Анатолий Емельянов - Летопись камня

«– У Иры есть жених! Она собралась за него замуж!? А как-же ночь, проведённая со мной накануне приезда жениха и до этого? Как это понять и у кого искать ответ на эти вопросы?».

– Спокойной ночи! – как сквозь сон, услышал он вдруг Олин голос.

Очнувшись от терзавших его мыслей, Антон увидел смотрящие на него глаза Ольги, в этих глазах было всё: призыв, искренность, нежность, любовь.

– Спокойной ночи! – отведя свой взгляд в сторону, произнёс Антон.

– Слушай, как тебе Ольга, она постоянно интересуется тобой, – спросил Саша, когда Ольга вышла из комнаты.

– Я с первого дня знакомства с вами всеми думал, что это предмет твоего внимания, особенно после того, как она осталась с тобой, ну после той памятной ночи с дракой.

– У меня есть девушка и Ира с Олей, её знают. Она осталась со мной потому, что очень застенчива и с малознакомым мужчиной в одной комнате постеснялась находиться, – объяснил Саша.

– А у Иры, как выяснилось, есть жених, поэтому она не постеснялась находиться в одной комнате ночью с малознакомым мужчиной, – как – бы рассуждая, произнёс Антон. – Интересная логика!

– Они повздорили из-за тебя, поэтому, на этот раз, поселились в разных комнатах – Саша вопросительно посмотрел на Антона.

– Такая девушка, как Оля, не может, не нравится мужчинам, мне кажется это вообще идеал женской красоты. Она ждет серьёзных отношений, к сожалению, для меня, сейчас я не готов к таковым, мне надо время, чтобы во всём разобраться и не только в том, что касается конкретных отношений между людьми, но и вообще с будущей работой по нашей специальности, – Антон многозначительно посмотрел на Сашу. – И потом, Ирина попросила меня прийти, я не мог ей отказать…

– Тут еще, есть одна местная специфическая особенность – дефицит русских мужиков. Такие девушки, как Ольга не приемлют близкого общения с мужчинами других национальностей, она мне не раз об этом говорила. Кстати, жених у Иры немец, рыжий такой, понимаешь, насколько они с Ольгой разные, – заключил Саша. – А, вообще ты прав, тут есть над чем, подумать.

– У нас, там, в России, то же дефицит русских мужчин, правда по другой причине, в моей маленькой деревне, откуда я родом, две подружки, ровесницы моей мамы, так и остались в старых девах, их сверстники, мужчины погибли на войне, – произнёс Антон.

– Давай спать, – предложил Саша, укладываясь в кровати.

На следующий день Антон и Саша встали рано, умылись, попили зелёного чая с бутербродами. Антон отправился в камералку, Саша остался в общежитии с намерением дождаться, когда проснётся Ольга и уже вместе с ней придти туда. Ни Саша, ни Ольга до обеденного перерыва в камералке так и не появились. Антон вышел из помещения, раскалённый воздух, словно из печи, пахнул ему в лицо, на небе не было ни облачка, палящее солнце стояло в зените. Вернувшись в общежитие, Антон и там, не застал Сашу и Ольгу. Он вошёл в свою комнату, снял туфли, закрыл форточку, плотно задёрнул шторы на окне и не раздеваясь, прилёг на кровать и вскоре задремал. В первые, с момента его отъезда на практику ему приснилась его родная деревня, аккуратные разноцветные деревянные домики, крытые под железо и шифер послевоенной постройки, размещались отдельными группками по обеим сторонам, разветвлённой с широко раскинутыми бортами глубокой сухой древней балки с относительно узким плоским дном. Рядом с их домом, вниз по склону балки располагался фруктовый сад, состоящий в большинстве своём из яблонь сорта знаменитой Курской антоновки, заложенный предками Антона ещё в прошлом веке. Антон лежал на раскладушке, в тени большой развесистой яблони, всё кругом было окрашено в сочные зелёные цвета, прогретый ласковым майским солнцем, настоянный на травах свежий ветерок нежно ласкал лицо и руки.

