Владимир Бутенко - Девочка на джипе (сборник)

– Величайшую в цивилизации империю – Византийскую – погубили именно олигархи. Западноевропейским купцам доверили вести торговлю, а предатели из местной знати разворовывали страну.

– Наши – круче! Ты, к слову, не член КПРФ?

– А ты?

– Упаси боже! Социалист-протестант. С правым уклоном.

– И я не против богатых. Я за то, чтобы бедных не стало! А разве это возможно, если коррупция и безнаказанность сильных мира сего, невесть кем управляемые общественные отношения. У молодежи – потребительская психология. Но в «силиконовой долине» хлеб не вырастишь и совесть не пробудишь. Компьютерная революция не решит основных гуманитарных проблем. У такой России незавидное будущее.

– Будущее – это дети и внуки. А мы, старшие, обязаны о них позаботиться. То, о чем разглагольствуем, от нас не зависит.

– Я отношусь к истории серьезно. Для меня она – фундамент нравственности. Об этом и у Карамзина: «Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастие».

– «Согласить выгоды людей»… Полная утопия! У нас это «не катит», как сейчас говорят. Вообще, молодым история Отечества «до фени». Многие и слыхом не слыхивали, какую такую Победу мы отмечаем 9-го мая! Слава богу, стали теперь участвовать в мероприятии «Бессмертный полк».

– Наша извечная беда в том, что отрекаемся легко и беспощадно. За последний век сколько раз это было! Сначала царя низвергли, затем, в гражданскую, отказались от воинских присяг и убивали однополчан. В тридцатые не друзей ли, партийных соратников, предавали анафеме, чтобы удержаться у власти? В Великую Отечественную тысячи красноармейцев служили в вермахте. Потом расстрел Берия, развенчание «культа личности», смещение Хрущева. Следом череда похорон генсеков и – Горбачев, могильщик Союза. Наконец, ельцинский переворот, расстрел Думы…

– Диалектика, милый мой. Закон отрицания отрицаний… – поучительно заметил бывший партиец.

Домработница принесла на серебряном подносе бутылку с желтоватой жидкостью, два бокальчика и нарезку рокфора. Хозяин плеснул гостю, себе налил до краев и заговорщицки прошептал:

– Пусть мы не гусары, но и не старцы, понимаешь. У меня подружка в налоговой на двадцать лет моложе. Я ее «наложницей» зову… За встречу!

Андрей Петрович, не выказав особого восторга, подождал и перевел разговор.

– Заехал к тебе по дороге в Бариловку. Наследство объявилось.

– И большой куш?

– Теткино подворье на хуторе Майском.

– Глухомань. Жаль, что завещал не дядька миллионер, проживающий в Америке или Канаде…

– Да, недурно было бы! – засмеялся Андрей Петрович.

– Заночуешь у меня? Видишь, какой дворец воздвиг!

– Прежним принципам не противоречит?

– Наоборот! Живу в условиях, близких коммунизму. Тебе легко язвить. А побыл бы в моей шкуре… Вкалывал инструкторишкой райкома, завотделом, потом в обкоме. Дорос до первого секретаря в перестройку! Болтологией Горбач занимался, валил страну. А мы туалетное мыло и сахар на уровне бюро райкома делили! Анекдот… Больной приходит к врачу. «Что со мной? Всё, что до „перестройки“, помню досконально, а то, что после, – в голове белым пятном. Это, доктор, склероз?» – «Нет, что вы. Это – счастье!»… Ну, давай за коммунизм в отдельно взятом дворе! – Василий Ильич и второй раз выпил полный бокальчик, потянулся к свисающей кисти темно-розового муската. – Элитный. Слаще, чем у персидского шаха!

– А где же Зоя?

– Зоя Николаевна, мой друг, по Италии раскатывает. В турпоездке с внучкой. Людмилочка помогла. Муж ее у министра референт-помощник. Ну, и бизнесом занимается. А младшая, Нинок, врач-косметолог. В Ростове… Мы с Зойкой ни от кого не зависим. Хватает моей пенсии персональной. Недаром двенадцать годков денежками в банке ворочал… Рад, что заехал. Старый друг лучше новых слуг! Это – современная поговорка! Не слыхал?.. Алла твоя держится? Помню, выбивал ей путевку в Болгарию, как лучшей медсестре. А как готовила пироги с грибами! Шустрая она у тебя была, танцевальная…

– Прибаливает. Вспыльчивая очень. А в девяностом году в демократку перекрестилась.

– Твоя Алла?!

– Портрет Ельцина на митингах таскала.

– Да-да… Смутные были деньки. Зомбировали народ! Я полтора месяца скрывался у дядьки, в Батайске. Рая! Отгони же ос! Туча кр-ружит, – повернувшись к входу, рявкнул хозяин с начальнической вибрацией в голосе.

Прислуга точно бы материализовалась из зеленого затенья. Живо заплясала, вскидывая вафельный рушник в разные стороны, сбивая на лету и отпугивая сластолюбивых воровок. Лукьянченко строго наблюдал поверх очков.

– Молодец. Как пропеллером срубила. А теперь «спой, светик, не стыдись».

– «Русское поле»? – охотно отозвалась Раиса.

– Давай про молодость!

У женщины оказался красивый распевный голос. И едва начала она песню, как бывший секретарь райкома в такт застучал ложкой по столу, подхватил:

– Нет, сегодня ты не в форме, – вдруг остановил он поющую. – Иди… Было время, Андрюша, – мечтали… А сейчас никуда уже не тянет, ни в какую даль…

– Мне пришлось уйти из школы по инвалидности. Тяжело дался крах державы!

– Да брось ты! Хрен с ним, с Союзом! Дорожи дружбой. Знаешь, что… Недавно я взял «БМВ». А тебе, боярин, свою «Ниву» пожалую. С царского плеча. А?!

– Машину? – растерянно вымолвил Андрей Петрович.

– В хорошем состоянии. Белую. С импортной резиной.

– Не за тем меня сюда занесло! – отшутился гость, уловив в хмельной интонации приятеля нотку куража.

– Ты, Андрюшка, не выкаблучивайся… Я тебе не милостыню даю. Завтра позвоню начальнику ГАИ, переоформим на тебя, заверим у нотариуса фиктивную куплю-продажу. Налоги беру на себя.

– Ты вправду? Или по пьянке? – уже серьезно спросил Андрей Петрович, заподозрив прихоть захмелевшего приятеля разыграть его.

Василий Ильич обернулся, – нет ли кого рядом, – и понизил вдруг голос:

– Ты не смотри, что я веселый… Рак у меня, Андрюшка, третьей стадии… Правое легкое, сволочь, рвануло! Повторный курс «химии» прохожу. Короче, время сочтено… Я тебе первому об этом говорю… Никогда не просил. А сейчас прошу поклон-но! Это мне нужней, чем тебе. Много накуролесил. Часто забывал о близких людях… Будешь ездить и – обо мне вспоминать!

– Почему же ты не сообщил об этом родным? Нечестно по отношению к ним…

– Раскиснут заранее… – скороговоркой произнес хозяин. – Люську фирма на два года командирует в Бразилию. Зоя через месяц в Москву перебирается на присмотр внуков. Младшая дочь да Раиса меня досмотрят…