Мэгги Ри - Три страха & три прощения Снэйкуса Кларден

– Выглядят счастливыми, правда?

– Не знаю, насколько это правда. Они могут быть вместе только для одного интереса. Понимаю, ты скажешь, что они так подходят друг другу и их брак такой крепкий… Ты же психолог… Этот самый…

– Мое мнение не зависит от профессии, – Снэйкус заметил, каким серьёзным стал его голос, но при этом сам он улыбался, глядя на тех двоих. – Они любят друг друга. А когда люди друг друга любят, им и дурачиться приятно друг с другом, и любовью заниматься… Все приятно. Они сразу выглядят такими отдохнувшими… А как при этом чувствуете себя вы? Что хотелось бы вам? – он поднял на Сная глаза, но тот пристально смотрел за Карлом, рука которой плавно скользнула по животу его дочери и оказалась на ее груди.

– Мне хотелось бы придушить зятя… – прошептал он сквозь зубы, но после небольшой паузы встретился с шутливым взглядом Данечки и смутился. – А… В смысле… Чего бы хотелось мне? Возможно, чтобы она была счастлива. Чтобы рядом с ней был человек-опора. Карл… Они пару раз покидали друг друга. Я не знаю, могу ли я быть в нем уверен. Мне страшно за нее.

– Из-за этого вы ненавидите его? Карла.

– Нет, не ненавижу… Просто меня пугает его отношение к ней… Вдруг он относится к ней небрежно? Вдруг он обижает ее, а она молчит?

– Вы пробовали говорить об этом с Риммой?

– Да. Она не понимает этого. Я ей говорил, что в конце концов она прибежит ко мне в слезах… Мне не ясно, чего от него ждать…

– Почему? Разве было что-то такое, что заставило вас в нем усомниться? – Даня удивленно моргнул, а Снэйкус поджал губы и кивнул, ложась на песок. – Вы можете этим поделиться?

– Мы дружили с его дядей. Однажды, Карл потерялся. В своей день рождения пропал, а затем его нашли в больнице. Знаете, откуда привезли? – вновь привстал он, переходя на шепот. Осмотревшись, добавил. – Из борделя. Нет, ну это нормально?

– Он в тот момент состоял в отношениях с Мулей? – к его удивлению, Данечка отреагировал совершенно спокойно.

– Нет. По крайней мере, она была на него обижена тогда. За что-то. Я думаю, он пошел туда, чтобы ей насолить.

– Снай, нам сложно судить, мы не были в той ситуации. Мы не знаем, почему он так себя повел после ссоры с ней. А сколько ему было лет?

– Исполнилось восемнадцать в тот день. Что было в голове у мелкого мальчишки? А?

– Желание стать взрослее в ее глазах и в глазах всех остальных. Удовлетворение сексуальных потребностей.

– Тио потом говорил, что это был его первый раз с ней… с проституткой… – пробурчал Снэйкус, обняв колени, а Даня усмехнулся.

– Лучше с проверенным человеком, чем абы с кем. Вы так не считаете? Он не состоял в отношениях с Мулей, но, предположим любил ее… и пошел туда, чтобы доказать, какой он взрослый. Как вам такое?

– Похоже на правду.

– Это не делает его плохим человеком. В данный момент он с Риммой. Насколько я знаю, они оба уже долго друг с другом. Значит, им комфортно в этих отношениях. Они хотят и планируют ребенка. Нам незачем оглядываться в прошлое.

– Мне кажется, об этом сложно говорить, когда ты сам не являешься отцом… – строго посмотрел Снэйкус на собеседника, а тот расплылся в улыбке, будто Снэйкус сморозил какую-то глупость.

– Согласен. Именно поэтому с вами говорю я, отец и дедушка.

– Дедушка? Ты?! – Снай так крикнул, что привлек внимание валяющихся в песке Риммы и Карла. Слава богу, у тех не хватило ума нарушить их разговор. Мужчина перешел на шепот. – У тебя есть ребенок?…

– У меня есть дочка, а у нее самой тоже есть дочка, – он выглядел счастливым, даже немного гордым, говоря об этом. – Да, так бывает…

– А… жена? Значит, у такого человека, как ты, непременно должна быть жена…

– У меня нет жены, – он пожал плечами и посмеялся над выражением лица Снэйкуса.

– Но как? Дочка есть, а жены нет?! Но ты же… – он хотел сказать мужчине о том, насколько он красив собой и умен, но зарделся и промолчал. Тот продолжал пристально смотреть на Снэйкуса, затем опустил глаза и взял в руки песок, который тут же развалился.

– У тебя ведь нет жены, Снай.

– Ну… – Снэйкус не знал, чему удивился больше – такому ответу или тому, что собеседник впервые обратился к нему на «ты». В принципе, за три недели уже мог бы. – Это отдельный случай, выходящий за рамки. Мы даже не успели пожениться с матерью Риммы. Я хотел.

– А мы с мамой моего ребенка остались друзьями. Изначально думали жить вместе, но… – проводя пальцем по песку, Даня вырисовывал маленькое сердечко. – Она сказала, что не готова быть вместе со мной, так как была влюблена в свою девушку.

– А, – Сная как будто ударили током. Он стыдливо увел глаза, глупо кивая. – Ясно… То есть, она была…

– Да, Эстер остаётся в моих глазах прекрасной женщиной, потрясающей, умной… Она чудесная мать! Я ее очень люблю, но для меня важно, чтобы она была счастлива. Если ей так комфортно – значит, так должно быть. Поэтому мы остались друзьями. Она женилась на своей спутнице жизни и вполне довольна жизнью.

– Женилась? Разве в России… – Снай с интересом заглянул в морские глаза Данечки, а тот улыбнулся и повертел головой.

– В Америке можно. Мы оба оттуда. Я тоже.

– Стоп, стоп, стоп, – опираясь на руку, Снэйкус понял, что ничего не понял. – А теперь сначала… Ты из Америки?

– Да, из Калифорнии. Разве Карл с Риммой не говорили? Я туда переехал, когда мне было лет четырнадцать, учиться. Родственники уехали в Израиль, они до сих пор там. А в Америке я встретился с Эстер. Подружились. Дальше история умалчивает, – подмигнул Даня Снаю, а тот вздрогнул и повертел головой.

– Нет, нет, не умалчивает! Так и что, тебя бросили? Она обменяла тебя на какую-то женщину?! А ты? Ты любишь ее? У вас были отношения?

– О, кажется, запутал тебя, – тот не сдержал смеха, наблюдая за тем, как меняются эмоции на лице у Сная. – У нас не было отношений. Мы всегда были друзьями. Она любила девочек. Я любил мальчиков. Все очень просто.

– О… боже… – Снэйкус обхватил рот руками, как будто произошло что-то чрезвычайно ужасное, а сам увел взгляд, совсем позабыв о том, что где-то там рядом плещутся в водичке Римма и Карл. – Вот оно что… Я даже и не думал…

– Все в порядке. Я не стесняюсь этого. Мы с Эстер оба были достаточно юны, и она безумно хотела ребенка. А под руку попал я и она ко мне поворачивается и, такая: «Данька, а, Данька», – он настолько смешно изобразил голос подруги, что Снай заулыбался, – «Вокруг меня одни кретины, Данька. Девочка плюс мальчик равно ребенок. Давай ты мне свою сперму отдашь, а я рожу прекрасного ребеночка.» И это был шанс. Я был восемнадцатилетним ребенком. Подумал: «А что, будет интересно. С моей-то ориентацией у меня вообще вряд ли кто-то будет, а так здорово было бы…». Я стал, можно сказать, донором.