Александр Проханов - Леонид

Их дружба продолжалась и тогда, когда, вместе с государством, рухнули все ограничения, мешавшие предприимчивым людям обзаводиться землей, домами, дорогими машинами.

Друзья стали заниматься коммерцией, каждый в своей области, продолжая друг друга поддерживать. По-прежнему считали Леонида Леонидовича своим предводителем. Они преуспели, избежали бандитских пуль, создавали новый кооператив, состоящий из банков, акционерных обществ, строительных трестов. Леонид Леонидович был душой этой корпорации. Обеспечивал заказы, завоевывал рынки, находил нужных людей в правительстве и Государственной Думе. Могучие силы русской истории распорядились так, что никому не известный офицер разведки стал сначала главой Правительства, а потом Президентом.

Друзья при встречах любили шутить, – их крохотный дачный кооператив расширился, вышел к океанам и стал называться «Россией».

Друзья превратились в магнатов, владели громадными состояниями, имели связи с мировыми банками, присутствовали на мировых рынках. В России они неявно управляли огромными территориями, ставили своих губернаторов, смещали неугодных министров. Постепенно стали тяготиться опекой Леонида Леонидовича, полагая, что управляют Россией не в меньшей степени, чем Президент, но, быть может, и в большей. Они создавали свое собственное государство, собственную Россию. В шутку они называли это государство «космическим». «Космическое государство» превосходило Государство Российское. Оно возвышалось над ним, уходило в Космос. Имело космическую природу. Объединяло лучших людей, которые, как пришельцы из Космоса, создавали новое человечество, новую цивилизацию. Оставляли «ветхую» цивилизацию обветшалым, идущим на убыль народам. И пусть их друг Леонид Леонидович Троевидов управляет «ветхой» Россией, не вмешивается в дела «космического государства».

Так думали они, полушутя, полусерьезно, собираясь время от времени на свои «космические» совещания.

Усадьба Кастерфилд располагалась в предместье Лондона. Это был дворец, построенный в стиле позднего барокко, с лепниной, мраморными вазами в нишах, золоченым гербом на фронтоне. Прежде усадьба принадлежала дальнему отпрыску Виндзорской династии, который продал ее российскому магнату Максу Даненбергу.

Максим Карлович Даненберг владел строительными компаниями, строил мосты, олимпийские объекты, укладывал трансконтинентальные газопроводы. Его компания возвела культовый Крымский мост, проложила газопровод «Сила Сибири». Он разрабатывал алмазные месторождения в Якутии и Архангельской области.

Максим Карлович Даненберг был близкий друг Президента Леонида Леонидовича Троевидова. Когда-то оба состояли членами дачного кооператива. Вместе с другими предприимчивыми кооператорами увеличивали площадь кооператива. Любили шутить, что границы их малого надела защищены теперь ядерным оружием.

Максим Карлович Даненберг свободно входил в кабинет Президента, а когда тот приезжал в Лондон, принимал его у себя в Кастерфилде.

Перед усадьбой простирался огромный газон, плотный, как зеленая кошма. В маленьком пруду плавали казарки. Они вдруг шумно взлетали, сверкали золотыми перьями, делали круг над дворцом и снова опускались в пруд, поднимая солнечные фонтаны.

На газоне были расставлены столики и плетеные кресла. Расхаживали и восседали в креслах гости. Бармен разливал в стаканы виски. Официанты в белых перчатках разносили подносы с шампанским. Смех и возгласы пугали казарок, и золотые птицы шумно взлетали.

Среди гостей не было хозяина. Максим Карлович Даненберг находился во дворце. Там он собрал на тайный совет друзей. Они уединились в каминной, куда не доносились голоса подвыпивших гостей.

– Друзья, я ценю ту готовность, с какой вы откликнулись на мое приглашение и явились в Кастерфилд обсудить насущные проблемы «космического государства», – Максим Карлович Даненберг был крупный, рыхлый, с острыми лучистыми глазками. Его большой нос, казалось, был лишен хрящей и безвольно висел над губой. Когда Максим Карлович сердился, нос становился лиловым, наливался кровью, как у индюка, и оставался таким, пока Максим Карлович ни успокаивался. Тогда нос белел, свисал к губе, как пустой мешочек. – Ты, Феликс Русланович, я знаю, прервал отдых на своей яхте «Матильда». От тебя и сейчас пахнет дамскими духами.

Маленький, лысый Феликс Русланович Шабаров, владелец металлургических компаний, благосклонно кивнул, понюхал рукав своего пиджака, уловил тонкий запах французских духов, – А ты, Лаврентий Несторович, покинул Дальневосточный экономический форум, где тебе, я слышал, светили контракты с японцами. Ну да ты своего не упустишь!

В ответ Лаврентий Несторович Кувейко, банкир и золотопромышленник, всплеснул руками:

– Какие разговоры, Максим Карлович! Убежал бы из рая, чтобы повидаться с друзьями! – Лаврентий Несторович Кувейко был огромный, с длинными руками и узким, заросшим волосами лбом. Когда он поворачивался могучим телом, в нем что-то хрустело, словно двигались деревянные рычаги и колеса. Он любил пугать этим хрустом неподготовленных собеседников.

– Ты, Борис Генрихович, отложил свои вечные интриги. Говорят, зачастил в Кремль? Отбираешь у бедных ненцев газовые месторождения? Ну да ладно, после расскажешь, – Максим Карлович Даненберг подмигнул Борису Генриховичу Шаронову. Тот удивился, как быстро разнесся слух о его недавнем визите в Кремль.

– Я пригласил вас, чтобы обсудить ситуацию, которая становится критической. Что нам делать с нашим любезным Леонидом Леонидовичем, который подвел нас к самому краю могилы?

– А что нам делать?

Терпеть! – повернулся в кресле Кувейко, издав хрустящий звук, с каким рушатся деревянные мосты. – Мне, к слову сказать, еще два швейцарских банка отказали в кредитах. Либо Крым, либо швейцарские банки.

– Я потерял шесть миллиардов, – Феликс Русланович Шабаров хлопнул себя по карману, словно там лежало портмоне. – Обращался за помощью к Леониду. А он мне: «Крутись, как хочешь. Мне Сирия дороже твоих кредитов».

– Я думаю, он затеет войну. Пуляет ракеты, пугает американцев. А у них терпение не вечное. Щелкнут по носу, – Максим Карлович Даненберг ударил себя по носу, который уже налился красным соком, как у встревоженного индюка.

– Мне кажется, наш Леня совсем спятил, – Борис Генрихович Шаронов погладил благородную седую шевелюру. – Я действительно был у него недавно. Только заикнулся о Крыме. Только сказал, что пора помириться с Западом. Он кричал, топал ногами. Пена у рта. Мерещатся заговоры. Упомянул о «космическом государстве». Нас подозревает. Грозит всех под корень! Безумье какое-то!

– А ведь твой сосед был, через забор здоровались. Ты ему на рожденье яхту даришь, остров на Карибах. Тебя-то не тронет, – сердито произнес Максим Карлович Даненберг. Его нос окончательно приобрел сходство с индюшачьим отростком.