Карина Финкель - Мне холодно

Кира задумалась, хотела бы она девочку или мальчика. Сложно сказать. К воображаемым девочке и мальчику у нее было совсем разное отношение, хотя ей и не хотелось этого признавать. Но, в конце концов, какого пола бы ни родился ребенок – это же твое дитя. Да и смысла думать над этим не было. Так навыдумываешь себе девочку с косичками, а родится мальчик. Или наоборот, придумаешь веселого дерзкого пацана, а получится скромная девочка.

Она думала о себе, как о матери. Девочкой, девушкой и женщиной она уже побывала – почему бы не попробовать новую ипостась? Правда, за этим останется последняя роль – старуха…

Ночью, когда они занимались любовью, на нее что-то нашло.

– Не вынимай, – тихо сказала она ему.

– Уверена?

– Пусть будет русская рулетка. Если с первого раза получится, то… но больше пока пробовать не будем.

– Интересный подход.

Кира никогда не испытывала оргазма с мужчиной, да и в целом была достаточно холодна. Ей нравился процесс, но она вполне могла бы прожить и без него. С людьми она привыкла закрываться, и раскрыться настолько, чтобы получить удовольствие от контакта с другим, у нее никогда не получалось. Чтобы кончить, нужно было подпустить мужчину слишком близко. Нужно было открыться духовно. Странное дело: чтобы завершить этот животный и физиологический процесс, нужно было открыть душу. Она умела только закрывать ее. Оргазм у нее случался только с самой собой, если рядом никого не было.

Как только рядом появлялся мужчина, она сразу выстраивала стену между собой и этим человеком. Между ней и другими всегда была какая-то преграда, и она не знала, как преодолеть ее – да и не хотела. Она постоянно выстраивала эти стены между собой и людьми и никак не могла остановиться.

Возможно, ее проблемы с оргазмом можно было объяснить еще и тем, что она думала о таких вещах в процессе.

Муж кончил в нее. Раньше они так не делали. Ей понравилось.

– Как думаешь, какими мы будем родителями? – спросил он.

– А ты оптимист, – засмеялась она. – С одного раза…

– Ну, вероятность все же есть.

– Не представляю. Наверное, все будет совсем не так, как можно это вообразить.

Муж поцеловал ее, обнял и почти сразу засопел. Кира всегда засыпала дольше и какое-то время просто смотрела на спящего мужа. О своей маловероятной беременности она не думала.

Однажды Кира включила на ночь, перед сном, диктофон, а утром послушала все, что записалось – на быстрой перемотке, конечно. Ее удивило, сколько вокруг было всяких звуков, о которых она не помнила. Хмыкал и похрапывал муж. Квартира издавала загадочные шорохи и трески, которые можно услышать только ночью. Утром, часов в 5, щебетали птицы, потом лаяла собака. Такие простые вещи, но все они происходили вокруг нее, а она о них не знала. Сама же Кира в основном просто дышала – то спокойно и размеренно, то быстро и взволнованно. Иногда вздыхала и ворочалась. Пару раз на выдохе издала какой-то тихий печальный звук, что-то вроде стона. Несколько звуков ей распознать не удалось – они были какие-то потусторонние. В конце концов, со спящим человеком могут происходить самые разные вещи. Не отражающийся в глазах человека мир может творить все, что ему вздумается.

Иногда она наблюдала за спящим мужем. Как на его лице вдруг отражались эмоции. Как двигались глаза, когда он смотрел на что-то несуществующее. Если задуматься, люди воспринимают сны слишком спокойно для такой удивительной штуки – тебя переносит в другой мир, и ты переживаешь там безумные приключения, а потом просыпаешься и живёшь себе дальше, как ни в чем не бывало. Мир вообще странный и удивительный, просто люди как-то отвыкли это замечать.

Скоро Кира тоже заснула. Ей снился сон, который она видела уже много лет, иногда чаще, иногда реже.

