Анна Гулак - Фиолетовый

– А это мама твоей мамы? По ее линии?

– Да, в этом то и проблема. Папа и я ничего не могли сделать. Только ездить по похоронкам, больницам и получать кучу справок. Сестре с мамой пришлось за бешеные деньги лететь обратно. Билеты женщина на стойке в аэропорту не обменяла по программе, а отменила. И поэтому возврата средств не было.

– Как так-то?

– Да вот так. Сплошной обман повсюду.

– Но ведь вы могли с этим что-то сделать. Снять все на камеру, предупредить о диктофоне, написать жалобу сразу же. Пусть бы сотрудник этот, которая ошиблась, хоть из своего кармана перекрывала ошибку. Это же не ваша вина.

– Мама расплатилась кредитной карточкой, хорошо, что за два дня до отъезда банк предложил увеличить лимит кредитной карточки. Мы уже почти все выплатили.

– Какой ужас. Самое главное, они долетели и смогли быть на похоронах.

– Да, если бы мама с сестрой не успели купить билеты на рейс, они бы уже не попали на похороны. Не знаю, как бы мы справлялись в таком случае. Потом поминки, девять дней, потом сорок дней. Вчера было сорок дней.

– Сочувствую.

– Да я, честно говоря, ее не понимал. Все детство она говорила гадости о моей маме, портила жизнь папе, хотя после первого инсульта папа ухаживал за ней.

– И все равно папа считался плохим?

– Да.

– Ну, допустим, я уже такое встречала. У меня ровно тоже самое с моей бабушкой по папиной линии. Все детство она говорила гадости то про моих подруг, одна из подруг была татарка, а бабушка расист и терпеть не может всех, кто не русский. Учитывая, что мой первый муж был наполовину татарин, представь, как она настрадалась. А потом еще кучу говна про мою маму, зато теперь она звонит ей и спрашивает: «Ирин, ты же меня похоронишь?». Шикарно, правда?

– Да. Ольга еще в больницу попала, как раз, когда я бабушку мертвой обнаружил в квартире. Не пошел на обед, приезжаю к ней, и тут в коридоре лежит. Потом, когда ментов вызывали, он спрашивал, почему она в ночнушке. Я вот откуда знаю почему. Спать, наверное, собиралась.

– А что с Ольгой?

– Небольшие проблемы со здоровьем, пришлось быстро решать этот вопрос и делать платную операцию, чтобы не стало еще хуже.

– Но теперь то все хорошо?

– Реабилитируется потихоньку.

Я смотрю на воду фонтана на центральной площади города и вижу половину Стаса. У него озабоченное выражение лица. Немного холодно, я беру его под руку и веду в направлении площади.

– Вы с Ольгой собирались делать свадьбу, уже назначили дату?

– Пока отложили этот вопрос. У нее ипотека, у меня кредиты. У всех свои проблемы.

– Да, эта песня нам знакома.

Какую-то часть пути мы проходим молча, я наслаждаюсь вечером, звуком машин и идущих мимо людей. Они болтают, щебечут как птички, эмоционально размахивают руками. У них дела, проблемы, трагедии, радости, и они идут как бы сквозь меня.

Важно держать Стаса за руку, он теплый и значимый. Его проблемы важны, так как он важен.

Мы решаем пройти по аллее, говорим о шашлыках и грибах, которые они собирали втроем. Он и родители, три часа прогулки, а результат – половина ведра. Я внимательно слушаю Стаса, моего рыжеволосого монстрика.

Не хочется, чтобы это заканчивалось, но утром меня и Стаса ждет работа, дела, а время не бесконечно. Мы приезжаем к моему дому. Я крепко обнимаю его, я не могу просто так отпустить Стаса, не выжав из него всю душу физически. Стас любит такие медвежьи объятия, он ложится на мои ноги через ручник машины, я сворачиваюсь комочком поверх его головы. Так делают мамы кошки своим котятам, мы наслаждаемся этим моментом, потом еще немного болтаем, и я ухожу.

Каждый день немного похож на предыдущий, бесконечный день сурка, правда? Телефонные звонки, постоянные разговоры ни о чем, люди, которые тебя не интересуют, что-то говорят тебе. А внутри горит одна идея, может быть несколько идей и тебе все равно на чужие мечты или желания. И в этой мгле вечного огня, который жрет тебя изнутри и заставляет достигать результатов в работе, ты замечаешь отдельных людей.

Это случается неожиданно и абсолютно случайно. Любое движение может быть выхвачено из толпы: девушка, поправившая волосы, или парень, улыбающийся под дождем. В этот волшебный момент тебя как бы переклинивает, реальность становится еще более реальной, привлекательной, необычной.

Со мной это случилось на латино – вечеринке. Люди не могут так красиво танцевать, это неправильно. Как спать после такой картинки? В целом и никак. Всю ночь после вечеринки я танцевала под одну из любимых композиций и в итоге спала всего четыре часа. Этот парень заставил меня потерять сон, просто потому что он двигался с любовью.

Мы были в объятиях друг друга всего минут двадцать, но это было целую вечность. Двигаясь в унисон, мы невольно ловили дыхание друг друга, я чувствовала дрожь его тела, когда музыка становилась невыносимо красивой.

Хотелось плакать от счастья и ощущения космоса, в который погрузились оба. Я знаю, что мы оба были в трансе, так как вокруг перестали существовать все остальные. Только я и он. Его совершенное расслабленное тело, его руки, недостижимая и зовущая часть шеи. Знал бы он, как мне хотелось запустить пальцы в мягкие бежевые волосы. Кто ты?

Я помню эту вечеринку так отчетливо, как будто она была сегодня. На входе меня встречает Сергей, он опять куда-то торопится.

– Привет, Сара. Нам нужно обязательно потанцевать с тобой сегодня.

– Привет. Сто процентов.

Он пролетает мимо как случайный бриз, куда-то в коридор. Я догадываюсь, Сергей, что ты уже опрокинул один-другой бокальчик шампусика. Улыбаюсь.

– Всем привет, ребята.

Мне отвечают разные голоса, мы обнимаемся, я плачу за вход.

– 200 рублей, верно?

– Да, онлайн? – спрашивает владелец школы. Администратора нет на месте, видимо они решили не мучить человека на ночь.

– Да.

Я прикладываю телефон, расплачиваюсь, трогаю спины знакомых мне людей, обнимаю девушек-кошечек, таких нежных и гибких, прохожу в раздевалку.

Никто в латино – тусовке не знает, что я бисексуален. Знали бы, наверное, не стали бы без стеснения переодеваться и одновременно с этим болтать со мной на обыденные темы. Одетые люди более сексуальны, чем раздетые, так как одетых людей есть перспектива раздеть так, как тебе захочется: быстро или медленно.

Я надеваю танцевальные туфли за много тысяч рублей, нормальная цена за качество. Каблук устойчивый, ремешки сидят, плотно обегая ногу, стразы на черном фоне сверкают в приглушенном свете. На мне облегающие брюки темно – серого цвета и топик светло серого цвета с открытым животом и плавными линиями плеч. Как будто на меня одели кусочек ткани, не задуманный как полноценная одежда.