Евгений Петров - Старый дом. К 300-летию г. Перми

– Чего не поздоровится-то? – каждый раз робко возражала Авдотья, – мы же ничего…

– Цыц, баба! – ругнулся Иван и назидательно поднял палец, – разве не знаешь, чего хотят эти самые, тьфу, большевики?

– А чего?

– Они хотят, – раздельно произнес он, стараясь придать словам больший вес, – они хотят, чтобы не было богатых…

– Так то богатых. А мы-то…

– Вот ведь баба непонятливая, – махнул рукой Иван, – А это ты видела?

Мужик торопливо задернул оконные занавески и прошел в темный угол за печкой. Он откинул крышку огромного синего, обитого металлическими полосками, сундука.

Перед глазами предстал перепутанный ворох одежды.

– И что? – отмахнулась Авдотья, – тоже мне богатство нашел…

Иван лихорадочно выкидывал из сундука вещи.

Авдотья только руками развела. Такой беспорядок устроил. Тряпки летели в разные стороны, неопрятными кучками падая на пол.

– Вот оно! – мужик торжествующе протянул жене прятаный на самом дне сундука внушительный ящичек.

Крышка, подчиняемая нажиму пальцев Ивана Ивановича, открылась.

Блеск золотых и серебряных монет показался женщине тусклым. Руки мужика погрузились в спрятанное сокровище. С веселым звоном пересыпались с ладони на ладонь монеты. Из-под золотых кругляков показались угловатые очертания царских еще орденов. Сверкнули разноцветные прозрачные камешки.

– Откуда это все у тебя? – прижав ладони к лицу, спросила Авдотья.

– Какая теперь разница, – отмахнулся Иван.

Он опасливо покосился во двор.

– Теперь красные придут. Они не будут особо разбираться. Поставят к стенке, и все.

– И что же нам теперь делать?

– От ведь глупая баба, – вздохнул Иван, – спрятать все это нужно. И понадежней.

– Понадежней? Это куда?

Иван неуверенно поскреб в затылке.

– Дома негде, – пробормотал он, оглядываясь, – давай-ка вынесем во двор. Там и прикопаем.

– Там?

– Ага, – мужик решительно закрыл ящичек, – иди-ка, проверь, чтоб никто не увидел.

Авдотья торопливо набросила платок на голову и выскочила на крыльцо.

– Ты к воротам иди, – напутствовал Иван, – на улице посмотри…

…

– И где же он все это спрятал? – Егор с трудом сдержался, чтобы не воскликнуть во весь голос.

– Да, кто ж его знает? – проскрипел в ответ Дом.

– Ты должен знать!

– Я не знаю, – признался странный собеседник.

– А кто может знать? – Егор повернулся к старику домовому.

– Банька могла знать, – нехотя отозвался тот, – или береза…

– А где они?

– Расскажу еще, – загадочно проскрипел Дом, – несколько опосля…

– А сам-то Иван где?

– Так это… увели его, – нехотя буркнул старик. Он поерзал на стуле, – Пришли двое с винтовками, и увели. И больше мы его не видели…

– А как же Авдотья? – задал вопрос Егор.

– Что Авдотья? – недоуменно поднял голову старик, – баба и баба…

– Она-то куда девалась?

– Да хто ее знает, – отмахнулся домовой, – съехала и съехала. Тебе-то что?

Дом натяжно скрипнул. Зашелестели отрывающиеся обои.

Егор невольно вздрогнул.

– Чего вздрагиваешь? – недовольно буркнул Дом, – говорил же, что ничего с тобой не случится.

Шум дождя за окном усиливался, но, в подтверждение слов фантастического собеседника, ни одна капля на потолке не показалась.

Егор поднял взгляд к потолку. На лицо набежала гримаса.

– Что у тебя с лицом? – тут же спросил старик.

– Что-то вы мне не все рассказываете, – усмехнулся молодой человек.

Внутри Дома что хрястнуло.

– Как это не все? – возмутился Дом.

– А второй этаж? Или он вас уж и не касается?

– Конечно, касается, – тяжело вздохнул Дом, – но я думал, что тебе больше интересно о своем послушать. А не о…

– Рассказывай, – строго потребовал Егор.

– Как скажешь… Но начну все-таки с твоего жилья…

…

После Ивана здесь поселилась молодая семья Николай и Олимпиада…

А наверху появилась молодка Антонина…

Однажды Олимпиада на несколько дней уехала к маме в деревню. Что-то там у нее сурьезное произошло. Не знаю, что именно.

– Коля, а как ты тут будешь? – обернулась на пороге Олимпиада.

– Мы с Барсиком не пропадем, – Николай погладил враз заурчавшего кота, – главное, чтоб ты отдохнула.

Мужик остался один на хозяйстве. Да, что там того хозяйства? Летом-то? Огород прополоть, да еды приготовить. Только это и прибавилась к обычным повседневным делам и заботам.

Олимпиада уже две недели провела в отдалении от дома. Мужчина вышел на крыльцо. Яркое солнце заставило его прищуриться с непривычки. Он внимательно оглядел небольшой участок. За последние дни буйно разрослась наглая крапива. Из-за ее обжигающих листьев почти не видно наливающиеся соком ягоды. Лишь высокая развесистая ирга склонила отягощенные темными ягодами ветви. Сквозь заросли робко выглядывали грозди смородины. Высокие кусты малины слабо шелестели двусторонними листьями.

Николай резво принялся за работу. Колючие плети крапивы норовили хлестнуть по обнаженным частям тела и злобно шипели, когда им этого не удавалось.

Солнце припекало все сильней. Сейчас бы скинуть рубашку, но нельзя. Крапива так и ждет, чтобы наброситься с новой силой. Нет, не следует ей давать ни малейшего шанса. Николай вытер выступивший пот и продолжил свое занятие с еще большим энтузиазмом. Остро запахло свежей землей и травой…

– Чего ты один стараешься? – звонкий голос за спиной заставил Николая вздрогнуть.

Мужчина выпрямился и обернулся. Перед ним стояла Антонина, соседка.

– А где же твоя Липа? – прервала Антонина несколько затянувшееся молчание.

Антонина всегда и все про всех знала. Как это могло случиться, что она и не ведала об отъезде Олимпиады?

– Устал, поди, – заворковала Антонина вокруг Николая, – давай я тебе массаж сделаю.

Неожиданно крепкие, пальцы Антонины ухватили его за плечи. По телу покатилась сладкая истома. Николай успел заметить промелькнувшую в глубине глаз Антонины искорку. На мгновение темно-карие глаза женщины полыхнули зеленью. А потом все растворилось в руках массажистки. Одна за другой проминались мышцы. В уши настойчиво внедрялось еле слышное бормотание. Как Николай ни старался, он не понял ни слова. Тело расслаблялось и одновременно наполнялось энергией…

– Пойдем, – Антонина ухватила Николая за руку и потащила по крутой лестнице на второй этаж, – я угощу тебя целебным отваром.

Они подошли к перекошенной двери. И тут Барсик, до этого резво бежавший следом, забавно перепрыгивая редкие лужицы, взъерошился, подняв хвост трубой. Грозное шипение вырвалось из оскаленной пасти.

Словно пелена спала с глаз Николая.

– Это мы куда идем?

– Бабкин отвар пить, – Антонина игриво погладила предплечье мужчины, – бабка Анфиса хорошо целебные отвары готовила.