В деревне, где родился и вырос Антон его родители, да и весь их род, который из этих же мест и происходил, были на хорошем счету, семья считалась благополучной. Однако отец с матерью не ладили. В чём состояли причины семейных разладов, для Антона однозначного ответа не было. Все, кто был связан родственными узами с семьёй Антона, с дореволюционных времён слыли работящими, а потому были зажиточными, нет, не богатыми, были крепкими середняками. Всё, что имели, нажито собственным трудом, были среди предков плотники, столяры, печники, садовники, пчеловоды и, конечно же, все были земледельцами, на своей земле, своими руками строили и производили все необходимое для жизни. Нравы внутри рода были строгие, младшие не только слушали и подчинялись старшим, старших почитали, детей воспитывали в строгости, причём трудолюбие и навыки по всем ремёслам прививались с детства, передавая их от поколения к поколению, женились и выдавали замуж только по сватовству, женщина была обязана подчиняться мужчине. Выпивать выпивали, но как говориться по случаю, например свадьба или проводы на службу или другое знаменательное событие, но такие случаи были редки. Старший в семье мужчина мог, конечно, позволить себе на правах хозяина выпить, или даже напиться, при других обстоятельствах, как правило, осуждать, поступок главы семейства было не принято, он глава и знает, что делает. Если же вдруг, как говориться без повода, выпивал кто-то другой из членов семьи и не дай бог это была женщина, то это осуждалось всеми вплоть до презрения, не говоря уже о других пороках, к примеру, таких, как супружеская неверность. Таких семей в деревне было большинство, здесь, в русской глубинке, на этих семьях и держались моральные и нравственные устои русского образа жизни, столпом которых, было православие. Потом, случилась революция. По рассказам бабушки, по отцовской линии, в 1917 году ей было двенадцать лет, услышали, что царя скинули в столице и вскоре забыли про это, так как, для простых тружеников, в деревне, фактически ничего не изменилось, жизнь шла своим чередом с очевидной истиной, чтобы жить, нужно было, много работать. Потом началась гражданская война, Курск заняла белая армия генерала Деникина, правда ненадолго, неожиданно для всех, те, кто якобы были против царя, оказались сильнее и прогнали белогвардейцев. Это всех насторожило, но потом всё опять стихло. Однажды, вначале 20-х, в волость нагрянули из губкома комсомола уполномоченные, которые привезли с собой лектора. Собрали возле волостного правления сход и лектор, начал рассказывать о равноправии женщин, которое исповедует новая власть и про любовь с черемухой и без неё. Особенно всех насторожило, когда лектор рассказал про революционные изменении во взаимоотношениях между мужиками и бабами, смысл которых состоял в том, что в свободном от буржуазной морали обществе, каждый может удовлетворять свои потребности так же легко, как выпить стакан воды. Это было настолько противоестественно сложившейся веками морали, что навлекло всех на мысль, о том, что в стране действительно произошло, что – то весьма не понятное, от того и пугающее. Значительные перемены произошли много позже, когда началась коллективизация. Предков, как и многих других, раскулачили, то есть много чего отобрали и организовали колхоз, это если рассуждать примитивно, а по существу, полностью изменили условия жизни. По рассказам той же бабушки, это было потрясение, но в отличие от других регионов страны, местное население восприняло все по житейски, смиренно, причём, многие из его предков, пошли работать в колхоз. Конечно, в одночасье изменить морально нравственные устои личности не возможно, но вот его Антона родители, фактически с рождения, уже жили и воспитывались в новых условиях, в условиях, когда рухнули старые устои и представления о жизни, а новые ещё только зарождались. Сильнейшим испытанием для его рода стала грянувшая Великая Отечественная война. Сначала на фронт отправился дед Антона, потом началась оккупация, длившаяся больше года. Самым страшным в период оккупации, по рассказам отца, был голод, от него спрятаться было негде. В феврале 1943 года, пришло извещение о том, что глава семейства, главный носитель родовых устоев и известный в округе пасечник, дед Егор, пропал безвести. В марте, этого же года, она проводила на фронт старшего сына Николая, а ещё через полгода, когда ещё не до конца отгремела канонада великой битвы на Курской дуге, в сентябре 1943 года и младшего сына