевна.

– Да вы что! На, возьми, – Юля взяла по пирожку, привстала и угостила заодно и Надю.

Девочки лежали на своих полках. Старшая читала какую-то книжку с яркими картинками, а Любочка играла с маленькой куколкой. Тут же послышалось: «Ты тоже хочешь пирожок?» – «Да, очень!» – «Ну, дам тебе кусочек. Он вкусный. С вишней».

– Вот только что ведь ужинали. Хотя какой там ужин. Одно название. Все-таки рестораны в поезде никакие. А детей-то кормить надо. Чё думают?

– Жаль, что вы не пошли в ресторан, который рядом с вокзалом. Я там работала одно время. Вот там бы вас накормили! Недалеко, видели, «Весна»? – улыбнулась своим воспоминаниям Юля.

– Да, видела. Вывеска такая красивая. С цветком.

– Очень красивая! Это они недавно ее повесили.

– Ой, сейчас так много всяких делают украшений. То светящиеся вывески, то мигающие. Во Владивостоке какая красота! Растет мой город, такой стал весь современный, яркий! Совсем как столица, – мечтательно вздохнула женщина.

– А вы из Владивостока?

– Да. Была. Сын уехал сразу после института. Работу ему в Москве хорошую предложили, – в голосе сразу послышались горделивые нотки. – Костик у меня умный. Он там по компуктерам.

– Ба! – тут же возмутилась Надя. – Ком-пью-тер! Говори правильно.

– Ну, короче, по этой всякой технике специалист большой. А мне что одной-то делать? Я, конечно, очень люблю свой город и море… но родителям надо быть ближе к детям. Старикам одним страшно, а детям трудно. Потом и пенсия пришла. Да-да, мне уже через два года шестьдесят, – Наталья Николаевна знала, что выглядит моложе своих лет, и откровенно этим хвалилась. – А когда Вера родила, они меня к себе позвали. Поначалу очень тяжело было, – женщина понизила голос и оглянулась на внучек: – Хоть и трехкомнатная, а как могут две хозяйки ужиться? Теперь-то я одна живу. Хорошо. Купили мне. Маленькая квартирка, но моя. Недалеко от детей – одна станция метро, и мои лапушки рядом.

Юля, скинула босоножки, облокотилась спиной и, подтянув колени, обняла их, положив на них подбородок.

– Сейчас вот Надюша уже в школу ходит. Во второй пойдет. Этот год, ох, как набегались. Отведи – приведи. Кружки еще всякие. Разве Вера бы сама справилась? Они все в работе. Ну и хорошо. А я с девчонками уже третий год в мае уезжаю на родину. Там сестра и брат. У брата свой дом недалеко от города. И девочкам полезно для здоровья. В Москве разве воздух? А тут, только выходишь из поезда, и пахнет. Чем? Морской капустой!