Алиса КЛИО - Немир

– И это всё, что Вас беспокоит? – спросил Магистр, полоснув по королю молниеносным взглядом, смутившим не одно спокойствие, сломившим не одну твердыню.

– Пока да.

– Вы всё такой же странный, – резюмировал Магистр, жестом приглашая следовать за собой. Таким образом, церемонию приветствия можно было считать завершённой.

Коридор с чёрными стенами медленно уводил их, словно затягивал, в глубину этого причудливого здания. Плафоны в виде белых лилий струили с потолка мягкий свет, обволакивая величавую фигуру Магистра, шедшего впереди. Потом коридор расширился, и гости проследовали между рядами высоких стеклянных шкафов, набитых самыми загадочными приспособлениями, словно заимствованными из арсенала медика или скульптора. Но даже Арон, имевший тесное касательство к одной из этих областей, не смог бы догадаться, для чего всё это предназначено. Он и не пытался. Вообще человеку с воображением здесь становилось не по себе.

Магистр открыл один из шкафов, взял с полки ключ и также молча продолжил путь. Однообразие интерьера утомляло, и гостям уже начало казаться, что они кружат на одном месте; но внезапно перед ними оказалась дверь, состоящая из двух узких створок, которую Монтернор и отпер тем самым ключом. Раздвинув створки, он протиснулся в образовавшееся отверстие, и Галахад с Ароном свободно прошли следом. В место куда более гостеприимное.

Это была просторная овальная комната, видно, находившаяся в западной части верхней сферы, и служившая приёмной и кабинетом одновременно. Половину пространства стены занимали окна с видом на Город и залив, пол покрывал жемчужно-серый ковёр, а по обеим сторонам двери возвышались шкафы из чёрного дерева, в глубине которых на этот раз поблёскивал невинный столовый хрусталь.

– Вас смущает, что слава, для других мимолётная, для Вас вечна? – проговорил Магистр, как ни в чём не бывало, продолжая свою мысль, оброненную в зале. – Я бы мог выдать целый список деятелей, желающих занять Ваше место в истории. Но не за тем мы здесь собрались. Проблема, из-за которой я Вас вызвал, Галахад, отнюдь не мифическая, и не по плечу бумажному герою.

Галахад встревожено посмотрел на него. Они знали друг друга несчётное количество лет, и король научился читать и расшифровывать малейшие жесты Верховного Магистра. Сейчас то, что он прочёл, пришлось ему не по нраву. Хотя, конечно, они так давно не виделись, что глава Немира мог и перемениться. Размышляя об этом, Галахад заметил, что Магистр тоже наблюдает за ним. А тот, встретившись глазами с королём, впервые улыбнулся.

– Мне не удалось бы скрыть истину, даже если б я захотел это сделать.

– Итак? – сказал король Галахад.

Монтернор не сразу перешёл к делу. Он пригласил гостей присесть на низкий диван, сел сам и некоторое время глядел на пламя свечей, пылавших в высоком, похожем на куст, канделябре. Потом вытащил из-за пазухи сложенный вдвое листок бумаги.

– Мне пришло письмо от женщины, – значительно произнёс он.

Галахад и Арон с неослабевающим вниманием следили за движением его руки, поднёсшей письмо сначала одному, затем другому. По-видимому, лица гостей имели сходное выражение, потому что Магистр внезапно расхохотался. И этот смех, напоминающий рокот неутомимых волн в грозовую погоду, ещё больше их удивил.

– Вижу, Вас постигло замешательство, – сказал Монтернор, отсмеявшись, – но я вовсе не влюблён. И не думал дразнить вас. Я лишь на секунду изменил свой серьёзности. Поверьте, больше у нас не будет поводов для смеха. Это письмо Её Высочества Принцессы Тайны.

Гости кивнули: упомянутая особа была известна обоим, хотя никогда не являлась объектом их интересов. Галахад промолчал, Арон же ответил самым банальным образом.

– Надеюсь, она не заболела? – вежливо осведомился он.

– О нет, Принцесса в добром здравии. По-прежнему спит и видит сны.

Фраза прозвучала так зловеще, что Галахад мгновенно напрягся, чувствуя опасность. Он и раньше не сомневался, что у Магистра была веская причина вызвать его сюда, но теперь в воздухе запахло катастрофой. Поистине, имя Принцессы в этих стенах было произнесено не всуе.

Магистр поднялся.

– Посмотрите сюда внимательно, Ваше Величество, – пригласил он.

На низком столике чёрного дерева с тремя ножками, выточенными в виде львиных лап, стояли огромные хрустальные весы. Их чаши, с виду массивные, однако, легко покачивались от малейшего колыхания воздуха; две идеальные полусферы, загадочно мерцающие в отблесках свечей. На дне каждой покоилось золотое полукольцо. Жидкость, наполнявшая их, была прозрачной под стать воде, но тягучей, и казалась застывшей; в левой чаше её было больше, отчего весы опасно накренились, грозя опрокинуться на пол.

По основанию весов вилась золоченая надпись на незнакомом наречии. К несчастью, Галахад с давних пор знал дословный перевод этих поистине золотых слов. «Знай меру» – вспомнил он.

Стоя напротив, Магистр поднёс письмо к свече и прочел:

– Великое Равновесие сместилось, и смещение превысило Меру. Беспредел ждёт.

– Принцесса видела финал, – добавил он, обращаясь словно к самому себе. – Это значит, что все наши усилия пошли прахом.

– Это значит, – откликнулся Галахад, – что теперь никто в Немире не будет чувствовать себя спокойно.

Он отошёл и беспокойно заходил по комнате, размышляя. Магистр аккуратно сложил письмо, и, помедлив, положил его на левую чашу весов. Она ещё сильнее потянула вниз. Лицо Галахада омрачилось.

– Но ведь это – единственное свидетельство смещения Равновесия, – сказал король. – Вам не кажется, что делать выводы преждевременно?

– Конечно, – уронил Монтернор совершенно спокойно. – Но принцесса Тайна редко ошибается, когда спит. Гораздо чаще она бывает права.

– Ну, не знаю. Кошмары снятся абсолютно всем, даже мне, – пожимая плечами, заметил Галахад, – только я отличаю сны от реальности.

– Когда просыпаетесь!

– Не обязательно.

– Её сны – реальность, – голос Магистра звучал глухо. – Это – её Дар. Её предназначение. Это – предупреждение нам. Я думаю, всё произошло из-за людей, – продолжал он. – Бедняги плоть от плоти Настоящего Мира; не так-то легко искоренить в себе его фальшь. Люди-неотмирки составляют подавляющее большинство обывателей, для которых Зло – это Незнамо Что Такое. Они страшно хотят быть добрыми, но не знают, как. По мне, так лучше уж они вообще бы ничего не делали. Но они делают – вот в чём беда! Они делают плохо себе и другим, потому что не думают, почему они хотят делать именно это и именно таким образом. И они получают не то, что хотят. И выходит, что их жизнь – сплошное действие, стремление, даже само намерение, – работает на Беспредел.