Марк Шаръ - Три встречи в России. Будущего

Когда я перестал смотреть в чужой планшет я сел прямо и не поверил своим глазам. Аль Капоне сидел напротив меня, которого я только что наблюдал в планшете у девушки. Сначала я засомневался, но уже без капли стеснения заглянул в ее планшет снова так, что она отодвинулась от меня, показывая своим видом, как не прилично лезть в чужие вещи. Но я был точно уверен, что передо мной министр образования. Я был так шокирован, что забыл об этикете и, как оказалось, все это время смотрел то на планшет, то на него вопросительным взглядом, а он в свою очередь смотрел на меня. Наконец он не выдержал и сказал:

– Да, молодой человек, вы правильно понимаете, это я.– прошёлся, пальцами по усам элегантно.

– Но… что вы здесь делаете? – я оглянул вагон метро.

– Еду на работу, стало быть, как и многие здесь присутствующие, – невозмутимым голосом ответил он.

– На работу? А где же мигалки, сирены, кортеж и все такое?

– Вы готовы все это оплатить, молодой человек? – улыбнувшись, но при ехидстве в глазах. Зачем мне все это? Я прекрасно успеваю на метро.

– А, что-ж я был рад с вами повидаться, – сказал я, когда увидел, что министр встал и собирался выходить. Видимо его станция.

– Я тоже, – ответил он и направился к выходу.

Ну и странности происходят, я будто не проспал несколько дней после аварии, а проснулся после пятидесятилетний комы. Министр на метро…. «За мой счет?» Ну а как иначе то? Сейчас выйдет и встретят его там и мигалки, и кортеж, Аль Капоне.

О, вот и моя станция, наконец-то я дома. Я поднялся с метро на свежий воздух и первое, что бросилось мне в глаза это полицейский, держит документы мужчины и что-то объясняет. При этом уважительный тон и легкая улыбка. Он посмотрел на меня и кивнул. От удивления я подумал, что со мной что-то не так, проверил не прилеплена ли к пятку ботинка туалетная бумага или завязаны ли шнурки, вил мой был опрятен, и чего это он? Ну, сейчас не до него, наконец я вернулся домой. Я уже поднимался на лифте, по которому так скучал в больнице, надо же, не думал, что буду скучать по лифту. Лифт был целый! Кнопки, реклама – все цело.

Я повернул ключ и вошел в свою квартиру, почувствовал запах дома и на душе стало более спокойно. Смесь запаха супа и лака для волос, означало бабушка дома. Дом оказался пуст, мама с папой были на работе, а бабушка с дедушкой где-то гуляли. А, нет, я кажется слышу бабушку из соседней комнаты, дома, я был прав…

– Люба, что тут думать? Летим вместе со мной, там отличные врачи. Ты все успеешь, мы вместе и туда, и обратное слетаем, это займет всего-то две недели, – бабушка повернулась от окна и увидела меня, стоящего около дверного проема, – О, все Люба, собирай вещи, ко мне Максим вернулся из больницы.

– Привет, бабуль. – я подошел и обнял ее. Большие бусины на груди бабушки вошли мне в грудь.

– Как твое здоровье, Максим? – бабушка посмотрев мне в глаза. Ты уж прости, что я не смогла навестить тебя в больнице, очень много дел свалилось на мою голову, ты мог бы помочь собрать мне вещи, а то я точно что-нибудь да забуду.

– Какие вещи, ты куда собралась? – с удивлением, я спросил.

– Решила в Швейцарию слетать на две недельки. – и легким движением с чувством собственного достоинства в голосе, поправила бусины, которые потеряли свою симметрию.

– Бабуль, ты что, с ума сошла? Какая еще Швейцария?

– Ну как какая? Самая обычная, решила вот немного подлечиться. Разумеется, медицина там хуже, чем у нас, Максим, я знаю, что скажешь. Ну а что теперь, заявке пропадать? Слетаем с Любой, сменим обстановку, глядишь по лучше станет. Кстати, дед пошел кое-что купить в магазине, скоро будет.

– А… откуда у тебя деньги?

– Ну как откуда? Копила.

– Сколько ты копила, бабуль? Сто лет? Или двести?

– Ну почему, 2—3 пенсии отложила и вот скопила.

– А какая у тебя пенсия? – слова бабули с каждым разом вводили меня в еще больший шок.

– Девяносто семь тысяч. – без удивления и чопорности промолвила. Как будто нормально.

– Повтори пожалуйста, – на самом деле я расслышал сумму, названную бабушкой, но мне необходимо было убедиться.

– Девяносто семь тысяч, Максим.

– Ты что, сумасшедшая? Твоя пенсия составляет семнадцать с половиной тысяч, – после этих слов бабушка будто взорвалась, а я совершенно не понимал в чем дело. Она, чуть убрав трубку в сторону, и посмотрев на меня, как на тупого:

– Ты головой ударился, сынок? Я 50 лет жизни подарила заводу, семнадцать с половиной тысяч, ишь, что придумал. Я работала инженером-конструктором, руководителем конструкторского бюро и буду получать эти копейки?! – бабушка никак не унималась и голос становился более крепким, более стальным. Я не знал, куда себя деть, просто стоят напротив нее, слушал и искренне пытался понять, что же я сделал все-таки не так.

– Да ты просто издеваешься стало быть надо мной?! – быть может это просто все большая шутка? Хотя слова и тон бабушки не были похожи на шутку, завелась она всерьез, по крайней мере.

– Вот у меня пенсия 97 тысяч, плюс, значит, надбавка как раз таки 10 с половиной, и плюс пенсия по старости, за 80 лет – 7 тысяч. Ну, в итоге 114 тысяч где —то в месяц выходит.

– Бабуль, а откуда деньги у государства? – снова сказать, что она сошла с ума или ее слова являются ложью я просто не рискнул. Обычно так ведет себя дед, при виде наступления бабушки.

– Ну как откуда, мы платим налоги, все эти деньги идут на наше же содержание. Спроси у деда. Не знаю почему ты так всполошился из-за этой Швейцарии, я даже про вещи забыла! Кстати, я там была уже и не скажу тебе, что это лучший отдых в моей жизни!

– Была? Когда? – от удивления, я присел на диван, даже не заметил – что там был пульт от телевизора.

– Так, в прошлом году, вот. Люди там не конечно не такие счастливые, как в нашей стране. Видимо сказывается атмосфера, природа, история. Скучновато. Но, для общего развития, так сказать, слетать туда не помешает, а уж тем более подлечиться. Деду не нравятся они – души говорит нет. Нет тайны. Лучше говорит, на Алтай.

Я не стал ничего на это отвечать и просто ушел на кухню. Тот запах, который ударил мне в голову при входе, напомнил мне о супе на кухне. На самом деле, я очень проголодался, просто с бабушкиным разговором даже и об этом забыл. Когда я поставил свой суп разогреваться, я все еще слышал, как в другой комнате бабушка собирала вещи и повторяла: «Семнадцать с половиной тысяч, да как так жить то вообще. Максим ударился головой, мой маленький мальчик…». Я совершенно ничего не понимал.

Я со всеми своими неоднозначными мыслями принялся есть разогретый суп. И тут, откуда ни возьмись в квартиру заходит мой дед. Он одновременно открывал дверь говорил следующую фразу:

– 420 рублей, и куда это годится?! Тань, ты слышишь, – он посмотрел в сторону бабушкиной комнаты, не замечая меня на кухне, – 420 рублей включили в нашу оплату. Я сейчас написал заявление, и когда будет следующее собрание жильцов, мы обязательно поднимем этот вопрос, – дед наконец повернул голову в сторону кухни и заметил меня,