Татьяна Крылова - Жители маленького городка

– Доброе утро, Олег Николаевич. Здравствуйте, Степан Сергеевич.

– Привет, племяшка! А ты все хорошеешь и хорошеешь с каждым днем.

– Спасибо, Степан Сергеевич.

– Да ты не стой в дверях. Проходи, – пригласил Лидочку начальник.

Девушка села за стол рядом с дядей.

– Кофе будешь?

– Нет, Олег Николаевич.

– Ну, конфетку возьми тогда.

Лидочка взяла. Но есть не стала. Сцепив руки замочком, она облокотилась на стол и пристально посмотрела на мужчин. Олег Николаевич заметил ее взгляд, и выражение его лица изменилось с "как я рад вас видеть" на "рад, да не очень".

Олег Николаевич, хоть по-прежнему и был для некоторых Олежкой, уже давно являлся солидным мужчиной с залысинами на голове. Он старался держать себя в форме, но стройность его скорее имела корни в дачном огороде, чем в близлежащем спортзале.

Степан Сергеевич по своим габаритам значительно превосходил Олега Николаевича. Он был на голову выше, шире в плечах и толще в талии. И только голова знаменитого местного предпринимателя едва ли отличалась от головы мэра: лысины блестели и на ней.

На фоне своего дяди Лидочка выглядела совсем миниатюрной. Она более напоминала фигурку из тонкого фарфора, чем реальную девушку. И Олегу Николаевичу стало еще грустнее.

"Что теперь с тобой будет?" – подумал он, а вслух произнес:

– Лидочка, а не перейти ли тебе на работу к Степану?

Девушка весьма удивилась подобному предложению. Не прошло и пары дней, как Олег Николаевич выхлопотал для нее премию за плодотворную работу. Но вспомнив то, что болтали в коридорах в последние дни, девушка все поняла:

– Так это правда? Вас увольняют.

Отпираться было бессмысленно.

– Ты, конечно, можешь остаться здесь. Попробовать поработать с новым мэром. А если не получится, не срастется, перейти ко мне, – пояснил Степан Сергеевич.

Лидочка вздохнула.

– Признаться, я бы вовсе не хотела переходить к вам. Я и так вам многим обязана…

Не желая ее дослушивать, Степан Сергеевич отмахнулся. Выпив залпом остатки кофе, он пожал руку Олегу Николаевичу.

– Значит, договорились?

– Договорились. Ты же знаешь, Олег, мы своих не бросаем.

– Ну, вот и хорошо.

Мужчины распрощались. Лидочка проводила дядю до выхода из кабинета и собиралась выйти сама. Однако Олег Николаевич остановил ее.

– Я сегодня последний день здесь. Завтра моя смена приедет, через неделю-другую в работу включится. В коридорах шепчутся, и из шепота этого понятно, что нового мэра уже не жалуют. Поэтому я очень рад, что ты пока останешься здесь. Это поможет наладить контакт с ним.

– Я понимаю, Олег Николаевич, – улыбнулась Лидочка.

– Признаться, я не только со Степаном на счет тебя поговорил. С Иваном Борисовичем – новым мэром – я тоже пообщался. Он обещал не увольнять тебя в течение первых трех месяцев. А если вы сработаетесь, то и потом оставит. Его секретарша ему чем-то насолила, так что он без помощника к нам едет.

Олег Николаевич вздохнул. Огляделся по сторонам. Грусть на его лице проступила совсем явно.

"Десять лет проработал я в этом кабинете…" – подумал он.

– Могу я для вас что-нибудь сделать? – поинтересовалась Лидочка.

Олег Николаевич не сразу оторвался от своих размышлений. А когда смог пробиться к действительности сквозь поток воспоминаний, сил у него осталось лишь на то, чтобы мотнуть головой.

Впрочем, очень скоро он спохватился, взял себя в руки и проинструктировал Лидочку:

– На все звонки отвечай, что мой зам пока принимает. Встречи все, которые на неделю намечены, по возможности отмени. И сообщи… кому надо, чтобы жители в курсе были. По официальным каналам почему-то просили эту новость не сообщать, но молчать нечестно, мне кажется.

Лидочка улыбнулась, легко кивнула, подтверждая, что все поняла, и вышла из кабинета. В приемной уже сидел Марк Львович – личный водитель мэра. И если нужен был человек, который мог бы быстрее газет и телевидения донести новость до широких масс, то обращаться нужно было именно к нему. Нет, сам он не был большим любителем сплетен. А вот его жена имела соответствующую славу на всей левобережной территории маленького городка. О правобережной Лидочка не беспокоилась – река лишь для людей была преградой.

– Доброе утро, Лидочка, – приветствовал водитель девушку.

– Доброе.

– Отчего грустная такая?

– Как? – наигранно удивилась девушка. – Вы еще не знаете? Олега Николаевича с поста сняли.

– Как так?

– А вот так. Олег Николаевич больше не наш мэр.

– Вот тебе и на… А я как же?

Лидочка пожала плечами. И как раз в этот момент Марку Львовичу позвонила супруга.

"Так-с, с этим управились. Теперь надо отменить встречи", – сохраняя внешнее спокойствие, с улыбкой подумала девушка.

Перед новыми глухими воротами в новом кирпичном заборе, за которым красовался новый трехэтажный кирпичный дом, остановился новый черный Mercedes. Водитель покинул свое место, обошел вокруг автомобиля и открыл дверцу переднего пассажирского сиденья.

– Прибыли? – послышался вопрос из открытой дверцы.

– Так точно, Иван Борисович. Заречная улица. Дом двадцать пять, – ответил водитель.

Из автомобиля вылез и встал рядом с водителем мужчина лет сорока, весьма подтянутый, приятной наружности, стриженный на столичный манер, одетый по моде. При первом взгляде на него он производил впечатление крайне порядочного человека, впрочем, как и большинство людей без чести и совести.

Привычным движением подтянув галстук, мужчина оправил полы пиджака и огляделся по сторонам. На лице его забрезжило подобие улыбки.

Улица пришлась ему по душе. Насколько понимал новый мэр, Заречная улица была окраиной правобережной части маленького городка. И хотя на ней давно никто не строился, не считая нового мэра, все дома выглядели ухоженными и вполне современными. Не было обветшалых крыш и стен, заборы стояли ровно, словно почетный караул перед аккуратными палисадами. И, очевидно, именно поэтому покосившаяся ржавая табличка с наименованием улицы и номером дома на новом здании выглядела крайне вызывающе.

Иван Борисович поморщился. Он едва сдержался, чтобы не сделать шаг и не сорвать собственноручно этот кусок древнего металла. Однако такой поступок мог сыграть с ним злую шутку. Он в этом маленьком городке человек новый – новая метла, так сказать. "У всех на виду, не всем по нраву". И пока доподлинно не будет известно, кому именно и чем он может не угодить, Иван Борисович предпочел бы соблюдать самый жесткий нейтралитет в любых вопросах.

Пока новый мэр осматривался на новом месте, его водитель закрыл дверцу переднего пассажирского сидения и распахнул дверцу заднего.

Из темноты салона показалось лицо уже не молодой, но все еще привлекательной женщины. И если бы не откровенно недовольное выражение лица, которое, судя по морщинкам, нередко на нем гостило, ее вполне можно было бы назвать красивой.