Наталья Пряникова - Весёлые истории

За то, что мы его постоянно спускали с цепи, Барс и любил нас с Аленкой. Не жаловал только, когда мы хотели искупать его в речке. И постричь. И еще, когда заваливали его снегом. Пожалуй, другие наши дела он тоже не очень одобрял. Хорошо, что мы были уже не маленькие, а то бы он и нас поволок в свою конуру на перевоспитание.

– Всех некрещеных грешников жарить на сковородках!!! – кричала бабушкина гостья.

– Уймись. Дети рядом, – спокойно осаживала бабушка.

Дети с набитыми ягодами ртами давно следили за ходом беседы, но никак не могли уловить суть.

– Вово на сковоодкаф фарить? – пробубнили мы с Аленкой.

– Никого не на сковородках не жарить, – сказала бабушка и выставила нас гулять.

Но обычно когда нас выгоняли в дверь, мы влезали в окно. И сейчас наши макушки показались в окошке и производили неимоверные усилия, чтобы понять, из-за чего спорят эти люди. Одна, видать, предпочитает какие-то грешники жарить, а другая тушить. Ну и из-за чего так орать?

– Бабуфка, – набивая рот клубникой, продолжали мы допрос, – а фто такое гвефники? Их фто ли низя фавить? Пофему?

Бабушка в ответ захлопнула окно перед нашими любопытными носами. Тогда мы пошли к дедушке и от него узнали, о чем кричит бабушкина подруга. Дедушка хотел удовлетворить наш интерес, а не разжигать религиозные войны. Но мы сразу же подумали о наших несчастных котах. И сильно встревожились. Вот кто всем грешникам грешники. Сколько они мышей переморили, убивцы. Сколько краденой сметаны спороли. Вот и сейчас они где-то гуляют и даже не знают, что их собираются на сковородках жарить. Но мы этого не допустим!

Мы с Аленкой ждали ни о чем не подозревающих Ваську с Яшкой на крыльце, чтобы заняться их моральным обликом, но эти злыдни не показывались. Мы, значит, тут сидим и спасаем их от судьбы чебуреков, а эти гулены где-то шляются. Ждали два дня, прерываясь время от времени на сон и еду, но не забывая ни на минуту о нашей миссии, и они прибыли.

Бабушка говорила, что обычно ее коты живут дома и по-близости, но когда приезжаем мы с Аленкой, где-то прячутся и совершают короткие вылазки по-одиночке за едой, нервно оглядываясь. Явный признак грехопадения, явный! Голод, который не тетка, привел заблудших грешников прямо к нам в руки, которые сразу же взялись за дело. Закрыв направляемых на путь истинный котов в сенях, мы налили таз воды и связали поперек две швабры. Потом притащили бабушкин молитвослов, но ни слова в нем не разобрали.

– Ладно, давай ты гуди, а я буду окроплять, – распорядилась я.

Аленка загудела, как пароход, имитируя молитвенные песнопения, а я стала поливать котов из таза и махать на них швабрами. Грешников сильно корежило от нашей благодати и они орали благим матом, носясь сломя голову вдоль стенки в поисках выхода. Ясное дело, типичное поведение грешника. Но мы позаботились, чтобы все двери-окна были надежно закрыты, и бегали следом с нашим реквизитом.

– Стой! – вдруг закричала Аленка, – я вот думаю, а хватит ли им таза? Они же воры и убийцы!

– Тогда их надо в речку!

– Точно! В воды Молохты!

Мы запихнули обезумевших котов, из которых так и лез злой дух, заставляя их шипеть и царапаться, в короб, и поволокли к речке. Там грешников бережно достали и шваркнули в воду с традиционным гудением и добрыми напутствиями. Почуяв перспективу освобождения, Васька с Яшкой, побарахтавшись, выскочили, как ошпаренные, на берег и словно злобные демоны унеслись в сторону леса. Измученные ритуалами и песнопениями, но довольные, что наших любимых котов никто теперь жарить не будет, мы, наконец, смогли заняться своими делами.

