Виталий Медведь - Байки. Часть 1

Постепенно ты согреваешь своим теплом всю постель, да и скрюченным лежать устаёшь и ты вытягиваешься в струнку, подпихивая под себя со всех сторон одеяло. Плотно-плотно, как у мумии. Чтоб ни граммульки холодного воздуха не пролезло…

И становится хорошо… И ты засыпаешь…

***

В Красноярске стакан подсолнечных семечек у бабушек стоил десять копеек, а такая же порция кедровых орешков – двадцать. Орешки казались твёрдыми, и щёлкать их было лениво. Ещё продавали шишки целиком, но кто их покупал, было вообще непонятно. Мало того, что сначала нужно добраться до зёрнышек, вскрывая пластинки одну за другой, так ещё были все шансы перепачкаться в смоле, которая ничем не отмывалась.

Другое дело палочки вываренной кедровой смолы, которую мы звали просто «серой». Сера появилась задолго до жевательных резинок, она была всегда. Прикольный горьковатый привкус, возможность многократного использования. С серой была только одна беда – на морозе ее жевать было невозможно…

Но и сера, и орешки, и подсолнечник в моем детском рейтинге вкусняшек моментально летели вниз, стоило только прийти фанерной посылке от папиных белорусских родственников.

Мне было неважно, что там в середине было для взрослых, главное – все свободные места были заполнены расчудесными белыми семечками.

– Что это?! Из чего?! – спрашивал я папу.

– Тыква, – пожав плечами, сообщал отец.

– Ты-ы-ы-ква, – восторженно повторял я.

Экзотичная, неведомая тыква, известная лишь тем, что в нее превратилась Золушкина карета.

– А у нас она не растет?!

– Нет!

– Жалко!

Тыквенные семечки были лёгкими, воздушными, их было легко разгрызать, поставив торцом между зубами, а главное, больше таких ни у кого не было. Можно было угощать друзей, сообщая ненароком, что у меня родственники аж в Беларуси, где вызревают яблоки, груши и растут тыквы!

Сегодня я понимаю, что семечки были не более чем дешёвым наполнителем, занимателем пустот, пенопластовыми шариками… но для меня они навсегда остались главным компонентом посылок, их основной ценностью…

…Эх, кто бы мне сейчас прислал посылочку с кедровыми орешками, неважно, в качестве наполнителя или основного объекта…

***

– Виталя, опусти ногу вниз! Ты за столом!

– Мама, ну так удобней!

– Опусти! Ты пережимаешь себе желудок. И спина кривая.

– Ну и что!

– И лоб рукой не подпирай. Сядь ровно!

Мама ставит передо мной тарелку жареной картошки с хрустящими боками, кладёт вилку, а я встаю и шагаю к пузатому холодильнику. Внутри стоит открытая трёхлитровая банка солёных огурцов с красиво плавающими листьями хрена и укропа. Нет, зелёные пупырчатые сегодня мне не нужны. Я беру стеклянный аквариум с осенним приветом и аккуратно через горлышко отливаю рассол в блюдо с картошкой. О-о-о, это песня! Теперь нужно размять вилкой одно в другом и получить тёплую солоноватую кашицу. Праздник!

Мама оборачивается от плиты.

– Виталя! Опять намесил что попало!!!

– Ну, вкусно же!

– Опусти ногу!

– Ай!

***

Свое первое печенье я испёк в семь лет. Раз пошел в первый класс, значит уже взрослый, можно. Подсмотрел, как мама стряпает блины, и повторил по тому же рецепту, только муки и сахара побольше. На удивление получилось съедобно. К восьми я был уже опытным стряпчим, и кухню мне доверяли. Тем более, кухню бабушки, которая нас всегда баловала.

Я знал, что где-то на этой кухне на случай праздников припрятана удивительная бутылочка с фруктовой эссенцией – волшебным сиропом, который даже при добавлении нескольких капель превращает обычную воду в почти настоящий лимонад. Это ж представить нельзя, что она сделает с печеньем!

Эссенцию я не нашел, но зато обнаружил ёмкость со странной надписью «Пихтовое масло». Вещество восхитительно пахло ёлкой, а слово «масло» убедило меня в кулинарной пригодности субстанции.

Первые подозрения возникли задолго до готовности. От будущей сдобы почему-то щипало глаза, а бабушка прибежала из зала, выяснить, откуда это невероятное амбре.

В общем, булочки не задались. В детстве для меня «сладко» и «вкусно» были словами-синонимами, поэтому я пытался, лизнув, макать булочку в сахар в надежде вернуть ей кондитерские свойства. Нет, невероятно привлекательные внешне, на вкус булки однозначно были елкой.

– Ура! – неунывающе подумал тогда я, – Наконец-то я до пуза накормлю Тишку!

Тишка (или официально Тихон) породы китайский пекинес был любимцем деда. Гаденькая, в принципе, собака, оставившая свою метку всем детям нашей семьи. У меня, моей сестры, моей двоюродной сестры, моего троюродного брата – у всех, кто умудрялся однажды сдуру приблизить лицо на расстояние броска, был одинаковый шрамик над верхней губой – у Тишки был свой коронный прием.

Кроме того, во сне он храпел, как взрослый мужик. Периодически, когда взрослых не было дома, мы доставали пылесос «Буран», забирались повыше на тумбочку, вытягивали в сторону пса шланг и включали это безумное изобретение русской инженерной мысли.

Пылесосы Тихон ненавидел как класс, он немедленно начинал истерить, кидаться на всё и безостановочно лаять. Когда мы понимали, что это мохнатое безобразие близко к разрыву сердца, мы останавливали эксперимент. Но в целом, мы Тишку любили – вредное, но свое.

Булки Тихон жрать не стал. Это было моё первое кулинарное фиаско.

***

Когда мне было девять лет, я сшил маме на 8-е марта мягкую игрушку. Потому что подарки нужно делать своими руками! Это все советские дети знают! Или еще можно книжку подарить. Но я предпочел первое… Потому как, откуда у меня деньги на книжку?

Я покопался в шкафах, нашёл белую красивую шкурку, вырезал из её центра кусок нужной мне формы и сшил его белыми нитками. Затем вывернул наизнанку, достал из аптечки вату, набил «тушку» до максимальной плотности, зашил «попу» и канцелярским клеем приклеил туда кусок картонки. Чтобы игрушка стояла.

После высыпал из специальной коробочки все наши пуговицы (а пуговицы, судя по всему, собирались ещё со времён прабабушки), выбрал две жёлтеньких и одну чёрненькую. И пришил. Глазки и носик. Получилась мышка. Красивая. Гладкая. Приятная на ощупь. Я еле дождался, пока мама с работы придёт.

Когда я вручал свой удивительный подарок, я получил одно из самых первых разочарований в жизни. Мама не улыбнулась! Мама не похвалила меня, какой я молодец, что сделал подарок сам. Мама не похвалила мышку, какая она получилась славная. Мама молча взяла подарок в руки, посмотрела, потом поставила его на стол и ушла. В ванную…

И только спустя много лет я узнал причину. Шкурка, из которой я сшил мышку, была лаской. Или горностаем. В общем, кем-то по тем временам безумно дорогим и невозможнодоставаемым… А я из неё мышку…