Галина Батуро - Змея подколодная. рыцарская повесть и сказки

Обнажили клинки они и зазвенело железо. На тинге мечей повстречались властители битвы. В неверном факельном свете живой бьётся с мёртвым. В ночной темноте продолжали они поединок. Силён мертвяк, не так-то просто с ним сладить. Под его ударами гнётся, трещит щит Харальда. Стонет от встречи с булатом, откалываются щепки. Удар. Ещё удар. Не выдержал щит, раскололся. Лопнули щитовые ремни, посыпались доски. Нет защиты в буране лезвий клёну металла. Не отступил он перед зломерзким. Без промаха Глитнир разит Роланда, пьёт кровь луч сражений. Во мраке взлетают мечи, опускаются с лязгом. Не может Харальд одолеть кормильца воронов. Не приносит славы ему поединок. Дьявол силы даёт мертвяку, удар направляет, и кровь заливает кольчугу отважного витязя. Но сын Этельреда не замечает ранений. Он обрушивает свой меч на голову недруга. Лезвие режет железо шелома, вдребезги череп. Лишь покачнулся мертвяк, и вновь наступает. Не наносит ему ущерба удар смертельный. По-прежнему бьётся Роланд, отбивается Харальд. Насквозь промокла рубашка, ручьём пот струится. Дыхание свистом рвётся из горла, колотится сердце. Вместе с кровью уходят силы, их боль отнимает. Но взлетает Глитнир, грызёт железные кольца.

Глубокая ночь. Меркнет свет факелов. Ни зги не видно. Загробная тьма Роланда поит, в ней он черпает силы. Хоть разрублен шелом, кольчуга лохмотьями с плеч свисает – наступает Роланд, отбивается Харальд. Изорвана бранная рубашка, тускло железо. Льётся кровь из ран, ноги скользят по полу. Уставший, израненный, изнемогает сын Этельреда. С трудом поднимает клинок и тяжко его опускает.

Близится час рассвета, наконец-то дрогнул мертвяк проклятый. Не так быстро взлетает меч, не так мощен удар нанесённый. Но исчерпаны силы Харальда до дна, опускаются руки. Вскричал маркграф:

– Харальд! Снеси голову с плеч Роланда! Сундук золота дам я тебе, сокровищ без счёта, только спаси юную дочь, любимое чадо.

Опускаются руки Харальда, изнемог в бою рыцарь. Скоро пробьётся к двери мертвяк, а утро близко.

– Харальд сын Этельреда! Обезглавь Роланда! Во владение дам я тебе пол-марки – плодородные земли, зелёные пущи – только спаси юную дочь, любимое чадо.

Опускаются руки Харальда, плечом шевельнуть он не может. Кровь по кольчуге струится, уносит силы.

– Харальд сын Этельреда! Прочь голову с шеи Роланда! Под венец поведёшь ты Конрада дочь, обручишься с нею, если спасешь мое любимое чадо!

Вдохнули слова маркграфа силу в Харальда. Сверкнул пламень битвы, заскрежетало железо. Покатилась по полу вершина волос загробного жителя. Рухнул мертвяк и рассыпался в прах, и первый луч солнца приветствовал победителя тьмы, доблестного Харальда.

Кончена битва. Угомонился житель могилы. До Судного дня в ней он пребудет отныне. Твоя, воитель, по праву знатная дева, а имя твоё восславит звонкая песня. Харальд под венец Сигни ведёт, радость в Рэме. Со звоном сдвигаются кубки, наполненные мёдом. Поёт песню скальд о подвиге Харальда Этельредсона, и не ведает смерти громкая слава деяний достойных.

Лучше не лезть, где Верность и Честь

Согласно проклятью, сидят

Тебя же вдвоем замучат живьем

Блудница сия и Прелат

Р. Киплинг

По разбитой дороге, пустив коней шагом, ехали двое всадников, один – впереди, как положено рыцарю и господину, второй – следом, как положено верному оруженосцу. Им некуда было торопиться, никто их нигде не ждал. Первый сидел на великолепном рыжем жеребце, высоком, с широкой грудью и крутыми боками, привыкшем нести на себе тяжеловооруженного седока, конь второго – похуже, но тоже сильный и выносливый. За ними, в поводу шла вьючная лошадь, которая везла на себе весь их скарб. Да, все нажитое младшим сыном маркграфа Этельреда Джеральдом за семь трудных лет вдали от родного дома могло поместиться в одном сундуке. Но под поношенным латаным плащом поблескивала сталь кольчуги тройного плетения, а к поясу был подвешен меч немалой длины в дорогих ножнах. Его звали Глитнир – Сверкающий, и он был таким же верным товарищем странствующему рыцарю, как породистый кастильский жеребец Огонек или оруженосец Хэмминг – дары отца и память о родном Хэрворде, где он не был с того дня, как имение отошло старшему брату. Магнус получил по завещанию Хэрвордскую марку, а он, Джеральд, всю доблесть и славу, которую сможет стяжать в этом мире. И он совершил немало подвигов, вот только нигде не нашел себе сюзерена. Судьба, словно в насмешку, гоняет его от одного владетельного сеньора к другому. Из Нибермейра в Лоннуа, потом Кастилия…. Не смея заглянуть в будущее, Джеральд вспоминал прошлое. Ему было, что вспомнить.