Виктория Балашова - Мужчина как ингредиент

– Славно работаете, Генриетта Эдуардовна! – повторил директор. – Девочку, конечно, провакцинируем. И чипируем. Куда ж без того. Надо обществу знать, где в данный момент находится каждый его член. Так, эмоции у нее атрофировались, – он сверился с бумагами, – уже после помещения в приемник. М-м-м! Профессор Селедкин обследовал! Да! Хорошо. Что с Алексом Левиным? Вроде, вообще без проблем малец.

– Да, проблемный там папаша. Как жена от него ушла, так он запил. За ребенком никакого ухода, – проворчала Ермолина. – Владимир Левин – рокер и байкер. Такое вот сочетаньице. Машины чинит. Получает копейки, – продолжала обиженно ворчать Ермолина, словно Вован оскорблял своим поведением ее лично.

Директор покивал:

– Машины нынче чинить невыгодно. В утиль сдал – купил новую.

– Самый ужасный – это Влад Синицин. Как он сюда попал? Беспризорник, сирота, хулиганье!

– Интересная история, – директор сел за стол и открыл файл. – Вы правы, сначала и я удивился. Взять Кристу и Алекса. Увидели в каталоге симпатичных детей, более или менее здоровых, успеваемость в норме. А раз у нас в норме, у них отличниками станут! Влад же попал в каталог случайно. Ему пятнадцать. По указу президента всех достигших пятнадцати лет велено включать в элитные каталоги. Здесь их никто не берет. Сидеть им на шее у государства три года. Как стали выдавать паспорта с восемнадцати, так сами себе яму и вырыли. Американцы берут. Даже с большей радостью: меньше хлопот впереди. Характер практически сформировался, внешность тем более. Болезни какие могли повылезали, какие могли подлечили. Скоро, опять же на работу – помогать приемной семье.

– Но берут-то приличных, – опять встряла Ермолина. – Как бы вам с ним не вляпаться!

– Семью предупредили. У них сын погиб несколько лет тому назад. Служил в армии и погиб где-то там в Африке или Азии. Не упомню. Так вот, Влад – точная копия погибшего сына. Я видел фото. Одно лицо! Короче, парню повезло.

– А вам нет! – съехидничала Ермолина. – Он от вас сбежит. Он отовсюду сбегает.

– Поэтому вывозить его будем с ближайшей группой. Не успеет глазом моргнуть, как очутится в Америке. – Директор встал. – Спасибо за помощь и сотрудничество, Генриетта Эдуардовна.

***

– Итак, – директор оглядел собравшихся, – группу собираем в срочном порядке. Мало того, что тут у нас образовался опасный элемент… Владислав Синицин – прошу любить и жаловать. Подросток опытный, с богатой историей. Отовсюду бежит. За него дают очень неплохие деньги. Семья его выбрала, другого не возьмет. Он на их сына похож.

Воспитатель, грузный мужчина пятидесяти лет, не выдержал и встрял:

– Согласен. От него необходимо побыстрее избавиться. Задирается к остальным питомцам.

– С ним сидят за столом Александр Левин и Криста Пирс, – доложила психолог. – Они вместе приехали из тюремного приемника. Включите их в группу, потому что неизвестно, как на них успел повлиять Синицин. А отец у Левина тунеядец и пьяница. Плохая наследственность в плане выпивки может проявиться.

– Конечно, их в первую группу, – закивал директор. – Наследственность, черт с ней. Посадим на витаминчики, уйдет наследственность. Главное, всех, кого уже выбрали, увозим! Я получил информацию, кандидат в президенты… – он помолчал, – тот, который, скорее всего, им и станет, против вывоза детей за границу. Деньги мы получаем за это бешеные. Он не понимает, что здесь они никому не нужны, а там за них платят! В общем, хочет приостановить вывоз, каталоги с детьми прекратить рассылать, – директор сделал эффектную паузу, подняв указательный палец. – А главное, закрыть элитные коллекторы! Он считает, дела следует пересмотреть. Детей, мол, должны воспитывать родные родители. С сиротами не знаю, как поступят. Так они особенно и не котируются. Дети из семей здоровее и приятнее на вид.

Психолог вспомнила про бонусы, которые получала от передачи каждого ребенка в надежные руки иностранных семей. Деньги терять страшно не хотелось. Работу тоже.

– Нас закрыть! Надо ж подобное придумать!

– Вы раньше времени в панику не впадайте, – строго сказал директор, – группу собирайте. Вам их сопровождать. Вон, с Семен Семенычем поедете. Простите, без меня. Я тут буду следить за обстановкой. Постараюсь хоть коллектор отстоять. На вас ответственность! Пристроить необходимо всех.

– У нас отличные показатели, – надула губы психолог, – из группы в пятнадцать человек обратно привозим всего одного-двух.

– А вот ни одного не привозите, – повторил директор. – Может, последняя возможность заработать. Вопросы ко мне есть?

– Новенькие не протестированы полностью, – воспитатель покачал головой. – Влад английский знает плохо. Да и Алекс тоже. У девочки папа язык знал отлично. Она владеет. Парни с трудом.

– Их выбрали! Как вы не поймете, Семен Семеныч! Выбрали! Кого волнует их язык! Предоплата в банке лежит замороженная. Детей сдадим, деньги получим, – директор постарался успокоиться. – Кто выбран, всех на оформление!

– Справимся, – подбодрила психолог воспитателя, не любившего суеты. – Не известно, действительно, когда еще удастся заработать. Хорошо Милютин успел нам данные на этих новеньких вовремя передать. Трое дополнительно пристроенных!

***

Утром их вывели на прогулку. По просторному двору дети разбрелись, кто куда. Камеры продолжали фиксировать происходившее вокруг. Впрочем, чипы позволяли отследить местонахождение человека в считанные минуты. Поэтому охранник сидел, скучая, в углу двора, щелкая семечки.

Алекс, Криста и Влад сели на скамейку, не принимая участия в общих играх.

– Как тебе удавалось сбегать раньше? – спросил Алекс Влада.

– У меня пластина есть, – поделился Влад. – Купил на рынке. Сбежал в очередной раз и понял: с чипом меня будут постоянно отслеживать. Когда маленький был, ведь не соображал ни черта. Потом допёрло. Во-первых, доперло, что в некоторых местах фонит и сигнал идет нечеткий. Во-вторых, добрые люди рассказали про пластину. Она сигнал сильно гасит.

– Здорово! – восхитился Алекс.

Криста, как всегда, лишь спокойно мотнула головой.

– А ты чего такая странная? – не выдержал Влад. – Тебе все по барабану?

– У меня атрофировались эмоции и слезная железа, – бесстрастно сообщила Криста. – Надо мной даже ставили эксперименты.

– Ну ни фига себе! – Влад переглянулся с Алексом. – А если сильно больно? Тоже не заплачешь?

– Нет. Я боль не чувствую. Врачи говорят, это плохо. В какой-то момент могу покалечиться, и сама не заметить. Отсутствует болевой порог, – Криста пожала плечами.

– М-м-м, – промычали парни, уважительно посмотрев на подругу.

– Ты можешь быть киберубийцей, – прошептал Алекс. – С такими возможностями!