Александр Проханов - Леонид

– Ты не прав, Леня, не прав! – умолял Шаронов. Его уложенные, голубоватые волосы растрепались. Костяной подбородок размяк. Нос провалился. – Леня, ты сам просил меня встретиться с сенатором Гелси, прозондировать расклад в сенате. А с этими педиками на телеканале, ты сам мне приказал дать им денег, чтобы они умолкли! Верь мне, Леня! До гроба с тобой! А «космическое государство» – это шутка, игра! Ты, Леня, истинный Президент России!

Гнев иссякал. Леонид Леонидович чувствовал едкую пустоту, в которой догорали последние гневные слова. Становилось тошно. Казалось, за эти несколько гневных минут он состарился на десяток лет. Становилось стыдно перед другом, которого напрасно обидел. Хотелось каяться. Должно быть, так безумной истерический Грозный Царь рубил головы, а потом, рыдая, записывал имена казненных в синодик, велел в монастырях молиться за них.

– Я ссорюсь с американцами, вас защищаю. Строю ракеты и лодки, чтобы американцы сюда не сунулись. Если придут, все у вас отнимут. Банки, корпорации. Пусть скудоумные патриоты думают, что я спасаю Святую Русь. Я спасаю ваш бизнес, Боря.

Борис Генрихович видел, что беда отступила. Удобнее утвердился в кресле, из которого готов был выпасть и бухнуться перед Леонидом Леонидовичем на колени.

– Мы это понимаем, Леня! Мы понимаем! Нельзя доверять американцам. Они всех и всегда кидают.

– Дайте мне время – обессилено произнес Леонид Леонидович – Мне нужно время. Я снова двинусь вперед! Мы должны перетерпеть. Россия должна перетерпеть и не устраивать революцию.

– Да мы первые будем ее подавлять! – властно произнес Шаронов. Его взлохмаченные волосы сами собой улеглись. Нос твердо выпрямился. Подбородок жестоко заострился, – Мы не допустим хаоса!

Леонид Леонидович чувствовал усталость. Его глаза потеряли фиолетовый цвет, стали младенчески голубыми. Бачки на круглых щеках слабо золотились. Сходство с августейшей особой усилилось.

– Я ввел пост вице-президента. Кто бы мог его занять, как ты думаешь? Мало ли что со мной может случиться. Кто-нибудь из вашей когорты?

– С тобой ничего не случится, Леня! За тебя в монастырях молятся. Кого назначишь вице-президентом, того и назначишь. Не нам судить.

– Ну спасибо, Боря, ступай. Извини, что погорячился.

– Да ну, все по-дружески, Леня, все по-дружески. А с министром о газовых месторождениях поговори.

Они обменялись поцелуями. Леонид Леонидович уловил, как пахнет от Бориса Генриховича французской туалетной водой.

Леонид Леонидович, оставшись один, полулежал в кресле, делал глубокие вдохи и выдохи. Ему не доставало кислорода, который сгорел в гневной топке. Он представлял, что гуляет в дубраве после дождя, так чудесно дышится, желуди в темной листве, словно самородки. Леонид Леонидович ждал еще одного посетителя. После встречи он отправится в бассейн, кинется в изумрудную воду и поплывет баттерфляем, превратившись в хрустальную бабочку.

В кабинет вошел его доверенный порученец. Прежде личный охранник, теперь он был исполнитель тайных операций, иные из которых он осуществлял без согласования с Президентом. Последствия этих операций врывались в прессу шумными публикациями о загадочных смертях и нераскрытых убийствах.

Порученца звали Светоч. Это было не имя, а позывной, которым тот пользовался, работая в подразделении специальных операций. Звали же его Антон Ярославович Светлов.

Светоч вошел в кабинет бесшумно, ибо ставил ногу на носок и лишь потом касался пола пяткой. Это делало походку неслышной, даже если на пути попадался лесной сучок. Это позволяло задержать на секунду шаг, когда в последний момент глаз обнаруживал противопехотную мину. В кремлевском кабинете пол был инкрустирован дорогими породами дерева, без трескучих сучков и противопехотных мин. Но походка Светоча уже не менялась. Он шел по Кремлю так, словно это были чеченские тропы.

Лицо Светоча состояло из двух половин. Одна половина с крепкой скуластой щекой, светлой бровью и серым внимательным глазом. Другая напоминала застывшую лаву, вся в рябых метинах, рубцах, с заплатами пересаженной кожи. Бровь отсутствовала, как будто ее срезали. В глазнице недвижно стекленел зеленоватый глаз.

Лицо Светоча изуродовал взрыв. Телохранитель прикрыл собой Леонида Леонидовича на трассе в окрестностях Сочи, где на Президента было совершено покушение. Кумулятивная граната разорвала бронированный Мерседес, убила водителя, а Светоч заслонил Леонида Леонидовича, получил ожег плазмы.

Леонид Леонидович навещал в больнице раненного телохранителя. Когда тому собирались вставить стеклянный глаз, настоял, чтобы глаз был выточен из горного хрусталя. Леонид Леонидович слышал, что в Аркаиме в древних погребениях находят черепа, у которых в глазницы вставлены горные хрустали. Солнечный свет, проходя сквозь горный хрусталь, преломляется и связывает земную жизнь с жизнью иных миров.

Светоч, получив хрустальный глаз, обрел тайную зоркость, созвучную с прозрением. Он умел предугадывать еще не совершенные покушения. Раскрывал заговоры на стадии их зарождения. Вычислял предателей под личиной самых преданных Президенту друзей.

Секретные операции, которые проводил Светоч в интересах государства, привели к устранению назойливой журналистки, что расследовала причину взрывов в Москве. Тогда были снесены несколько жилых домов. Журналистка утверждала, что Леонид Леонидович причастен к этим взрывам. Ее застрелили в день рождения Леонида Леонидовича, и это было своеобразным подарком, который Светоч преподнес Президенту, что вызвало яростный гнев Леонида Леонидовича.

Известный оппозиционный политик Борис Немцов был застрелен на мосту, напротив Кремля, куда выходили окна президентского кабинета. И это выглядело, как подарок, что сопровождалось гневом Леонид Леонидовича и угрозой уволить Светоча.

Немцов, разъезжая по Америке и Европе, потрясал банковскими счетами, утверждая, что в банках хранилось несметное состояние Президента, делавшее его самым богатым человеком земли.

Еще одна операция Светоча привело к загадочной смерти опального олигарха Березовского. Тот жил в Лондоне, грозил Президенту чудовищными разоблачениями. Его нашли мертвым в ванной. На груди лежала записка: «Уходя, гашу свет». Леонид Леонидович топал ногами на Светоча, говорил, что был готов простить Березовского, и его смерть причинила вред государству.

Особой заслугой Светоча было создание «искусственного интеллекта». Система просматривала миллиарды телефонных сообщений и электронных посланий, выуживала кодовые слова и шифры. Выявляла зоны, где была высокая вероятность заговора. Зоны назывались «Сгустки». На «Сгустки» нацеливались спецслужбы. Раскрывались имена заговорщиков, их связи, адреса, сам характер заговора. Проводились аресты.