Волкова Евгения - Враг с привилегиями

– Я переломаю тебе ноги, – снова подал голос цыган. – Потом дождусь пока они заживут, и сломаю снова. И пока ты будешь корчиться на полу, вылью на яйца расплавленный жир и выпущу крыс. Это понятно?

– Предельно, – процедил я.

– Так ты ничего не хочешь мне сказать?

– Нет.

Батыров сложил дубинку, и та исчезла в рукаве куртки, а меня отпустили.

– А теперь вали, поеби ей мозги ещё минут сорок, раз у тебя язык как надо подвешен, – бросил цыган, отвернувшись от меня.

Припадая на правую ногу, я покинул зал.

Кира всё так же сидела на краю стула, смотря на свои руки, пальцы дрожали, но слёз не было. И именно её спокойное принятие происходящего, встало мне костью поперёк горла. Отдавая себе отчёт в том, что сейчас взбешён именно из-за Батырова, я не придумал ничего лучше, как сорвать злость именно на ней.

Ведь из-за её поведения цыган взъелся на меня.

– Слушай сюда, Кира, – начал я, подойдя к ней. Грубо схватив девчонку за плечи, я рывком поднял её на ноги и тряхнул, заставляя посмотреть на меня. – Как бы тебе не хотелось – ты не сбежишь. Единственный выход отсюда – там.

Я мотнул головой на двойные двери.

– Войдя туда, ты ничего не потеряешь, если будешь послушной. Потом уедешь в какие-нибудь… Арабские Эмираты, устроишься под крылышком у богатого шейха, будешь купаться в золоте и бабках. Но есть и другой вариант. Если ты накосячишь, подпишешь себе приговор – станешь героиновой шлюхой, которую будут трахать только больные нарики. И не станет Киры.

Она дрожала, пока я говорил всё это, но молчала. По щекам покатились слёзы, а когда я умолк, то всхлипнула, закрыв рот ладонями. Но и я ещё не закончил.

– Но если вдруг тебе так крупно фортанёт и ты смоешься отсюда, уедешь в Россию или ещё куда. Ты не подумай, за тобой не будут бегать, пытаться вернуть, наказать. Тебя уничтожат. Не пустят пулю в лоб или задушат в коридоре собственной квартиры. Нет. Просто в тот момент, когда ты вздохнёшь полной грудью, начнёшь забывать этот кошмар, может заведёшь семью и собаку, в один прекрасный день, включив комп, твой муж увидит письмо с видео, на котором тебя, три часа подряд, трахают двадцать мужиков. И такие письма получат все, кто тебя знает. И будут получать, пока ты сама не найдёшь выход из этой ситуации. Как правило, этот выход начинается в окне восьмого этажа.

И наконец я увидел эмоции – она заревела в голос, потом уткнулась лицом мне в грудь и вцепилась в футболку пальцами. И в этих слезах было всё, чего я не видел в последние два дня. Она проклинала меня, умоляла увезти обратно, клялась в любви, а я почувствовал себя подонком. Не от того, что привёз её сюда, эта девочка – драгоценность, не огранённый бриллиант, который достанется только богатому Буратино, способному обеспечить ей достойную жизнь.

Но вот какого чёрта я решил сорвать на ней злость…

Раздражение мигом испарилось, но осталось желание поднасрать Батырову, чтобы не получилось так, что он зря на меня руку поднял. Поэтому я сунул пальцы в задний карман джинсов и вытащил маленький пакетик с весёлыми таблетками.

– Кира, – я провёл ладонью по её голове, заставляя поднять лицо. Высыпав себе на ладонь таблетку, я протянул её девушке. – Возьми. Не срубит, но будет намного легче принять то, что произойдёт.

Она помотала головой и вытерла слёзы, хотя это и не помогло. Я засунул пакетик в карман, и заглянул в зелёные глазищи.

– Уверена?

– Ты говорил… – она снова всхлипнула, продолжая тереть глаза кулаками. – Говорил, что я не должна… Они не должны трогать…

Я вздохнул.

– Тебя не лишат невинности, Кира, – сказал я, вновь протянув ей таблетку. – Я же уже показал тебе – как можно трахаться и не потерять девственность. Возьми.

И тут зелёные глаза странно вспыхнули, после чего Кира, поймав мою ладонь, сжала её в своих.

– Пожалуйста…

И снова это слово, и снова я не понимаю, что оно вообще значит здесь и сейчас.

– Чего ты хочешь?

– Стань первым, – зелёные глаза горели, когда она смотрела на меня. – Пожалуйста, Михей.

Признаться, меня это обескуражило, и конечно завело не по-детски. Ещё никто не просил меня… Нет, просили, лёжа на огромной кровати, или сидя со мной в джакузи. Даже в поезде. Но не тут. Не перед тем, как стать звездой собственного порнофильма.

– Знаешь, – я сунул таблетку в карман к пакетику. – Если я тебя трахну, ты потеряешь возможность обрести одного хозяина, который будет любить тебя, заботиться.

А уж как будет психовать Бату…

– И я должна согласиться, да? – Кира потянулась ко мне и поцеловала в шею. – Согласиться стать питомцем, вместо того чтобы стать шлюхой? Но я не хочу ничего из этого. Просто… Возьми меня, Михей. Стань первым. Просто…

Я хотел лишь позлить Батырова, а не становиться для него врагом номер…«два». Даже если я сорву ему такую сделку, на врага номер «один» не вытяну. Но, подхватив девчонку под ягодицы и подняв над полом, я уже решил – плевать. Десять лет я таскаю драгоценности, которые он продаёт арабам, туркам, испанцам. И за десять лет ни разу не взял то, что предлагали мне эти девочки.

Усадив Киру на стол, я снова достал таблетку и закинул себе в рот.

– Глотай, – приказал я, после чего завладел её ртом в глубоком поцелуе.

К. Сейчас.

И почему этому уроду никто не доверял подобной работы раньше? Он ведь справляется с ней как никто иной, мать его!

Сначала он ласково поглаживает стальным прутиком, говорит что-то нежное, а потом пускает разряд по телу, от чего я уже дважды прикусила себе язык. И снова ласкает. Идеальное исполнение метода «кнут и пряник».

– Давай же, драгоценная, сними куртку, – прошептал Миха, проведя стальным кончиком по моей шее, а когда я не бросилась выполнять его приказ, нажал на кнопку.

И снова адская боль, и страстное желание снять эту грёбанную куртку, а ещё непонимание – какого чёрта она всё ещё на мне. Но вот всё уходит, мгновенно, как по щелчку пальцев. Боль, выкручивающая внутренности, исчезает как по волшебству, и остаётся только бешено скачущее сердце и срывающееся дыхание.

– Раздевайся, – шёпотом произнёс Михей.

Проглотив очередную порцию крови, я рывками стянула с себя куртку, потом футболку, а когда взялась за штаны, он снова подал голос.

– Полностью.

Глубоко втянув в себя воздух, я только-только попыталась решить – готова я выдержать ещё одну порцию боли, как кончик хлыста уже скользнул по животу. Желудок, да и вообще все внутренние органы подались вверх, стараясь выскочить через рот, а тело вытянулось струной и выгнулось. И снова – всё, нет больше никаких мыслей, только страстное желание раздеться, удовлетворить своего мучителя, и получить свободу от этого ада.

– Какая ты стеснительная стала, Кира.