Виолетта Якунина - Сумасбродка на выданье

Увы, мои слова, казалось, растворяются в пространстве, не достигая ее ушей. По лицу Ритки было ясно, что уговорить ее вернуть цацки на место, мне не удастся.

– Ты что, реально не понимаешь, что нам за них головы открутят, а потом только пожурят? Как ты без своей башки жить собираешься?

– Да, с чего ты взяла, что за ним будут охотиться бандиты? Разве твой Жаткин бандит?

– Бандит, – отрезала я. – И «Брут» и «Автопробег» – это только ширма, потому что в том виде, в каком они существуют, не прожили бы и пары месяцев. Но раз их кто-то создал, значит, это кому-то надо. И даже двух зарплат Жаткина на такое бы не хватило. Ясно тебе, дурья башка?

– Слушай, Ксюха, но ведь никто не знает, что он додумался такую вещь в машине оставить, скорее всего, решат, что колье присвоил убийца.

– Ох, не верю я в такую удачу! – покачала я головой. – Но, вот тут ты права, это действительно странно, как мог Жаткин такое богатство бросить у себя в автомобиле? Не такой он человек, чтобы забыть о бриллиантах в бардачке. А ну-ка, выкладывай, что тебе рассказал охранник?

Ритка, стараясь меня задобрить, постаралась чуть ли не дословно передать их разговор. Оказалось, что владелец «Хонды» приехал на стоянку глубокой ночью, охранник спокойненько спал и даже его не видел. Впускал машину и получал за стоянку деньги его друг, который поскандалил с женой и пришел к нему на ночевку. Да, нравы на этой стоянке подкупали простотой и непосредственностью – охранник спит, друг автомобили запускает. Очаровательно! Не клевала ребят жареная птичка в известные места… Но не в этом дело, насколько я смогла изучить Жаткина, он бы ни при каких обстоятельствах не оставил в машине целое состояние. Что же заставило этого перестраховщика так лопухнуться?

– Он был один, не спрашивала? – поинтересовалась я.

– Сказали один, – пожала плечами Ритка.

–Знаешь, что я думаю? Машину на стоянку ставил не Жаткин, иначе бы он забрал колье с собой! Это был – его убийца!

– Гениально! Только зачем ему так рисковать? Его могли бы запомнить. Почему он не бросил машину там, где ее оставил Жаткин?

– А затем, что он хотел, чтобы все подумали на меня. Возможно, убийцу видели в каком-то месте в компании с Жаткиным, потом он его убил, тело отвез ко мне в гараж, а машину поставил на стоянке. Когда менты будут спрашивать у охранников, когда пригнали «Хонду», они скажут время по журналу регистрации. Соответственно, в это время Жаткин был якобы жив, и тот человек, с которым он встречался вечером, его не убивал. К нему никаких вопросов, у него алиби. А укокошила шефа Аверская, подкараулив у стоянки! Убийца же не знал, что мы избавимся от трупа, да к тому же найдем ожерелье. А ментам бы и в голову не пришло выяснять, сам хозяин ставил машину или нет. Но даже если бы и спросили «кто?», с учетом того, что в убийстве подозревалась бы женщина, то есть я, им бы ответили – «мужик», значит, сам Жаткин.

– Логично мыслишь, – кивнула Ритка, – тебе надо идти в частные детективы, журналистика для тебя уже мелководье!

– Не подлизывайся! – не повелась я на лесть. – Зря ты прихватила чужое добро. Оно ведь, кому-то предназначалось, соответственно, его кинутся, и тогда нам несдобровать!

– Да, что ты раскаркалась «несдобровать, несдобровать», – передразнила меня Маргошка. – Мы просто спрячем его до лучших времен и сделаем вид, что ничего не знаем!

– Лучше сразу повеситься! – отрезала я.

Мы немного помолчали. Но делать было нечего, с тяжелым сердцем я тронулась с места и поехала в сторону Риткиного дома. Притормозили только на мосту, чтобы избавиться от ключей Жаткина. Такая улика нам была ни к чему, поэтому канула на дно речное. Всю дорогу мы беспрестанно спорили, смогут ли владельцы ожерелья выйти на нас или нет.

– Ну что ж ты такая дура? – причитала я. – Это элементарно. Охранник запомнил номер моей машины. Его спросят, он ответит. И вот они мы – берите и кушайте!

– У тебя стекла тонированные, машина стояла боком. То, что за рулем девушка, из его кибитки не видно. А номеров он не видел, потому что не выбегал на дорогу и не смотрел нам вслед! – горячилась подружка.

– Твоя жажда наживы загонит нас в гроб! – настаивала я на своем. – Нас мог видеть кто угодно. К примеру, водила «Мерса», который чуть не врезался в столб при виде твоей походочки. И потом, как ты намерена его продавать? Ведь сунуться к ювелирам – это все равно, что протрубить на всю вселенную, братцы, вот они мы, хватайте нас!

Но Ритка вцепилась мертвой хваткой в мешочек, и на лице у нее было написано такое упрямство, что становилось ясно – просто так бирюльки она не отдаст. Когда мы поднялись к ней, этот спор потерял актуальность. Во-первых, возвращаться на стоянку, и класть колье обратно в бардачок было глупо и опасно. Во-вторых, выбрасывать драгоценности на помойку из-за страха разоблачения уже бесполезно, мы их взяли, и значит, если кто вознамерится выйти на их след, все равно окажется у нас. Тогда мы хотя бы сможем их отдать по-быстрому. И, в-третьих, возникла опасность опоздать во второй раз на свадьбу, потому что времени оставалось в обрез.

– Вот тебе и свадебный подарок! – заявила Ритка, нервно хихикая.

– Глаза б мои тебя не видели, коварная данайка!

– Ой, да ладно! Прорвемся!

– Марго, ты можешь сейчас говорить все что угодно! Только помяни мое слово: мы еще горько пожалеем, что соблазнились этой добычей. У меня самые что ни на есть дурные предчувствия!

– Ксюха, ты зануда, поэтому у тебя в квартире даже цветочки чахнут. Я не верю в твои предсказания, тоже мне нашлась ясновидящая! Эти цацки твой приятель Жаткин либо свистнул у кого-то, либо должен был кому-то передать. Но на нас выйти никто не сможет. Никто!

Спорить с ней было бесполезно. Я взглянула на часы и охнула: прическа и маникюр были под угрозой. Бросив Ритку любоваться сверкающим великолепием камней, я помчалась в салон красоты.

Изящный локон спустился слева по шее. Парикмахерша послала последнюю струю лака на шедевр, исполненный на моей голове, и довольная отступила в сторону. Я всматривалась в бледное лицо крашеной блондинки с ярко-синими глазами. Нет, это не я. Разве у меня такая длинная шея и такой высокий лоб? А волосы, откуда их столько взялось, чтобы загибаться в эти волны и локоны? Я выдавила из себя счастливую улыбку счастливой новобрачной.

– Вы не хотите сделать у нас макияж? У нас отличный визажист, – предложила парикмахерша, небрежно забросив в ящик мои деньги.

– Нет, спасибо, – понимая, что у меня нет лишнего часа времени.

«Накрашусь, как-нибудь сама», с горечью подумала я. Эта попытка выйти замуж оказалась ничуть не менее травмирующей для моей нервной системы, чем предыдущая.

Выйдя из салона, я направилась к своей «девятке». Нужно было спешить, время поджимало. По дороге домой позвонила Ритка и сообщила нечто совершенно кретинское.