Анатолий Емельянов - Летопись камня

Она смотрела в его глаза испуганным и одновременно нежным взглядом. Антон не мог отказать женщине, а потому согласился остаться. В её палатке пахло духами, они долго, сидя при свечах, рассказывали друг другу о своих увлечениях, прочитанных книгах и их авторах, о кино и известных артистах. Галя была из семьи театралов, оба её родителя работали в театре, в здешней столице, мама актрисой, а папа помощником режиссёра. На вопрос о том, что же подвигло её к работе и жизни в таких вот, почти экстремальных условиях. Она ответила, что хочет стать писателем, а для этого надо многое увидеть самой. Она ходила в турпоходы и даже с альпинистами поднималась на горную вершину, но всё это, не то, там люди находятся на отдыхе, здесь другое дело, здесь все на работе, как на любом предприятии выполняют задания и план, это и есть предмет её любопытства.

– Интересно, какое представление о будущей профессии сложилось у Вас? – поинтересовалась она.

– Достаточно противоречивое. Как и на первой геологической практике, так и здесь, уже на производственной, мы, я и Саша, числимся рабочими, груз ответственности за результаты работ над нами не висит, а вот получаемый практический опыт весомый. Я больше склонен считать, что профессия геолога по своему уникальна, представляете, ни с чем несравнимое ощущение первопроходца и одновременно первооткрывателя, малозначимые и значимые открытия в геологии можно делать чуть ли не каждый день и это не может оставить равнодушным. Потом, я сильно не обременён обязательствами личностного характера, своей семьи у меня ещё нет…

Антон внимательно посмотрел в Галины глаза.

«– Интересно, мог бы я стать героем её романа?» – мысленно задал он себе вопрос.

Проснулся Антон рано, ещё только светало. Он, как можно тише, чтобы не разбудить Галю, мирно спящую на соседней раскладушке, выбрался из палатки и не торопясь пошёл в сторону водоёма. Откуда у него взялась привычка, не смотря ни на что, рано просыпаться накануне какого либо события или мероприятия с его участием, он ещё, толком не осознал, но догадывался – это давали о себе знать два года армейской службы.

Обучение в школе сержантов больше походило на курсы молодого бойца, с той лишь разницей, что курсы для молодого солдата заканчивались через месяц, потом присяга и далее повседневная служба, в школе сержантов после принятия присяги всё только начиналось. Собственно обучение, как таковое, было на втором плане, материальная часть изучалась поверхностно, количество стрельб было весьма ограничено, к примеру, за всё время службы в учебном подразделении, ему вообще ни разу не удалось выстрелить из пушки боевой машины пехоты. А эта бесконечная и бессмысленная тренировка выполнения норматива по одеванию противогаза и затем следовавшая команда типа, вспышка справа, затем слева и так далее. Противогаз и общевойсковой защитный комплект научили одевать быстро, но мы были военными, призванными уметь самим защищаться и защищать других. При выполнении учебных стрельб в противогазе по мишеням, они как стояли, так и остались стоять на месте. То есть, надев противогаз, военнослужащий не мог прицельно стрелять по мишени, поскольку расположение очков на противогазе не позволяло видеть мушку через прицельную планку по одной линии. Нашлись, правда, люди с большой смекалкой, натянув одно очко противогаза на переносицу, всё же смогли попасть в мишень, при этом, противогаз уже не мог защитить его от воздействия газов. Большую часть времени занимала строевая подготовка, иным словом, муштра, насколько она могла пригодиться в бою, для молодых солдат было загадкой, а так же наряды на кухню и караульная служба. Причём муштрой курсантов занимали днём на плацу, а ночью в казарме. После наступления времени отбоя, их командиры, сержанты, тоже, как и они, срочники, устраивали молодым солдатам тренировку по подъёму в течение сорока пяти секунд. Тренировка могла продолжаться не один час, пока не удавалось, наконец, всем уложиться в этот, ни кем не утверждённый норматив. Естественно солдаты не высыпались, а в шесть часов утра звучала команда – подъём и плохо приходилось тому, кто просыпал эту команду, страдал при этом ещё и весь взвод, поэтому проспать, означало подвести весь взвод. Потом служба в полку обеспечения учебного процесса на известных офицерских курсах «Выстрел», их ещё называли «полевой академией». Все теоретические выкладки обучающимся, этим полком, наглядно демонстрировались на практике, в условиях, максимально приближенных к боевым. Здесь, кроме офицеров Советской Армии, проходили обучение офицеры ближнего и дальнего зарубежья, часто приезжали зарубежные делегации и просто известные в стране люди, поэтому с момента прибытия в часть, всем военнослужащим внушалось, что иностранцы всю Советскую Армию не видят и судят о ней по всем нам. В связи с чем, перед показами тех или иных тактических действий проходили тренировки, как у спортсменов, чтобы на показных учениях всё было без сучка и задоринки. Перед каждым предстоящим показом, Антон всегда просыпался раньше команды на подъём. Он, вдруг явственно, вспомнил случай произошедший с ним и с отделением, командиром которого был, во время показа занятий по обкатке танками личного состава, по случаю прибытия в страну с дружеским визитом министра обороны Финляндии. На одном из участков полигона по обкатке танками, личный состав располагался на поверхности земли, прямо по трассе движения танка, имитируя убитых. При приближении танка, примерно за пять – шесть метров до него, в так называемой «мёртвой зоне», имитирующие убитых, начинали двигаться, при этом, часть личного состава, просто выкатывалась в сторону от дроги, по которой проходит танк, другая же часть закатывалась прямо под танк, между его гусениц. Но это ещё не всё, перед тем как личный состав должен был прибежать к этому участку и занять исходную позицию, имитируя убитых, сапёры должны были подорвать размещённые по участку ёмкости с напалмом, чтобы везде всё горело, было в дыму, как это бывает в реальной боевой обстановке. Сапёры их подорвали, но с опоздание, в тот момент, когда Антон со своим отделением уже занял исходную позицию, расположившись на земле, при этом разлетающиеся по всей площади горящие капли напалма упали и на уже лежащих солдат. Находившийся не далеко от него сослуживец, крикнул ему, что у него горит на спине, Антон быстро выкатился из колеи дороги, по которой на него уже надвигался танк и на несколько секунд прижался спиной к земле, тем самым, погасив пламя. Он и его подчинённые родились в рубашке, горящий напалм попал на находящуюся за спиной, свёрнутую в рулон плащ-палатку, другому сослуживцу, горящая капля упала на пятку сапога, другим же вообще не досталось ничего, тогда показ они не сорвали, а плащ-палатку и сапоги пришлось списать. Удивительно, но тогда, на полигоне, при обкатке танками он не испытал чувства страха, вчера же, при виде змеи, испугался по настоящему.