Валерий Гаевский - Фарцовщик

– Чего надо? Не видишь, ресторан закрыт! Завтра приходи. Мы в восемь часов открываемся.

И она попыталась закрыть дверь вагона, но Дмитрий уже залез на площадку и начал оттеснять толстуху. Та сразу завопила громким голосом:

– Куда лезешь, наглец?! Тебе русским языком сказали, что ресторан закрыт. Водки что ли надо? Да тебе уже достаточно, вон как от тебя несёт!

– Мне надо в вагон, пустите, там моя девушка, – Дима попытался что-то объяснить, но толстуха схватила какую-то кочергу и, размахивая ею перед носом Дмитрия, пошла на него в атаку. На шум выскочили еще какие-то тетки…

Через несколько минут он сидел за столом рядом с Лялей и Андреем:

– Ну что же вы ушли? Вы меня бросили пьяного, а сами здесь… – с обидой в голосе начал он наезжать на своих приятелей, в основном на Лялю.

– Ой, слушай, Дим, – не обращая на его стенанья никакого внимания, начала говорить Ляля, – Андрей такой интересный… Ты знаешь, где он работает?

– Не работаю, а служу, – перебил её Андрей.

Видно было, что он был раздражён оттого, что в вагоне-ресторане появился Дима.

– Неважно, служишь ты или работаешь, – Дима заметил, что его подруга была изрядно «датая» (так говорила молодежь того времени).

Ляля продолжила:

– Представляешь, он служит в церкви!

– Не в церкви, – опять перебил её Андрей, – а в Московской епархии, при Питириме.

Дмитрий слушал всё это вполуха. Ему было приятно, что он нашел своих друзей. К тому же Ляля опять прижималась к нему, правда, только коленкой:

– Представляешь, Димон, он у нас священник.

– Ляля, я не священник, а служу у Питирима!

– А кто такой Питирим? – спросил Дмитрий, не опасаясь того, что Андрей осудит его за невежество.

– Чего-нибудь выпьешь? – неожиданно спросил Андрей. – А то давай… Я тебе водки или коньяка возьму.

– Нет, на сегодня уже хватит. Хотя… Можно грамм сто водочки с солёным огурцом и бутербродом с колбаской, – ответил Дима на предложение своего приятеля.

Андрей быстро встал и отошёл к барной стойке, где стояла всё та же толстуха, которая изо всех сил боролась со сном. Ляля в отсутствие Андрея, как кошка, начала тереться о Диму и норовила даже залезть ему в брюки своей рукой. Через пару минут вернулся Андрей, сопровождаемый толстухой, которая поставила на стол бутылку водки, бутылку сухого вина, минералку и положила шесть бутербродов с красной икрой.

– Но зачем так много? – спросил Дима. – Уже ночь, куда столько?

– Дают – бери, бьют – беги, – пропела Ляля, наливая себе в стакан для минералки сухого вина.

– Ляля, может, хватит, а? – пытался её остановить Дима, но девушка уже выпила и пыталась налить еще.

Поезд уже давно отошёл от Армавира и набирал скорость. Постукивали колеса, и в окне мелькали нереальные картины южной ночи. С приходом Димы течение беседы нарушилось. Дима начал понимать, что он «обломал фишку» Андрею, который хотел охмурить его девушку. Беседа не клеилась. Ляля была уже достаточно пьяна, и они вскоре потихоньку покинули вагон-ресторан.

Утром, часов в одиннадцать, к ним в купе заглянул Андрей.

– Как дела, друзья мои? – непринужденно заулыбался он, бросив взгляд на Лялю. – Всё спите? Давайте вставайте и подтягиваетесь в моё купе.

Как вы, наверное, уже догадались, Андрей ехал без билета в служебном купе проводников. Там уже был накрыт стол. Минут через двадцать компания была в полном сборе, присутствовала даже проводница. Она оставила свои рабочие обязанности без внимания. На замечание Андрея: «Как же ты сидишь с нами и пьёшь водку, а вдруг ревизоры пойдут?», – она небрежно ответила: «Перегон длинный, успею протрезветь, давай лучше наливай, дядя, и не пизди».

Андрей опять поставил на стол бутылку виски. Теперь это был Teacher’s. Новый знакомый Димы и Ляли открыл банку с черной икрой и сделал всем бутерброды. Опять пошла гульба. Дима болезненно заметил про себя, что Андрей изо всех сил хочет понравиться Ляле. И он не знал что делать – то ли противиться этому, то ли не замечать это. Решил выждать время и присмотреться, как будет развиваться ситуация. Дима спросил Андрея:

– Так ты говоришь, что работаешь в епархии?

– Не работаю, а служу.

– А кем?

Андрей внезапно налил себе в стакан вискаря и, жмурясь, как кот, сказал:

– Давайте выпьем за нашего патриарха, это гениальный человек… – затем вдруг он прослезился и продолжил. – Я так его люблю, так люблю…

С этими словами Андрей резко выпил содержимое стакана, бросив косой взгляд на Лялю. Все остальные тоже выпили, не очень, правда, понимая, почему при нынешних обстоятельствах надо было пить за патриарха всея Руси, тем более, что Дима знал, что его звали Пимен, а не Питирим. Но если на столе есть выпивка, да еще заморская, да ещё на халяву, то русский народ не очень «въезжает» в тему. Затем ещё выпили за Христа, затем ещё за освобождение от монгольского ига, затем…

Дима опять задал свой вопрос:

– Андрей, вот ты работаешь у Питирима, а что ты там делаешь?

– Я, старик, не делаю, а служу. Питирим – это министр иностранных дел русской православной церкви.

Теперь Дима понял, что его новый знакомый не ошибался и не врал. Андрей продолжил:

– И я при Питириме нахожусь на службе… Ладно, старик, давай выпьем за красивых дам.

Они опять налили в стаканы огненной воды под названием «Учительская самогонка» (так Андрей называл виски Teacher’s). Все выпили. В купе вдруг повисла тишина. Дима понял, что Андрей непростой человек, и что надо бы с ним поплотней задружиться. Ляля тоже поняла, что парень, сидящий напротив неё и отдалённо похожий на Христа, очень интересен во всех отношениях: и красив, и умен; самое главное, он при деньгах, не то, что Димка. Проводница же поняла, что здесь она лишняя. Она пошла заниматься своими прямыми обязанностями. А вот Андрей понял, что он взорвал «бомбу», и этой «бомбой» произвел нужный эффект, особенно на Лялю.

Через час бутылка «Учительской самогонки» была выпита, а Андрей всё говорил, говорил и говорил, искоса посматривая на Лялю. По правде сказать, он смотрел не на саму Лялю, а на её роскошные загорелые ножки, которые были перед его глазами. Ляля клала одну ногу на другую, время от времени перебрасывая их с места на место. Димка же всё видел, но позволял своей подруге куражиться. Внутри себя он решил, что с этим парнем надо задружиться – потому-то и терпел выходки Ляли. Андрей рассказывал, как он любит службу в епархии, как он готовится поступить в аспирантуру при епархии, какие там экзамены, например, по русскому языку.

– Представляете, ребята, – говорил он в запале, – надо написать сочинение на тему «Какие чувства проникают к вам в сердце, когда, проходя по лесу или по полю, вы слышите в отдалении звон монастырского колокола…». Представляешь, Дмитрий, как надо тонко чувствовать природу и в ней этот звук… Как всё это прекрасно, как всё это великолепно! Тишина… Природа вокруг, и вдруг «Бам! Бам! Бам!». И в этих звуках ты ощущаешь присутствия Бога… Да, Бога!