Евгений Еременко - Воскресители

Народ потащил стулья в центр офиса и я последовал их примеру. У нас каждое утро с этого начинается. Конечно, учитывая то, чем мы тут занимаемся, можно сказать что у всех есть перспектива взять работу на дом, даже и не подозревая об этом.

– У меня ничего,– сказала Лена, натуральная блондинка на шпильках и брючном костюме. Просто удивительно, что она тут делает. Вообще, приятная особа, совсем не похожая на атакующий лабутен, красивая, хотя и на мой взгляд метр 80 для девушки многовато.

– У меня тоже,– сказал Олег,– всю ночь какая-то дичь, но по теме ноль. Олег – промежуточное звено между парнем и мужчиной 25 лет, холостой. Борода его не красила на мой взгляд, но на хипстера он не смахивал точно. Скорее на монаха Пересвета в лучшие годы, однако всё над ним шутили именно в этом направлении. Однажды даже скинулись и купили килограмм фалафелей. Правда, всё равно он ничего не понял, а сказал только, что невкусно. Ну да и ладно. А вот спинер ему понравился и теперь он его крутил.

Максим как обычно выпучил глаза и состроил какую-то огорченную мину.

– У меня что-то было, Иван Васильевич, но что – я не знаю. Я бы хотел обсудить это с вами лично попозже.

В такие моменты он, как мне думалось, хотел быть похожим на кота из Шрека, но по-моему так получался Горлум собственной персоной, разве что одевался он получше и вместо кольца у него была карьера. Девушкам он нравился, а вот мы мужским коллективом его считали жополизом. Иногда с ним было весело, да и парень был неплохой, но когда на горизонте появлялся Васильич или кто повыше, сразу всё начинало портиться. Поговаривали даже, что он пару раз закладывал кого-то из других отделов, но доказательств никто не имел, к сожалению или к счастью.

У меня тоже ничего,– сказала Аня. Ведь розовые пони не в счёт?

Аня, совсем ещё ребёнок, пока что ей и сигареты – то никто не продает без паспорта, а спиртное – так и тем более. Ведь 21 год ей стукнет только через месяц или около того. Роста миниатюрного , сложения – тоже, волосы каштановые. Я много раз представлял как бы они смотрелись на подушке, даже пару раз пытался это устроить. Ну кафе там или кино, но она только смеялась и говорила что не любит фильмы времен СССР. Ну типа староват я для неё . Наверное, она была права. Но по работе и в жизни – само очарование.

– Ну а ты, Дениска? Столько, сколько ты дрыхнешь – мог бы и с пользой это делать.

Все засмеялись. И тут.... С Васильичем что-то произошло. Его рот стал растягиваться в стороны, а зубы заостряться и вытягиваться, со всеми происходило то же самое. Это не пугало, а казалось вполне нормальным. Они смотрели на меня и говорили какую-то поначалу белиберду (ну с их – то ртами – понятно), но потом я начал что-то различать.

« Кто-нибудь» – говорили они. Сначала я разбирал только Васильича, а потом и все «подтянулись» и стали говорить это самое «кто-нибудь».

– Я здесь, я слышу,– ответил я и подумал «…Началось…» Потом они потянули ко мне руки и наступила тьма.

****

– Вы где?! Где вы?! Кто-нибудь!

Тьма понемногу рассеивалась и я начинал различать какие-то контуры. Как – бы тени людей, как -бы призраки. Много призраков, но голос шел не от них. На возвышении было какое-то светлое пятно и кричали оттуда. Точнее, кричала. Девушка, судя по голосу. Он был высокий и полный какого – то нереального горя. Я прошел сквозь толпу приведений. Сопротивления они не оказывали, да сколь-нибудь твердыми и не были, как им и полагалось, в принципе. Белое пятно приближалось и обретало человеческие очертания. По мере приближения я начал осознавать, что это – действительно девушка, лет 25, красивая до неприличия, а белым пятном она казалась не только потому, что ей удалось открыть канал, но еще и потому что она была в белом. В свадебном, если совсем точным быть. Стояла и вещала с возвышения, как античным ораторам приличествует, а не невестам вовсе. Хотя и место данное тоже вряд – ли какой невесте бы подошло. Немного найдется таких, кто предпочтет цветы на венках и в четном количестве, да и к тому же в комнате с кучей народа, но мало похожей на банкетный зал. И где попы стоят и молятся совсем не за здравие.