Ивана, будущего папу Антона. И наконец, ещё один страшный удар война нанесла в самом её конце, в апреле 1945 года, на территории Германии, геройски погиб старший сын семейства, брат отца и дядя Антона. Отец Антона демобилизовался из армии в 1947 году, в семнадцать лет, брошенный в пучину фронтовой жизни, много чего повидав, пройдя с войсками до Вены, домой вернулся совершенно другой человек. Возвращение сына с фронта живым и здоровым вернуло к жизни его маму, бабушку Антона, теперь она всю себя посвятила своему сыну, последней её надежде. Первое время она внимательно присматривалась к сыну, от весёлого, общительного и подвижного мальчика, каким он был, ничего не осталось, теперь это был замкнутый, молчаливый и внешне суровый мужчина. Отдыхать от войны долго не пришлось, отец понимал, что теперь он отвечает за всё, в том числе за благополучие своего единственного близкого человека, своей матери. Вскоре, он устроился на работу в МТС, автослесарем, поскольку на фронте был механиком – водителем, потом, со временем получив права водителя, стал работать шофёром. Сороковые послевоенные годы были голодными, в деревне спасались тем, что выращивали на своих приусадебных участках, поэтому люди трудились в прямом смысле слова днём и ночью, иначе было не выжить. Жизнь между тем брала своё, постоянное внимание и забота о сыне со стороны матери, непомерные хлопоты о хлебе насущном постепенно вырвали Иван из рук войны, он перестал вскакивать по ночам и нервно курить, а при встрече с знакомыми, стал даже улыбаться. Оживала и деревня, мужик в деревне всегда был на особом счету, а уж если он шофёр или тракторист то это вообще особая каста, привезти дрова или сено, вспахать огород, Иван был нарасхват и мать начала замечать, что сын начал выпивать. Сначала она не обращала внимания, помог людям, они его накормили ну и поднесли соответственно, но потом он начал приходить выпившим уже с работы, а однажды, пришёл домой и вовсе пьяным. На следующий день она не смогла его вовремя разбудить, чтобы идти на работу, с некоторых пор это тоже стало её обязанностью, а когда ей это удалось, он, увидев, что опаздывает на работу, обругал её и не завтракая, ушёл на работу, а вечером опять пришёл выпившим. Тогда мать решила, что сыну пора жениться, одной ей с ним уже не справиться. Дождавшись, удобного момента, она известила его об этом, у Скаловых, так по двору звали родителей моей будущей мамы, дочь Таисия на выданье, молодая, семья порядочная, живут хорошо. Иван, некоторое время, молча, смотрел на мать, но ослушаться не посмел и коротко ответил, что согласен. После традиционного в таком случае сватовства, осенью сыграли свадьбу. Потом появились дети, сначала сестра Валя, а через полтора года Антон. Отец к тому времени ушёл из МТС и устроился на работу опять же шофёром, в соседнем сельсовете, в совхоз, в колхозе работать он отказался, как он не раз говорил, по принципиальным соображениям. Спустя пару лет, призвав в помощь всех оставшихся в живых после войны родственников, включая маминых, в течение почти целого года выстроили на кирпичном фундаменте большой, крытый под железо новый деревянный дом. Вскоре, когда Антону исполнилось три годика, мама стала работать в колхозе. С тех пор Антон с сестрой были с бабушкой, которая и вела всё домашнее хозяйство, то есть, по сути, главной женщиной в доме была бабушка. В семье, где мама родилась и выросла, она была на положении единственной дочери, со стороны родителей и её братьев к ней было всегда повышенное внимание, она младшенькая, девочка. Особенность этой семьи состояла ещё и в том, что дедушка Гриша, папа матери Антона, был в примаках, поэтому, вопреки сложившимся устоям, в этой семье всем заправляла женщина, её мама, и это не могло отразиться на характере дочери. Иногда Антону казалось, что большинство семейных ссор возникало, по причине выяснения того, кто в доме хозяин, прошедший фронт и ставший по воле обстоятельств, главой семейства, отец, хозяйкой дома считал свою маму, да и для Антона с его сестрой, бабушка была, кем – то вроде второй мамы. Маму, конечно, обижало, то обстоятельство, что не она является центром семьи, может быть поэтому, ни в отношении с мужем, ни в отношении с детьми с её стороны, не было проявления женских чувств, как это, наверное, должно было быть, то есть забота была, а вот любви не было. Со временем ситуация усугубилась подозрением в отношении отца в супружеской неверности, в те времена, в сельской местности, это считалось большим позором.