Антон Евдокимов - Живший вне

И вот, проходя уже не одну больницу в поисках своего тела, я начал помаленьку отчаиваться. Возможно, его уже и нет. В моей голове начали появляться плохие мысли, ведь после долгих поисков и больших перемен думать становится очень сложно, но все же подсознательно я внушал себе, что не нужно сдаваться и надо продолжать поиски, сколько бы сил они ни потребовали. Что это такое? Солнце выглянуло из-за туч и дождь перестал капать, но по улицам до сих пор стекают последствия этих дождливых дней. Солнце отражалось в лужах яркими бликами, многие люди вышли на улицы с детьми, а те, в свою очередь, с радостными лицами прыгали и бегали по лужам, наполняя улицу своими радостными криками. Я, видя такую картину, чуть не расплакался, я так давно не ощущал этого чувства, тепла, что идет из груди… Оно называется радость? Так приятно было смотреть, как они поддразнивают друг друга. Именно благодаря таким моментам мы и живем, ведь они очень редкие и не каждый может себе их позволить. Вот один ребенок, поскользнувшись на луже, падает. Я уже подумал что он покалечится, но он встал, отряхнулся и усмехнулся. Повернув голову, он заметил маленького щенка, что тихим голоском попискивал в темном углу улицы. Ребенок взял его на руки и понес к маме, и, упрашивая очень долгое время, он все-таки смог уговорить взять его к себе домой. Он был так рад, его улыбка была бесценна. Еще немного поиграв, они направились домой, ну а я, наполнившись такими моментами, пошел дальше, размышляя. Неужели нельзя было просто устроить жизнь так, чтобы никто не страдал и все были счастливы? Почему иногда люди испытывают сильную боль? Мне очень жаль, что мир так устроен, но, думаю, благодаря таким людям и событиям наш мир становится лучше и добрее. Ну а хотя не мне же это решать, мир устроен так, как он устроен, и изменять его мы можем только все вместе. Когда я наступал на лужи, то не ощущал мокроты в ногах. С одной стороны, это правда очень удобно, ведь не придётся теперь тратиться на обувь. Получается, и еды мне тоже уже не надо. Я заметил, что с каждым днем я все меньше и меньше чувствовал себя живым. Как же грустно осознавать это. И все-таки моя решимость намного сильнее, чем эти печальные и ненужные мысли. Я стал думать о чем-то более важном, например, о том, что будет, если я прикоснусь к пеньку, увижу ли я то, как его срубили, то есть его последние секунды? Или к завявшему цветку – буду ли я видеть то, как он становится слабее? И сколько раз я могу использовать это? А вдруг у меня ограниченное число попыток, тогда это было бы очень плохо. Но, как я и говорил, не надо засорять голову ненужными мыслями. Я буду думать только о том, что мне нужно и вправду пригодится в будущем, в том самом, где я найду причину своей смерти и пойму, что делать дальше.

Тем временем солнце светило все ярче и ярче, по всей улице бегали лучики, что наполняли улицу своим блеском. Глаза в буквальном смысле разбегались от такого зрелища, я в тот же миг перестал думать о проблемах и начал восхищаться этой красотой. Все такие обычные деньки в одно мгновенье могут измениться и стать намного лучше, чем были. Занятые люди, в отличие от детей, наоборот, злились от такой погоды, ведь приходится терпеть жару. Им всем надо куда-то идти, двигаться по вечному кругу, ну а мне уже это все не нужно, ведь я провалился в этой жизни сам не знаю, куда. Я представляю все, как игру в шахматы, и, возможно, я попал в то место, куда попадают пешки, когда уходят за край игрового поля. Если следовать моей логике, не значит ли это, что всю свою жизнь я был пешкой, что ходила ход за ходом? И когда же я дошел до этого конца? Когда я обрел такой смысл жизни? Помнит ли хоть кто-то, где и что я делал, если все и вправду так и из-за какой-то фигуры я не смог дойти до конца? Что это была за фигура, которая уничтожила мою стабильную жизнь, перевернула вверх дном? К сожалению, в данный момент я не могу узнать о том, что именно произошло, но, надеюсь, в скором будущем смогу.

