С.П. - Сегодня я – Пит Доэрти

Последний раскат грома принёс тишину и неизвестность. Я была благодарна закрыть глаза и больше ни о чём не думать.

×××

Мы находились под юрисдикцией рая три дня и четыре ночи и до сих пор не поняли ни одного намека на солнце, заверенное официально во всех средствах массовой информации и подтверждённое бесчисленными отзывами верных фанатов тихих мест модного наслаждения в начале мая. Вечно ведёшься на все эти глупые радужные картинки в журналах, обещающие тёплый песок, по которому ступала Лиз Тейлор. Говорят, современные рекламные агентства настолько обеспечены, что могут позволить купить себе мир. Возможно, тогда Земля – это всего лишь очередной рекламный баннер Вселенной.

В современном мире больше нет фактов. В современном мире есть спонсоры, попечители, советники, директоры, учредители, акционеры, супервайзеры и прочие посланники конкурирующей с нами вселенной. В современном мире есть пол сотой проценты правды, знать которую совсем необязательно. В современном мире есть пол сотой процента правды, о которой не напишет ни одно респектабельное информационное агентство, потому что эти пол сотые процента правды – самые несенсационные недопроценты новостного вечера. Мир последнее время – одна большая ложь … ложь, во всех её вариациях совершенно потерявшая чувство стыда. Сегодня можно продать душу или, по крайней мере, отшлифовать её лазером в ближайшем салоне, чтобы оказаться мечтой с плаката. Всё ради того, чтобы быть модным. Мир предлагает нам столько новинок, что каждый новый день можно превратить в беззаботное приключение. Не этому ли теперь учат в светских хрониках несветского поведения? Все верят в фен-шуй и едут получать наставления от Далай Ламы. По знакомству. По очень большому знакомству. А потом делают с Ним селфи, пока Он ничего не замечает, повернувшись спиной ко всем, лицом к вечности. Все говорят, что сейчас особенно надо молиться и жить по иному закону, но святость, настоящую патриотичную святость, почитают в марках часов. Часы – зеркало времени. А время никто не хочет зря тратить, поэтому все ходят на банкеты, спонсируемые Moet.

Какая всеобщая роскошная неиндивидуальность. Неиндивидуальность, спрятанная в пачках.

Деньги. Пачки денег.

Курсы, котировки, биржи, ваучеры, бонды, акции – что это? Безумный набор существительных, которыми умело оперируют простые мошенники в наших карманах. Они не шьют, не выращивают, не изобретают, не поют, даже не отбивают чечётку – они лишь умеют перекладывать одну стопку денег на другую – этим и гордятся. Больше они ничего не умеют. Они уверяют нас, что меняют картину мира. Они весят меньше, чем их очки в золотой оправе, потому что толк их пребывания в отдельно взятом загородном доме одной из стран этого мира – это верный ноль в ими же придуманном финансовом графике очередного кризиса. Их уму поклоняются толпы нищих мечтателей, о них сочиняют книги экономических суеверий, а они цепко душат чьи-то нервы, уверяя, что мы пропали, не присоединившись к государственной программе инвестирования в собственную смерть. Слишком много возни вокруг того, без чего бы все могли прекрасно обойтись.

Земле бы без этой чепухи вертелось куда проще, но мы все любим никчёмные сложности. Что страшнее, мы ими бессовестно гордимся, считая, что не зря проживаем свою жизнь, заказывая постное меню в ресторанах и скромно переводя большую часть доходов своей компании заграницу, втайне от своего партнёра. Завтра утром наши задолженности по грехам покорно спишут с лицевого счёта. Можно засыпать спокойно.

Каждый шёл своей дорогой к этой бешеной популярности в списках самых обременённых людей современности. Я добралась до этих широт успеха самым дешёвым способом, которого я всё меньше стеснялась с течением времени и количеством бриллиантов на левом запястье. Теперь, чтобы водить за собой толпы поклонников не нужно выкидывать 40 лет своей жизни и подтверждать благородство своего рода – достаточно назвать себя новым пророком. Сейчас самоуверенных выскочек возводят на престол со скоростью света, не проверяя на допинг и иные общественные противопоказания. Медиа любит придумывать новые наименования простым бездельникам: светские персоны, диджеи, колумнисты, блоггеры, селебрити, арт-коллекторы, меценаты, вдохновители и просто иные лица. Я бы была благодарна, если бы их не вносили в толковые словари.

В любом случае, я лишь скромно получала дивиденды за то, что все вокруг верили в мою уникальность. Я не просила таких щедростей: публика всё со мной сделала сама, пока я катилась по миру, напоминая, как меня зовут. Бегать мне приходилось только в спортзале, чтобы исправно пользоваться самым дорогим и никчёмным с физической точки зрения развития человека абонементом. Всё это радовать не дольше, чем жвачка во рту. И, честно, в этот раз я бы с изысканным возмущением совести выплюнула к чёрту такую соблазнительную мишуру из удовольствий уровня люкс, но меня заставили приехать сюда, заплатив вдвое больше обычного. Говорят, русские олигархи самые щедрые спонсоры тематических лакшери-тусовок, а у меня как раз накопилось слишком много свободного времени, чтобы проверить очередной миф светского мироубожества.

St. Pacific Paradise Resort. Можно ли было придумать ещё более убогое наименование очередного клубного резорта, уровня люкс. Можно.

Это место, по моему глубокому убеждению, тихо тронулось разумом в тот день, когда мы все его населили по бесплатному приглашению лица, нам, по-честному, незнакомого. Нас, таких бездельных охотников до собственного имени на рекламном плакате, здесь было слишком много. Мы лгали родителям и мирным одноклассникам, что работаем, а сами нелепо бездельничали, выпивая бесплатные порции спонсорского алкоголя. У нас был свой род и своё племя, в складно сшитых костюмах с подплечниками и брюках из золотой парчи, которые кроме нас больше никто не носил. Мы никогда не паковали чемоданы, пока нас, заслуженных обозревателей бангладешской индустрии роскоши, не селили в номера с видами на лучшее небо и завтраком в фарфоровых чайничках, принесённых гарсонами. Мы могли требовать своё, потому что нас как-то звали, мы ничего не делали, и нам было всё равно: знает ли кто-то, как нас зовут на самом деле. Самое главное – на нас были свои полмиллиона слепых подписчиков. И это многое меняло во втором десятилетии двадцать первого века, если не сказать – всё. Мы были новой расой, кастой, сословием, которая выгодно ничем не отличалась от своих предшественников.

У нас были большие чемоданы. Мы любили открывать свои кейсы и расставлять их на парадные трюмо, любуясь запасами косметических средств и выписанными препаратами, иронично приводившими нашу жизнь в полный порядок через полчаса, растворяясь в желудке. Нас радовал наш мир, который мы старались отрицать при каждом удобном шансе. Мы были слишком серьёзны, временами, ставя задачу решить повседневные вещи самым запутанным способом. Хотя в остальное время, мы старались превратить жизнь в абсолютно несерьёзную вещь. Каждый день мы трудились над идеалистической картиной богемной философии, запутанной в смятой простыне, стараясь изо всех сил придумать смысл своей жизни, найти цель и написать мотивационное письмо какому-нибудь работодателю. Но нам это быстро надоедало, так как мы достаточно много зарабатывали, чтобы когда-то могла появиться малейшая необходимость пользоваться своими мозгами по прямому назначению.