Эверест Правдин - Эксперимент, или Нелюдимый

– За каким хреном ты мне треснутую чашку поставил? – Эраст, накрывая на стол, решил достать чашки посимпатичней и в спешке не заметил надтреснутого края у одной из них.

– Случайно. – ответил он и поменял на такую же, только целую.

– Не хочу я отсюда пить! – закапризничала мать – Мою мне дай! – Эраст стал было исполнять желание матери, как друг резко повернулся к ней. В глазах его мелькнул злой огонёк.

– Сама бери! – огрызнулся Эринеев и вышел из кухни.

Весь вечер он не выходил из комнаты, грустя и пытаясь понять, за что же родители его не любят, почему они им никогда не занимались, почему сейчас у них такая реакция на его встречу, хотя он так старался… Да и вообще, что он им сделал?!

Всю ночь бедный Эраст провёл без сна: он то плакал, то хохотал, а потом вдруг забормотал, схватившись за голову;

– Они во всём виноваты! Они – ненормальные, они нападают на меня, они злые, глупые, пустые, они мелочные, они замечают какую-то чашку, а всей проделанной работы не видят!

Вдруг в исступлении, в бешенстве он схватил какой-то лист и торопливо стал карякать на нём: «Я не люблю родителей. Я отучился их любить, я не тянусь к ним, как в детстве, потому что они злые, ничтожные, и мне не помогут. Они крушили мои последние надежды, я их ненавижу, чтобы они сдохли лютой смертью, чтобы жизнь искалечила их за все мои раны! Чтобы стоял я у них перед глазами в моменты мучений!» – и тому подобное. Наконец он утомился, бросился на кровать и уснул. Было уже шесть часов утра. А через два часа приезжал Аверьян.

Дядя нашел Эринеева крепко спящим на кровати, а на столе увидел те самые записи, в которых племянник так нелестно отзывался о своих и вправду мелочных и неблагодарных родственниках. В конце Аверьян, однако, обнаружил сильно смутившую его приписку: «Убить! Убить их! Терзать их плоть, медленно умертвить их душу – вот чего желаю больше всего!».

После того, как Эраст проснулся, после радостных приветствий, нескольких увлекательных рассказов Аверьяна и совместного обеда, состоялся между дядей и племянником серьезный разговор. Аверьян говорил Эрасту:

– Вероятно, ты правильно поступил, вытравив из сердца любовь к родителям, в твоём случае это, я думаю, единственный вариант. Но ненависть! Откуда такая ненависть, кровожадная, откуда столько злости?

– Никто не заставлял читать мои записи. – буркнул Эринеев, скрестив руки на груди.

– Я не хочу тебя ни оскорбить, ни обидеть, не в укор тебе я это говорю. – спокойно ответил Аверьян – Просто хочу донести до тебя мысль, что лучше чувствовать к людям, даже которые неприятны, не ненависть, а максимум лёгкую неприязнь, а лучше безразличие. Да, вряд ли ты сейчас сможешь взять и великодушно простить родителей… Но ненависть, жгучее желание убить – всё это тебя разрушит и погубит. Старайся, повторю, просто не обращать на них внимания, пусть будут для тебя чем-то вроде мебели, раз уж на то пошло. Да они и есть мебель – сидят два шкафа, ну ладно, пока ещё комода и в ящик носом тычутся. – Эринеев улыбнулся и опустил руки.

– Ладно, постараюсь что-нибудь придумать, чтоб изгнать из себя желание их убить. Но если б ты знал, как они меня обидели!

Выслушав печальный рассказ племянника о вчерашнем происшествии, Аверьян посоветовал:

– Ты вот что: как-нибудь возьми и напиши на таком же листке, мол, родители мне безразличны, мне всё равно, что они делают и что говорят, я не буду свои силы тратить на них и тому подобное. Раз это тебе помогает, то почему нет? Но помни: ненависть, злобу в сердце долго держать нельзя. А то лопнешь. – прибавил он с добродушный улыбкой.

4

Жизнь потекла своим чередом: Эраст перестал ненавидеть родственников, ему и вправду уже не стало до них никакого дела. Он по-прежнему с ненавистью ходил в школу, с удовольствием читал книги и с нетерпением ждал выходных и каникул, чтобы путешествовать с дядей. И всё было бы хорошо, если бы не обрушившееся внезапно на голову Эринеева несчастье, погрузившее его на полгода в мрачную задумчивость и меланхолию: смерть Аверьяна.

Дядя не приехал к Эрасту на выходных, не отвечал на звонки, так что последний встревожился и сам поехал к нему… А его уже не было в живых.

Похоронив Аверьяна, своего единственного и горячо любимого друга, Эраст замкнулся в себе, помрачнел, стал тяготиться школьным обществом и часто просиживал целыми днями за книгами, пропуская занятия. Он нередко размышлял над словами Аверьяна, некогда толковавшего ему о важности хороших друзей рядом и необходимости завести хотя бы одного, но приходил к выводу, что ему это теперь не под силу. Так и сидел Эринеев дома один, кис и погружался в бездну отчаяния всё больше.

5

С печальной кончины Аверьяна прошёл год. Всё это время Эраст был заметно угрюм, не выносил чьё-либо общество, и едва не был отчислен из школы за постоянные прогулы. Однако по прошествии этого времени всё начало меняться, и к концу года произошло нечто, ранее казавшееся невероятным: у Эринеева появилась компания.

Раньше никогда он бы и не помыслил об обществе ровесников, если бы не разговорчивый и весёлый одноклассник Мирослав Селёдкин, росший без матери у пьющего отца. Он гулял с утра и до поздней ночи со всеми подряд: от полнейших кретинов и до тонких возвышенных натур. Мирослав со всеми умел сладить, но от дураков втихомолку плевался. Несмотря на свою общительность, в классе он дружен был лишь с одним человеком, многим же выказывал явное презрение.

И как-то Эринеев оказался с этим самым Селёдкиным за одной партой. Впервые урок прошёл для Эринеева не скучно: едкие замечания Мирослава смешили Эраста, а мрачноватые шуточки Эринеева весьма развлекали Селёдкина. Так они и досидели до звонка, а там, сами не замечая того, разговорились. Мирослав оказался не глупым и не пустым человеком, а достаточно начитанным. Он признался, что в большие компании ходит только чтобы понаблюдать за любопытными типажами и поесть, а в маленькие – опять-таки поесть и выпросить у кого-нибудь интересную книгу. Если повезёт – помыться и остаться на ночёвку.

– Матушка покойная мне всегда чего-нибудь читала, я теперь без этого не могу. – как-то сказал Мирослав, и в глазах его мелькнула грусть – А теперь не то, что книг – у меня и кровати-то толком нет. Вот почему я хожу на все эти идиотские ночёвки. Был бы дом – не вылезал бы оттуда!

Несмотря на то, что у Мирослава был гигантский круг общения, он честно сказал, что друзьями считает всего двух человек, да и стоящих людей из его компаний совсем немного. А Эраст рассказал ему про свою беду, про одиночество и смерть дяди, единственного дорогого друга. И так, казалось бы, две очень разные личности сошлись и начали общение.