К ней кралось чудовище, сотканное из белого тумана. Рассмотреть его никак не удавалось – оно постоянно оказывалось как бы в расфокусе. Кира боялась его. Она чувствовала исходящую от него угрозу и – одновременно – была заворожена им. Она шла от него медленно, не оглядываясь, делая вид, что никакой погони нет, и оно тоже едва скользило.

В какой-то момент чудовище настигло Киру. Но не бросилось, а начало обволакивать ее. Ей стало холодно. Очень, очень холодно. Холод затянул ее всю, пронизал тело до последней клетки. Туман, как кислота, разъедал ее тело. Она растворялась в нем. Это было больно, холодно, но в то же время ей этого хотелось. Хотелось перестать чувствовать свое тело и раствориться в этом тумане. Отдаться ему. Кира не делала попыток спастись. Постепенно она растворилась в нем вся, и на этом сон, как всегда, оборвался.

Проснувшись и вспомнив события прошлой ночи, она пришла в ужас. Единственное, чем она могла объяснить такой поступок – какие-то животные инстинкты затмили ей разум. Или на нее нашло временное помешательство. Она успокаивала себя тем, что с первого раза редко у кого получается забеременеть. К тому же день был безопасный. Она думала, принимать ли ей экстренную контрацепцию. Потом решила – пусть будет так, как будет. Пробовать снова она не станет, но, если ребенок все-таки появится, значит, так тому и быть.

Муж расстроился, когда она отказала ему в дальнейших попытках. Тоже думал, что с первого раза вряд ли получится. Из-за этого они слегка поругались, но Кира своего решения не изменила.

Чтобы успокоиться, она начала делать свои обычные утренние упражнения для спины. Попытки исправить осанку длились уже несколько лет, но плечи по-прежнему были направлены чуть внутрь – может, чтобы закрывать Киру от внешнего мира. Она регулярно делала упражнения, консультировалась с врачами, но изменений не было. Она начала подозревать, что физически со спиной у нее все в порядке, зато что-то мешает изнутри.

Кира подумала, что стены, которыми она отгораживается от других людей и прочего мира, давно превратившиеся в плотный кокон, не допустят ее беременности. Не дадут другому человеку оказаться настолько близко. Одно дело секс – в общем-то, он может быть не меньшей преградой к близости, чем кокон. Совсем другое – когда мужчина оставляет в ней часть себя и внутри появляется еще один, третий человек.

Кира знала, что люди чувствуют такие коконы. Она никогда не подпускала кого-то слишком близко, даже мужа. Внешне она всегда была безразлична и малоэмоциональна. Чувства и эмоции прятались где-то внутри и нечасто пробирались наружу.

Кира была молчалива. Ей были не интересны смолл-токи с соседями и коллегами. Она не понимала, зачем люди говорят многое из того, что они говорят. Люди часто произносили какие-то глупости, чтобы чем-то забить возникающую между ними и окружающими пустоту. Например, бессмысленно комментировали происходящее. Летом постоянно кто-то из коллег, приходя с улицы, говорил про жару, весной и осенью – про дожди, а зимой – про холод. Или, например, кто-то начинал что-то напевать или произносил пословицу или афоризм, хоть каким-то боком подходящий к ситуации. Например, увидев на улице бездомного кота, нежащегося на солнце, человек мог сказать: «кота в мешке не утаишь». Кире это было непонятно. Смысл выражения «кота в мешке не утаишь» очевиден и совершенно не соотносится с тем простым фактом, что на улице лежит кот. Но люди продолжали говорить друг другу всякие глупости. Она предполагала, что значение этих слов заключается в чем-то другом. Например, произнося бестолковую пословицу, человек на самом деле имеет в виду: я понятный и свой, скажи, что принимаешь меня, ответь мне. Но участвовать в таких бессмысленных разговорах ей совсем не хотелось. В ответ на таких внезапных «котов» она просто молчала – чем, видимо, напрягала и смущала окружающих. Мужа отсутствие ответа не напрягало, и она была благодарна ему за это. В молчании они были вместе и понимали друг друга.