Новообращенные долго отсутствовали, но все же объявились, шарахаясь от нас с Аленкой, как гугеноты от католиков после Варфоломеевской ночи.

А мы добросовестно следили, чтобы коты снова не взялись за старое, и не давали им ловить мышей, бегая за ними по пятам с нравоучениями. А заметив поползновения в сторону сметаны, читали им лекцию о добропорядочном образе жизни. Васька с Яшкой были на все согласные, лишь бы их не обращали и не крестили.

– Сейчаас! Сейчааас мы сделаем из вас людей, – потирая руки, подбирались мы к котам, которые по каким-то непонятным причинам людьми становиться не хотели.

Бабушка ворчала, что мыши полчищами разгуливают по двору, а этим нехристям хоть бы что – чем они только занимаются. Мы знали чем, но вряд ли бабушка одобрила бы их занятия в нашей воскресной школе.

Доведя моральный облик наших котов до уровня просветления, мы взялись за соседских – Ванька с Колькой очень просили спасти их души. А потом из соседней деревни три девчонки притащили своих котов. Мы с Аленкой, как миссионеры в дикой Африке, наставляли на путь истинный неразумных деревенских котов, и скоро в округе не осталось ни одной некрещеной кошки.

Наконец мы могли спокойно помогать собирать бабушке ягоды, отправляя их прямиком в рот.

Бабушка с дедушкой копались на огороде, когда через забор послышался голос:

– Иванна! В воскресенье грех в земле копаться!

Бабушка промолчала, а мы навострили уши и с набитыми смородиной ртами, обеспокоенно закричали:

– Бабуфка! Ты гвефник фто ли? Фебя тофе фарить будут?

Бабушка ничего не ответила, но когда они с дедушкой пошли к сараю, мы схватили лопаты и мотыги и понеслись к речке, боромоча:

– В воды Молохты! В воды!

Утопив в реке садовый реквизит, мы удовлетворенно отряхнулись:

– Ну вот и все. У нас жарить некого.

Ваньки-Колькин папа, вылавливая с дедушкой из речки лопаты, посмеивался:

– Даа, хорошо буддистам – просветляйся да пробуждайся, у них, наверное, лопаты не топят.

Мы с Аленкой встрепенулись:

– Кто просветляйся? Кто пробуждайся? Будить? Кого будить?

Дедушка заплакал.

Не всем так повезло иметь огороды на речке, как бабушке с дедушкой. Другим приходилось купаться не на личных мостках, а под общественным мостом. Вечерами там только и слышались визги и всплески от увесистых тел, бросаемых в пучину вод. Визжали, видимо, от ледяной воды. Конечно, завизжишь, если идешь купаться в одном купальнике. Кто ж так делает. Мы вот с Аленкой купаемся в шерстяных колготках. А если бы вздумали понырять, как эти отчаянные купальщицы, так уж точно надели бы шапки. Громче всех верещала тетя Вера, как катер бороздя речку от берега к берегу, как будто ей щекотали пятки.

Мы всегда переживали, как она сможет выплыть, если такая большая, что прыгая в воду, уходит до самого дна. У нее же нет мотора или двигателя, как у подводной лодки. И еще больше беспокоились, что за ней попрыгают в воду ее подружки, и река тогда точно выйдет из берегов и затопит все Иваново. Поэтому мы занимались тем, что постоянно расширяли пойму реки, ковыряя берег палочками, чтобы люди могли спокойно плюхаться в речку, не боясь всемирного потопа. Но потом мы поняли, что так речка станет еще мельче, и тяжеловесные дамы разобьют себе все головы, ныряя прямо в каменистое дно. Тогда мы стали совершать противоположные действия и таскать под большой мост воду с наших мостков. Никто не интересовался, зачем мы носим воду с одного берега и выливаем ее к другому берегу. А мы, умножив воды Молохты на три литра, довольные, оглядывали ее журчащие излучины. Барахтайтесь спокойно, крикливые купальщицы, вода в речке будет!