Дни становились все жарче и жарче, а моя голова была занята вопросом – есть ли еще такие, как я, и могу ли я с ними взаимодействовать? Надеюсь, что да. Не успев хорошо все обдумать, я увидел свет, что видел раньше. Не знак ли это? Я решаюсь пойти за ним, и вот, пройдя вдоль незнакомых улиц, я увидел, откуда он шел. На земле лежала девушка примерно двадцати четырёх лет, она была чем-то похожа на меня, но ее тело было не в крови, а в грязи. Я, зная, что не могу взаимодействовать с другими предметами, не стал ее трогать, но не смог долго держаться и все-таки попытался привести ее в чувство. Когда я протянул свою руку к ней и попытался разбудить за плечо, время вокруг меня будто опять замерло на мгновенье. По моей руке пробежала дрожь, которую я не чувствовал раньше, и… Свершилось чудо, я все таки смог к ней прикоснуться! Неужели я не один такой? Я был обрадован и в то же время немного подавлен. Означает ли это, что она тоже мертва? Наконец девушка начала просыпаться, когда же она открыла глаза, я сказал: «Добро пожаловать на тот свет». Она же, крича, что я извращенец и насильник, отодвинулась в сторону. Я постарался ее успокоить, но она почти не слушала. Я решил отсесть и просто наблюдал за ней и ее поведением. Она в просидела одном положении продолжительное время, а после спросила: – Где я? Я стал думать о том, как бы смягчить новость о том, что она умерла, и теперь не может взаимодействовать с окружающим миром. И все-таки, набрав воздуха в легкие, я невнятно объяснил всю ситуацию. Девушка очень громко засмеялась, видать, не поверила в то, что я сказал. Тогда я попросил поднять банку, что лежала возле нее. Она потянулась к баночке с таким лицом, будто я ее разыгрываю, но я не улыбался, и после того, как она это заметила, тоже перестала так смело улыбаться. Через несколько секунд девушка резким движением попыталась поднять банку с земли, но ее рука прошла сквозь нее. Я посмотрел на нее, очевидно непонимающую, что только что произошло. Некоторое время она пыталась поднять предметы вокруг, но все было тщетно, и тут она упала на землю и схватилась за голову. Ее глаза начали наполняться слезами. Что я мог сделать? Конечно же, я стал ее успокаивать. Сначала осторожными движениями я начал приобнимать ее и гладить по волосам. Я сказал, что мы обязательно найдем того, кто мог стать причиной ее смерти. Ее слезы перестали течь так сильно, и тихим голосом она произнесла:

– Ты и вправду думаешь, что мы сможем? Ведь сейчас мы никто, и даже помочь никто не сможет, что же теперь делать?

Я попросил ее рассказать о последних воспоминаниях, чтобы появились хоть какие-то детали, которые могли помочь понять, почему она умерла. Конечно же, я и сам не был до конца уверен, что это возможно, но все-таки попытаться всегда стоит, даже когда шансы почти равны нулю. Надо пытаться и не сдаваться. Пока я утешал ее, чтобы она могла внятно рассказать о том, что произошло, прошло уже немало времени, но все-таки это время дало свои плоды. Девушка и вправду немного успокоилась и стала более разговорчивой. Она сказала, что последнее, что помнит, это то, как она со своей подругой ехала на байке. Они заехали в какое-то место, где ее схватили и дальше, как она сказала, перед глазами только темная линия, и она лишь частично помнит лица тех людей, ведь все произошло слишком неожиданно. Девушка сжала руку в кулак и поклялась, что найдет тех, кто заставил ее переживать эти моменты, и когда найдет, сможет испортить жизнь любым способом, даже если это будет очень сложно. Когда она это говорила, в ее голосе и вправду была слышна уверенность. Она очень смелая, хоть и кажется довольно хрупкой в эмоциональном плане, я очень хочу ей помочь, но согласится ли она? Именно этим вопросом задавался я в этот момент. Девушка начала вставать, и я ее придерживал, но, привстав совсем немного, она снова присела и облокотилась на меня. Я засмущался от такого, но виду не подал. Я хотел спросить у нее, согласна ли она будет пойти со мной в дальний и, возможно, очень долгий и сложный путь, но губы все никак не хотели двигаться. Я и вправду начал сомневаться в том будет ли она согласна: с одной стороны, ей некуда пойти, и я могу составить ей хоть какую-то помощь, а с другой, я для нее вообще неизвестный человек, которого она знает последние минут тридцать. Но попробовать все-таки стоило. Набравшись смелости, я подозвал ее к себе тем, что слегка подтолкнул. Она посмотрела на меня своими голубыми глазами, и я, выдохнув, спросил, не хотела ли бы она пойти вместе со мной и найти тех, кто довел ее до такого. В тот момент мое сердце и остальные органы замерли, мне показалось что я перестал дышать… После небольшой паузы она, мило улыбаясь, ответила: – Да, я, конечно, пойду с тобой.