Николай Витем - Прачечный комбинат «Сказка в Железноводске»

Остановка обязательна. Остановка необходима для проверки вагонов солдатами. Проверка заканчивается и машинисту без промедления вручается жезл на дальнейшее движение по маршруту.

В сторону Москвы за мостом Выми длинный подъем к станции Дуська. Два тепловоза не в силах вытянуть на подъёме груженый Интинским углём состав. В помощь из Железноводска отправлен тепловоз – толкач. Толкач на «всех парах» разогнался, толкнул в задний вагон так, что состав выгнуло дугой, и тот слетел под откос. На двое суток движение было парализовано.

Из – за непродуманных действий руководства, на железной дороге начались сбои.

Стахановский пыл чуть поутих и кое – где даже пошёл на убыль. Практика показала, что продолжение эксперимента может быть опасно, способно принести дороге серьёзные убытки. В управлении СевЖелДора приняли решение уменьшить длину составов, идущих порожняком на Север, и вес составов, идущих с Севера, до разумных пределов.

Двойную тягу оставили, увеличив плечо прогона, то есть уменьшили число остановок. Тем самым, уменьшилось время нахождения составов в пути, потребители стали получать продукцию в экономном режиме.

По десятой дистанции пути плечо движения гружёным составам, идущим с севера, продлили до Микуня, с короткой остановкой в Железноводске по требованию НКВД. Остановка нужна для осмотра вагонов солдатами – побеги зэков продолжаются.

На север составы проскакивают Железноводск без остановки до Сосноборска.

Коллектив Железноводского вагонного депо остался без работы. Ведущих специалистов ЖВД перевели в Сосноборское депо (СВД). Остальных работяг увольняют. Уволили раб Иванова, раб Петрова, раб Селезнёва и других раб. Только так центральные и местные газеты пишут слово «рабочий», только так его сокращают. Раб, даже без точки. Так, например, пишут в «Правде», и в республиканской газете «Красное Знамя». Не отстаёт от них местная газета «Железноводский ленинец».

В один из дней на воротах депо раб увидели объявление: «Железнодорожное вагонное депо закрыто в связи с его ликвидацией». Приехавшие бригады раб Сосноборска сноровисто демонтируют станки, подъездные пути, автоматические подъемники… Ценное оборудование увозят к себе.

С появлением тепловозов цепь стахановских начинаний в одном из северных железнодорожных посёлков замкнулась на закрытии вагонного депо, в котором работало несколько тысяч человек.

Нокаут вагонному депо привел к быстрой деградации, упадку Северного района. Тепловозы и стахановская инициатива зарезали Северный.

Трудоголики Северного, как мексиканские эмигранты в Америку, любым способом стараются перебраться в Южный. В который раз от нищеты и безнадёги в Северном районе расцвели пьянство, драки, поножовщина, игры в карты на интерес. Проиграл – иди, покажи свою удаль: подожги объект, убей мужчину, изнасилуй женщину. Как на дрожжах растёт местный криминал. Расплодились малолетние банды, возглавляемые отморозками, отсидевшими срок.

«Северяне» ненавидят «южан», живущих в более комфортных условиях.

Раньше парни с Южного ходили на танцы в деповский клуб. Теперь дальше Северокылтовского моста южан не пускают. Встречают на мосту и жестоко бьют. Южане объединяются в компании, чтоб противодействовать северянам.

Начались стычки: око за око.

Компании южан многочисленнее. Почувствовав силу, южане ходят на мост, как на работу, бить северян. Льётся кровь.

Родители Северного района запрещают детям после восьми вечера находиться на улице.

– Домой, немедленно домой, – кричат матери Петькам и Васькам, выйдя на крыльцо, собранное из гнилых досок.

Нормальные, добропорядочные люди стараются с темнотой сидеть дома, заперев двери на запоры. Милиция в тёмное время суток боится посещать сорвавшийся с катушек Северный район. Отсутствие твёрдой власти приводит к ещё большему беспределу. Убийство людей стало обыденностью.

Милка учится во вторую смену. Занятия заканчиваются в восемь вечера. В это время улицы уже должны освещаться электрическими фонарями. Один фонарь горит возле школы, а дальше… тьма кромешная. Или Египетская?

Милка по дороге домой с трудом отбивается от местной шпаны. Спасают знакомые ребята, которые знают Милку по учёбе. Пока отбивается, но надолго ли? Хрупкую красивую беззащитную девушку сломать легко, не труднее игрушки.

Как успешную ученицу после седьмого класса её переводят в среднюю школу Южного района. На правах родственницы поселяется у тёти Насти, которая не один раз приглашала её к себе:

– Вдвоём жить веселей, да и расходов меньше!

Окончив среднюю школу, Милка приняла решение не возвращаться в комнату по старому месту жительства, где жила с родителями.

Казалось бы, при таких внешних данных, при такой красоте, путь её, предсказанный отцом – в театральное училище. Она же выбрала работу в ремстройконторе.

Про начальника ремстройконторы Павлова Милка наслышана. О нём много рассказывают в посёлке, поскольку большинство жилищных проблем замыкается именно на Павлове. Добиться такой популярности у жителей, большая часть которых прошла исправительно – трудовые колонии, нелегко. Их не обманешь показной добротой, пустыми обещаниями, заискиванием. Начальнику нужно иметь такой стержень внутри, чтобы его слова и действия вызывали уважение; и такие глаза, посмотрев в которые, понимаешь, что человеку можно доверять.

Павлову доверяют.

У Павлова трое несовершеннолетних детей: две девочки и мальчик – он женился после заключения. Живет в бараке. Исполком предлагает ему переехать в новую, большей площади, квартиру. Павлов отказывается, приводя весомый довод:

– У меня многодетные семьи не имеют квартир. Переехав в новую квартиру, как я после этого буду смотреть людям в глаза? Как я буду людьми командовать?

О Павлове слагают легенды. Причина есть. К нему на поклон ходит и первый секретарь райкома, и председатель райисполкома, и начальник районного УВД. Просят, умоляют, клянчат. Павлов и сам понимает: нужно торопиться. Строить, строить и строить. Иначе в поселке начнутся эпидемии.

Беда пришла, откуда не ждали.

В бывших исправительных колониях каждая дорога, каждая тропинка подметалась специальной бригадой уличных уборщиков. Территория колонии ежедневно очищалась от мусора. Мусор вывозили на свалку. «Золотовозы» трудились не покладая рук. В каждой зоне их работало несколько: целая бригада. Жили они в отдельном бараке, в стороне от других. С ними никто не дружил, дел общих не вёл, за руку не здоровался, поскольку, понятное дело, от них ужасно воняло сортиром. Близко к «чухарям» не приближались: шибает в нос. Мойся, обливайся хлорированной водой, бесполезно.