Алишер Васлиев - Азиатский цикл. Часть 2

© Алишер Васлиев, 2021

ISBN 978-5-0053-7063-1 (т. 2)

ISBN 978-5-0053-7022-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автор этих невыдуманных историй – дипломированный врач, который долго путешествовал по миру, сегодня возглавляет Академию целительских традиций в Вене. Первое время он не писал свои рассказы, а только наговаривал на диктофон. В книжную форму эти рассказы перевели его друзья. Нелли Холер первая приложилась к его диктовкам, второй был – его близкий друг, бывший разведчик, который пишет и печатается под псевдонимом Ром Таров. Так рождались его популярные «циклы». Алишер Васлиев давал тему, а Ром Таров создавал форму и все следующие, кто слушал и мог напечатать на бумаге, откладывали свои специфические отпечатки в эти книги и так получилось. «Азиатские циклы» – это первая книга из серии художественной прозы автора, подготовленная к печати. Готовятся еще к печати «Венесуэльский цикл», серия рассказов «Малиновый рай», интересная повесть о мастере перевоплощений, генерале Станишевском. Повесть называется «Золото Гиндукуша». Это будет впоследствии.

Что можно сказать о докторе Васлиеве: это врач высокого класса, специалист тибетской и китайской медицины, иглотерапии, мастер цигун, психоневролог, кандидат мед. наук с 45-летним стажем врачевания. Имеет богатейший опыт в который собрал опыт целителей Азии, Латинской Америки, Европы, средней Азии. Это врач, который идет путем мистического озарения. Вслед за каждым озарением у него открывался целый пласт или целый набор ступеней восхождения над самим собой, управления своей энергией, управления проявленностью этой ментальной работы в материал и он приближался к состоянию Великого шамана. Потом он посетил Южную Америку и получил несколько посвящений: у мексиканских, колумбийских, перуанских магов. Сам он – внук суфийского шейха и наставник в 47 поколении. И все, что он предлагает вам – это маленькая толика того, что он способен перенести в слова, в бумагу, в информацию. А вообще с ним интереснее общаться вживую. А пока вы можете ознакомится со второй частью «Азиатского цикла», куда вошли новеллы и миниатюры доктора. Счастливого путешествия!

И время уходило и исчезало, как реки уходят в пустыне, несущие свои воды и медленно исчезающие между камнями и песком. И в этих местах ничего уже давно не растет, даже анаша не рождается здесь и вся растительность превращается в саксаул. Растет только верблюжья колючка, к корням которой цепляют семена дынь, дабы выросли хоть они в пустыне, чтобы как-нибудь накормить уставших путников, идущих на поклонение в Мекку.

И в одном селении в этом пустынном крае было сказано, что придут к ним женщины и принесут на своих плечах калам. И все остальные будут напуганы, ибо они будут похожи на воинов, несущих на своих плечах мечи. И будут это не мечи, а будут черные каламы. И будут написаны ими на стенах керамика страшные слова заклятья, которые никто не понимает, и каждая женщина в селении перестанет больше нести в своем чреве. И не будут больше рожать они в страхе и сомнении, что это о них написано в страшном заклятье. И начнут тогда люди обращаться к Аллаху с просьбой, чтобы оказал он им помощь. И придут другие люди, и принесут другой черный калам, и будет написано:

– Бисм иллахи Рахмани Рахим! Во имя Аллаха, милостивого и милосердного!

И с того времени вся нечисть в страхе покинет это место. И будут рождаться новые воины и реки обретут свои воды и новые русла понесут в себе влагу и радость.

В одном маленьком селении в Северной Аравии родилась маленькая девочка, звали ее Хадича. Росла она как джейранчик*, как барашек, прыгала и бегала вокруг шатра своих родителей с другими девочками, была шустрая и умная. К ней прилетали бабочки, над ней останавливали свой полет стрекозы и садились ей на голову. Старики обратили на нее внимание и говорили:

– Да, славная девочка Хадича! Специальной печатью радости и любви Аллаха отмечено ее чело, даже бабочки и стрекозы слетаются к ней, и с ягнятами она разговаривает как со своими братьями. Никто ее еще не понимает, а она понимает всех!

Поминая старую притчу, решили они научить Хадичу грамоте. Вызвали из соседнего племени за тысячу километров одну очень известную хатун*. Эта женщина, хоть и была слепа, но знала секрет писания черным каламом. И появилась в этом маленьком селении женщина Хатун в день Начальной Луны и принесла с собою большую корзину, огромную корзину в которой было множество заточенных и засмоленных на огне тростинок. И поставила она первую галочку на глиняной табличке и сказала:

– Так пишется буква Алиф*, алиииф, – протяжно пропела она.

– Алиииф, – протянула за ней девочка и вывела точную копию буквы.

Невидящая женщина сказала:

– Немножко твоя рука дрожит. Когда ты произносишь: Алиииф, сердце твое должно вытягиваться в струнку и твоя рука должна повторить ее направление вверх: Алииф, Алиииф…

– Алиииф, Алиииф, – повторила Хадича и вывела правильно букву.

Невидящая женщина сказала:

– Правильно, моя дочь. Так начинается Алиф. Теперь напишем вторую букву Лам*. Сердце твое должно лететь над пустыней и искать Аллаха! Тогда оно правильно будет натягивать струну и буква будет похожа на полет песни над пустыней. Лааам…

– Лааам, – пропела девочка и написала красивую Лам.

Невидящая женщина сказала:

– Правильно, девочка моя. Так летит песня над пустыней, направленная к Аллаху! Мииим, – протянула новую букву она.

– Мииим, – ответила девочка и сама написала, не спрашивая, как это слышится в сердце у хатун.

Женщина Хатун молчала, смотрела своими незрячими глазами, полными бельма, потом тихо сказала:

– Песня твоя правильная и Мим* твой законченный. Это как последний крик умирающей женщины, отправленный в сторону Аллаха, он пронизывает все небо, как молния, как гром, разрезает его на куски и сразу разрешает ему срастись снова, и потом идет дождь, и это есть божья барака*.

Вздохнула глубоко женщина и отдала богу душу. Утром похоронили ее сельчане как положено и Хадича осталась недоученной. Знала она только как писать алиф, лам и мим. Шло время, девочка рассказывала стрекозам и бабочкам как пишется алиф, лам и мим и на лбах у барашков показывала, как это делать. Делала она это своим уже невидимым каламом, который совсем не писал, так как обугленная его часть давно истерлась. И те барашки, на лбах которых она написала буквы, росли почему-то быстрее остальных и когда приходило время, давали приплод по два, или даже три ягненка. Старики дивились этому и сокрушались: