Николай Самарский - Шаттл

Анне перешло управление компанией отца. Синдикат владел контрольным пакетом акций «МайнБилдингЭнтепрайз». Перед отъездом Джейсон Лайт составил завещание, в котором указал, что если умрет или исчезнет без вести, передаст компанию Анне. Словно чувствовал, что не вернется из этой поездки.

27-ми летней девушке пришлось нелегко, предстояло смириться с исчезновением папы и при этом управлять компанией, чего не делала никогда. На кону стояла репутация отца. Анна справлялась, видимо предназначалась для этого. Только на вид щеки девушки лучилась апельсиновыми оттенками, и от них окружающим в компании отходили светлые волны счастья, но внутри каменное сердце и холодный рассудок контролировали ее жизнь. Ничего мимолетного, только строгий намеченный план, подобно стальной рельсе устремленной из сегодняшнего дня на поколения вперед.

Ноа влюбился с первого взгляда.

Живость и игра, граничили с холодностью в глазах, и отличали Анну от остальных девушек, которых Ноа встречал в жизни.

Одно занятие лечебной аквагимнастикой переходило к следующему, между ними возникала интуитивная связь, понятная только им обоим. Ответить на приглашение Ноа оказалось для Анны нелегко, хотя девушка и ждала инициативы. В глубине души она мечтала об этом, ведь из Лайтов наследница осталась одна в этом непростом мире, а семья, которую хотелось создать, стала бы для нее теплым и уютным гнездом.

После первого свидания Анна решила держать Эррингтона на расстоянии. Нет, не потому что разонравился, нет. Наоборот, мужчина отвечал параметрам: метр и девяносто ростом, со спортивными плечами и белоснежной улыбкой. Чуткий Ноа имел успехи в профессии, помогал людям заново начинать жизнь после страшных травм. Помимо семьи в жизни Анны стояла не менее, а может и главная задача – управляться с компанией отца. На общее благо девушка и бросила силы.

« С семьей решится само », – так считала она.

Поэтому отказы Анны так задевали Ноа и, одновременно, разжигали невыносимый интерес.

Так продолжалось полгода, пока в бассейне по занятию аквагимнастикой Ноа не встретил Келли.

Келли, ровесница Ноа, которому 35 лет, преподавала психологию и в свободное время совмещала психиатрию, терапию и аналитику своих пациентов. Однажды, женщине пришла идея продиагностировать киборга, каковым располагала ее мать, Матильда. Начиная с 2050 года каждый житель Земли имел в распоряжении робота, подобно любому человеку начала 21 века, что пользовался мобильным телефоном.

Естественно, в отсутствие матери, она в бассейне лечила суставы, Келли испытывала андроида Руфуса. В середине 21-го века физическое совершенствование тела расширило возможности. Киберпроцессоры вживляли в мозг, синтезировали органы и конечности, и, как следствие, трансплантировали части тела. Раньше, например в 2020-ых годах, операции такого уровня проводили тайно.

Новые веянья задавали психогипнология и аквабадибилдинг. Проблема большинства людей начала 21-го века – это отсутствие воли при желании накачаться. Хочется мускулы, но вот времени нет, сил и т. д. Как правило люди прошлых десятилетий заплывали жиром мысленно блуждая в джунглях самообмана. Решение пришло одному испанскому ученому, Густаво Боко. Тот совместил на основе работ Папюса и Диспензы гипноз и медитацию. Несмотря на лень, человек при удачном гипнозе получал стальные мышцы, потому что знал, что он спортсмен и терпеливо посещал тренировки. Понятное дело гипнолог стирал у больного память о том, что тот ленился ходить в спортзал.

Другая сторона неофитнеса – аквабадибилдинг. Ученые разработали вещество, дисперсионный воздух, который растворялся в воде и обогащал ее… кислородом. Люди надевали аквакостюмы, которые плотно облегали тело, прыгали в бассейн и плыли на тренировку. На дне имелся спортивный зал с подводными тренажерами. Зал делили на сектора, а сектора на комнаты. В каждой комнате из стен и потолка за лямку вытаскивали тросы, и, преодолевая давление воды, а также меняя угол натяжения каната, атлет прокачивал мышцы.

– Руфус! Приготовь кофе! И себе тоже.

Келли расположила на стройных коленях блокнот и ручку, и легла на кушетку, туда, где лежат ее пациенты на сеансе. Статный, с аккуратными темными короткими волосами и голубыми глазами, в голубой рубашке и джинсах, неотличимый от человека, робот Руфус вошел в кабинет Келли с подносом на котором дымились чашки с ароматным кофе.

– Келли, кофе.

– Да. Садись на стул.

Поиграв желваками на худых скулах, Руфус передал Келли чашку, оставил поднос на полу и сел на стул с чашкой.

– Как себя чувствуешь Руфус?

– Прекрасно, Келли. Матильды нет дома вот уже час, а я успел соскучиться по ней.

Верхняя губа Келли вздрогнула. Машине хватило миллисекунд, чтобы счесть это микровыражение как презрение к матери.

– Я хочу поговорить о ней. Ты меня не выдашь?

…вопрос противоречив и идет вразрез с интересами Матильды. Невозможно просчитать будущее. Я должен намекнуть Матильде об этом разговоре … – проплывала электронная строка мыслей в процессоре андроида.

– Постараюсь.

– Уклончиво говоришь, Руфус. Любишь мать больше чем меня?

…противоречивый вопрос…

Робот направил мощность процессора на обдумывание, но так и не нашел ответ.

– Я… Я не знаю.

Келли усмехнулась.

– Твое поведение… непонятно, – сказал искусственный мужчина с недоверием.

– Я же дочь Матильды, а значит и мне ты обязан доверять.

Воспоминания Руфуса подсветились центральным процессором. Он увидел как ребенок играет в надувном бассейне. Мама гладила его по мягким волосам, он улыбался в лучах солнца. Вспышка. Он в комнате с Келли. Ее синтетически выбеленные до проседи волосы свисали с плеч, девушка держала в руках чашку.

…кто она мне? Ведь я не человек, но…? Откуда воспоминания о кем-то прожитой человеческой жизни? Ведь я же – робот…

Келли глядела на Руфуса, который поразительно напоминал ее отца в молодости. Он отпил из чашки. Матильда потратилась на его модернизацию: киборгу синтезировали желудок и другие органы, он чувствовал вкус напитка, мог оценить его крепость, температуру и выразить мнение о своих ощущениях.

– По-моему ты добавил молока больше, чем нужно, – Келли сделала еще один глоток, – да, Руфус, это так.

Андроид подумал:

…а что, если встать и ударить ее по голове? Или плеснуть кипятком в лицо? Или… Или…

Руфус так и не додумал мысль процессором до конца. Он опустил голову на грудь и отключился. В Сайбер-Центр, где производили любого робота на Земле, поступил сигнал тревоги красный о мыслях, которые угрожали жизни человека.

– Руфус?

Келли поднялась с кушетки и подошла к роботу, коснулась задней поверхности его шеи, нажала на кнопку перезагрузки. Мужчина с силиконовой кожей продолжал сидеть с опущенной головой и отсутствующим взглядом упирался в пол.