Дмитрий-Аристарх Борисов - Поминальный король

После двадцатого километра пути он пробежал указатель «Борисова грива» и скаламбурил про себя: «Этот марафон уделает меня и в хвост, и в гриву». Но смеяться не было сил. Диме было так тяжело, он думал, что упадет. Когда ему было так плохо? Когда он страдал?

Грязная лента дороги убегала вдаль, и ей не было видно конца. Пот заливал глаза. Дима вытер рукой влагу, а когда открыл глаза, то увидел, что он сидит в отцовской машине, держась за ногу. Они ехали, судя по всему, в больницу.

На даче Дима играл в футбол с братом. Он случайно наступил на мяч, сильно ударившись ногой об камень. Словно в дурном сне, он увидел, как сложилась пополам голень и ступня стала болтаться на одной коже.

На крики прибежал отец, быстро наложил шину из двух фанерных дощечек, посадил в машину и помчался в город. Ехать надо было пятьдесят километров, каждая кочка отдавала в ноге острой болью. Дима непрерывно стонал. Иногда мальчик терял сознание и проваливался в спасительный сон.

Батя сосредоточенно рулил, не забывая оборачиваться и говорить, что они скоро приедут. В больнице Диме ввели обезболивающее и отправили на операцию. Врачи поставили диагноз – перелом малой и большой берцовой кости со смещением.

Полтора месяца Дима лежал на вытяжке – с привязанной к ноге гирей.

Это было самое неприятное время в его жизни. В августе 1990 года на машине разбился Виктор Цой, и он плакал, слушая его песни. С другой стороны, у него было море свободного времени, и он много читал. Дима открыл для себя книгу «Граф Монте-Кристо» и представлял себя Эдмоном Дантесом. Он верил, что когда-нибудь покинет больницу, как герой Дюма тюремную камеру, и станет свободным. Так как Дима был привязан к гире, маневров перемещения телом было немного – со спины на правый бок и обратно. Как он завидовал тем, у кого на ноге был аппарат Елизарова – они могли ходить, пусть и на костылях!

В палате с Димой лежал парень. Ему было тринадцать лет, и он ломал ноги и руки двадцать восемь раз. В его организме хронически не хватало кальция. Болезнь привела к повышенной хрупкости костей. Мальчик ломал конечности, упав на пол или ударившись рукой об угол двери. Он не вылазил из больниц. Все ему сочувствовали, а он старался держаться позитивно. Мол, да, я хрупкий, но врачи пообещали, что к восемнадцати годам кости окрепнут и я снова буду нормальным человеком.

Позитивное настроение мальчишки заставило Дмитрия задуматься. Если парень, практически инвалид, мог радоваться жизни, то что мешает ему быть позитивным? Нога когда-нибудь заживет, а значит, Дима сможет ходить и бегать. Через месяц нога срослась, его выписали из больницы, и он, ковыляя на костылях, спускался по лестнице.

– Осторожнее, а то врежетесь, – он услышал мужской голос со стороны и испугался. Дима ухватил сильнее ручки костылей, но почувствовал пустоту.

– Осторожнее, парень. Ты куда мчишься? – он открыл глаза и вдруг увидел, что бежит прямо на стол, стоящий у обочины. На нем громоздились бутылки с водой, тарелки с бананами, изюмом и кусочками хлеба.

Дима едва успел остановиться, чтобы не снести этот появившийся пункт перекуса.

– Спать опасно, – парень в зеленой майке с надписью «Оргкомитет» протянул ему стаканчик с бурой жидкостью. – Попробуй, брат. Тонизирует.

Дима выпил и почувствовал вкус выдохшейся «колы». Поблагодарил, чувствуя, как напиток наполняет силой. Запихнул в рот банан, побежал, набирая скорость. Дима подумал о своем видении. Это было воспоминание.

В детстве ему было намного хуже, чем сейчас, но все закончилось хорошо. Он не только научился ходить, но и бегает марафоны. А это не каждый человек может. А только особенный. Такие испытания закаляют его.

Ноги и руки работали как поршни, и Дима чувствовал себя частью бездушной машины с человеческим телом и лицом.

– Я просто робот, – сказал Дима себе. Равнодушный автомат, который не задумывается о смысле своего действия. После рождения родители ставят ребенка на дистанцию и приказывают ему бежать вперед. Многие люди всю жизнь бегут свой марафон, не задумываясь, их ли это дистанция или им кто-то внушил извне правильность пути. А Дима? Его нынешняя жизнь в Питере – это его забег или нет? А с чего он решил, что его мечты правильны?

Он почувствовал, что не знает этого. Он живет без четкой цели, плывет по течению, как большинство людей. Ну выкупит он эти три помещения. А дальше что? В чем смысл его бизнеса и его жизни?

Километр летел за километром, а Дима все думал о бизнесе. Он вспомнил, что если загрузить в себя какую-то идею во время монотонной работы, то через некоторое время придет решение. Как ему улучшить работу компании? За счет чего люди будут работать эффективнее и что для этого надо делать? Но ответа не было. Через каждые пять километров он встречал столик с напитками и фруктами. Сам он съел все свои энергетические гели и чувствовал, что запас сил на исходе. Все больше стало попадаться идущих по обочине бегунов. На Дороге жизни нельзя было сойти с дистанции и уехать домой на троллейбусе. Если ты стартовал из точки А, то просто обязан был прибежать в точку Б, и остановиться было невозможно, пока не дойдешь до конца.

На тридцать пятом километре появились улицы Всеволожска.

– Это уже город. Ты можешь сойти с дистанции и сесть на автобус. Ты уже молодец, – шептала слабая часть Димы.

Искушение закончить гонку было максимально велико, но Дима уже решил, что добежит до финиша. Он представил, что по этой Дороге жизни ехали десятки грузовиков с продовольствием, которые спасали жизни тысячам ленинградцев во время блокады.

– Если я добегу марафон, то построю мощную империю, – пообещал себе Дима.

Стемнело, пошел град, кроссовки скользили по обледеневшей трассе. Последние полтора километра он слышал, как хрустят от усталости колени и бешено стучит сердце. На ум приходили истории о людях, которые падали замертво на последних метрах марафонов. А вдруг его сердце не выдержит? Дима не такой. Он дойдет до конца или умрет! Сознательная часть спряталась, и вперед его вела только неукротимая и беспощадная воля. Он даже ускорился на последних метрах и вбежал в финишный створ с поднятыми вверх руками. Затем улыбнулся девушке, протягивающей ему медаль участника, и сел на корточки. Он несколько минут восстанавливал дыхание. Парень-организатор накинул на него плащ. Ноги не чувствовались.

Отдышавшись, Дима осмотрелся. Около стелы в форме каменного цветка стояли автобусы и полевая кухня. Повар от души наложил ему в тарелку гречневой каши, но Дима смог съесть всего пару ложек. Зато он с удовольствием напился теплого и сладкого чаю. Он сел в первый автобус, везущий бегунов в центр, залез на свободное кресло и закрыл глаза, но уснуть так и не смог. Его переполняли эмоции, которые были сильнее боли. Он молодец!