Любовь Мельникова - Все не так

– В смысле? – Света чуть не врезалась головой в вывеску «Булки от Барасы».

– Правительственный квартал это. Двести лет ушло на то, чтобы сбагрить их сюда. Столько бумаги и нервов на это извели, – старуха сплюнула.

Через мгновение перед Ягой в воздухе возникло облако, которое вскоре стало похоже на Карлсона без пропеллера . Яга не заметила и прошла сквозь него. Тот посмотрел ей вслед, догнал и тихонько постучал пухлым пальцем по плечу. Подростки наблюдали сцену с открытым ртом. Чем и воспользовались светлячки размером со снежинку, незаметно проникнув в теплое влажное место. Лешему же было не до этого: всю дорогу он шел, уставившись в книгу, перелистывая ее время от времени. Ее ламинированные страницы из бересты давали блики на иногда проглядывающей солнце.

«Ну что еще?» – Яга не обернулась. Лишь дернула плечом и поманила подростков. – «Пошевеливайтесь».

Существо в виде Карлсона предстало перед старушкой. «Вы осквернили землю родную. Раз. Вы позволили себе резкое непростительное высказывание в сторону государя нашего. Два», – он загибал пальцы. – «И это только за последние пять минут». Он замолк, закатил глаза и начал быстро шевелить губами. Пальцы стали загибаться также быстро, как лепестки розы в мороз.

«Если вспомнить все ваши прегрешения за последний год», – начал опять полупрозрачный летающий полный человечек.

Яга остановилась. Непонятное существо висело перед ее лицом. «Меня не было в стране десять лет. Какие прегрешения вы мне приписываете?», – старуха уперлась кулаками в бока. – «Я непричастна к вашему бардаку нынешнему. Вот в былые времена, да, грешна соблазном. Но не приписывайте того, чего я не совершала».

«Но думали ведь, признайтесь», – Карлсон склонил голову набок и подмигнул. Голос смахивал на позднего Тома Уэйтса 11. – «Мы вас заочно предупреждаем. Зачем вернулись?»

«Вынуждено. Вы недосмотрели», – Яга отмахнулась от назойливого собеседника и пошла догонять Лешего. Подростки поспешили за ней. – «Волкодав сбежал, вот и притащило нас сюда».

«Мы исправляем это недоразумение. Это неудачное стечение обстоятельств, не более», – прохрипел Карлсон. Затем достал из кармана брюк небольшое зеркальце и начала стучать по нему. – «А пока извольте выписать вам штраф».

«Делай что хочешь», – пробурчала едва слышно старуха. Она посмотрела на существо, что летело рядом. Затем – на вывеску «Кофе от Ашота». Яга не заметила, как все сильнее сжимала кулаки и скрежетала оставшимися зубами. Только они поравнялись с кофейной деревяшкой, как старуха разжала левый кулак и подмигнула Лешему. Тот в последний момент попытался остановить подругу.

Но опоздал. Карлсон почему-то поднял руки и полетел спиной прямо на красочное прямоугольное полотно, гласившее, что лучшего кофе не найти даже «ТАМ». Вывеска не выдержала такой радости и треснула. Затем распалась. Яга пригнулась, чтобы остатки вывески не прилетело в голову, подростки едва успели сделать то же самое. В следующее мгновение из заведения выбежал, нет, выкатился мужичок. Лет сорок, длинные волосы оттенка туманной ночи торчали пышным хвостом на затылке, густые усы показывали словно стрелки «3-45»: левый был короче правого. На нем была голубая рубашка, серые широкие брюки. Завершал все розовый фартук.

– Эй, чаго происходит-то? Я только-то месяц назад ее обновил, э-э-э, – только из-за голоса можно было терпеть этого круглого мужичка. Это был Том Круз и Брэд Питт в одном флаконе.

Подростки переглянулись. Света аж подпрыгнула и потянула руки к мужчине.

– Я спешу извиниться перед вами за столь необъяснимое поведение, – начало летающее существо. – Я пытался урезонить вспыльчивую гражданку. Она оскорбляла нашего государя. К тому же имеет прегрешения в прошлом.

– А, это вы, Блуд 12, – мужичок заулыбался. – Благодарю-то за службу, да. Без вас было бы совсем-то плохо-то, да, э-э-э.

Он посмотрел на Ягу, и улыбка попыталась вылезти за пределы лица, которое итак расширилось до безобразия. Старуха ответила тем же: подняла руки, затем хлопнула в ладоши, опять развела и кинулась на мужичка, запричитав: «Ашотик мой Ашотик, как же я скучала. Ты мой сладкий, ненаглядный».

«Не, ну вы скоро там?» – послышалось из-за угла. Через мгновение оттуда выглянул Леший. Он так увлекся берестой, что не отразил происходящее. Пока Ашот ощупывал Ягу, Леший подошел и, увидав длинноволосого брюнета, вздохнул: «А, опять ты?»

– Вы будете писать жалобу, уважаемый кофейник? – спросил полупрозрачный летающий субъект.

– Я ресторатор, э-э-э, – задрав подбородок и выбравшись из объятий, воскликнул Ашот. – Нет, благодарю-то за службу, Блуд. Не буду, все в порядке. Я не в обиде, э-э-э.

– Понял вас. Но будьте добры, сообщите куда следует, если что-то пойдет не так. Необязательные личности не должны шататься по нашей стране, тем более, просто так. За все надо платить.

– Да, да, всенепременно-то, да, – закивал круглый мужчина. – Благодарю. Если бы не вы и наше правительство, жутко, что было бы с нашей страной, э-э-э.

Блуд исчез также непредсказуемо, как и появился.

– Ну пойдемте, да, – Ашот взял Ягу за руку, посмотрел на нее, как атлет на штангу, и повел в кофейню, из которой выбежал несколько минут назад. Леший махнул подросткам, пропуская их вперед. На улице вновь стало все чинно и грустно.

Не радостей я жду, – прошу тебя понять!

Я брошусь в вихрь мучительной отрады,

Влюбленной злобы, сладостной досады;

Мой дух, от жажды знанья исцелен,

Откроется всем горестям отныне»

[«Фауст». Гете].

Кофейня представляла из себя вытянутое помещение, в котором напротив входа стояла большая витрина с выпечкой и десертами. Справа гусеницей тянулась стойка с барными стульями. В самом зале стояло шесть квадратных столиков из непонятного материала. Голубой оттенок кафельного пола мягко переходил в ярко-розовый на потолке, на котором пятнами виднелись обручи светильников. Столешницы смотрелись облаками на ножках. Барные стулья, наоборот, кичились своей яркой неповторимостью: фуксия, лилия, малиновый щербет, маджентовая дымка. Было интересно. Было светло. И пахло по-домашнему. Кофе, булочками с корицей и коньяком.

Подростки сразу подбежали к витрине, прилипли в ней и стали рассматривать яркую феерию за стеклом. Корзиночки с фруктами на белоснежной белковой подушке с едва заметным инеем из пудры. Величественный шоколадный трехслойный магнат с темным рыхлым трюфелем сверху. Молочный податливый чизкейк на темной подушке из песочного теста под алой простыней ягодного пюре. Большая креманка с разноцветными шариками, больше похожего на гальку. Широкий бокал с ярко-голубой массой, увенчанной алой вишней.