– Я здесь,– сказал я снова , когда до неё осталось метра 3 . Она меня увидела и двинулась в мою сторону, двинулась быстро, почти побежала, всхлипывая и причитая что-то непонятное, по-моему даже попыталась меня обнять, но, естественно, у неё ничего не получилось и она пролетела сквозь меня.

– Тише, девушка, – сказал я, -у нас мало времени. Вы должны сказать, где вы находитесь, лучше с указанием места – я развернулся к ней.

– Я через три дня замуж выхожу! – был мне ответ. – Замуж, понимаете?! Не в колумбарий, а замуж! Свет от неё стал меняться на красноватый и серый, канал переставал быть стабильным. Он дрожал и в любую минуту мог оборваться, истерика – дело такое.

– Если вы не успокоитесь, мне придется уйти. А в этом случае колумбарий вам обеспечен точно.

« Жаль по щам врезать нельзя, это бы точно помогло..» – пронеслось в голове , но видимо слова до неё дошли и аура стала светлее и ярче.

– Я не знаю где… – ответила она уже ощутимо пытаясь держать себя в руках. – Но по-моему это крематорий. Крематорий, понимаете?! Аура снова стала краснеть. – Мои родственнички даже на этом пытаются сэкономить, твари! Это всё из-за них, это всё они!

Далее последовали такие эпитеты, после которых покраснел бы и мой ротный старшина, будь он здесь, а не то что какая-то аура. Канал трещал по швам. А сама аура теряла свет, и голос забивало подобие белого шума – музыки космоса или всеобщего эфира.

– Имя и фамилия! – Ваше имя и фамилия! – Выкрикнул я, пытаясь пробиться сквозь помехи канала, угасавшего неотвратимо.

…орева… …ия… – успел услышать я.

И все стало серым. А затем чёрными и меня выкинуло обратно в офис. Первым, что я увидел, когда открыл глаза, была довольная физия Ивана Васильевича.

– Добро пожаловать в наш дерьмовый мир! – произнесла она и улыбнулась. Улыбка, впрочем, была обычная человеческая. Меня подняли с кушетки , предварительно отцепив электроды с головы

– Быстро рассказывай, – торопил шеф , – это был канал, я точно знаю! Говори!

– Скорее всего крематорий, скорее всего Пискаревка, имя фамилию спрашивал, не разобрал.

Шеф присвистнул.

– Даже так… А на что похоже?

– «ОРЕВА ИЯ», помехи сожрали остальное. Но я думаю, она там и сейчас и у неё прощание с родными.

– Молодец, дорогой! Я звоню!– Васильич схватил телефон и нажал кнопку быстрого набора. Полезная штука, если на том конце имеют привычку трубку брать. А эти ребята ее явно не имели, являясь монополистами своего рода и хранителями традиций совкового сервиса. Вообще, в самом крематории к нам относились со смешанными чувствами – с одной стороны нас и не пошлешь куда подальше, директива не зря была доведена, а с другой- по их мнению нас бы стоило наряжать исключительно в белое и чтобы рукава можно было завязывать где-нибудь сзади. Особенно это стало очевидно после одного такого неудачного эфира, точнее мы думали что это он , а оказалось, что просто бредовый сон. Мы тогда еще не очень хорошо понимали механизм работы канала и думали про каждый такой приход, как про озарение. Что и говорить, мы не нашли никого похожего и ничего похожего, а когда Максу, автору данного опуса, как он видимо решил, грозит позор до конца его дней, он пошёл ва-банк и объявил первый же попавшийся труп нашим клиентом.