Анатолий Шанин - Суворовская юность

– А как ты сюда попал?

– Во время построения днем у спортивного зала, я опоздал. А когда прибежал, то увидел, что вы уже уходите. Кто-то сказал мне: «Там ваши пошли». Вот я догнал и пристроился.

Командир роты строго посмотрел на старшину, но тот сделал удивленное лицо и недоуменно пожал плечами. Басманов перевел взгляд на стриженого мальчугана, и у него нервно дернулась щека. Ситуация была нестандартная. Он задумался, а вновь прибывший командир взвода капитан Вилько, стоявший рядом, тихо сказал ему:

– Товарищ капитан, уже поздно, ребятам пора спать. Завтра разберемся.

– Но меня тоже не назвали, – упавшим голосом вдруг решил напомнить о себе Костя, испугавшийся за свою судьбу.

– А твоя фамилия? – уже не выдерживая, сердито крикнул капитан Басманов.

– Шпагин.

– Так вот же ты, Шпагин, в первом взводе. Я что, не зачитал? Последний в списке, вот я и не заметил. Давай, становись в свой взвод! Может я еще кого не назвал? – обратился командир к стоящим перед ним ребятам. Но на этот раз больше никто не отозвался. – Все! В туалет, умываться и через пятнадцать минут отбой!

Сумасшедший, полный переживаний день, наконец, закончился. Мальчики повзводно разместились по кроватям и уснули, как убитые.

Утром Костя проснулся от каких-то непонятных звуков. Из-за больших окон, протянувшихся во всю длину спального помещения, в роте было уже светло, но солнца видно не было, окна выходили на западную сторону здания. Все потолки в здании были белыми от побелки, высокие стены тоже, только внизу на высоте чуть ниже человеческого роста стены были покрашены масляной краской в голубой цвет. Костя поднял голову и осмотрелся: все еще спали, только в другой половине спальни была видна фигура старшины Валетина, что-то раскладывавшего на спинки кроватей.

– Костя! – услышал он через мгновение шепот Славки. Тот лежал на соседней кровати и своими огромными глазами с длинными по-девичьи ресницами смотрел на Костю.

– Ты чего?

– Костя, неужели мы поступили?! – тихо сказал Славка и протянул руку.

Костя радостно улыбнулся, кивнул в ответ и пожал протянутую товарищем руку.

– Что это он там делает? – опять прошептал Славка, глазами указывая на старшину, приближавшегося к их кроватям.

– Не знаю, кажется, форму раскладывает.

Заметив приближение старшины, они дружно прикрыли глаза, притворившись спящими. Чисто выбритый, как будто и не было вчерашнего позднего построения, в гимнастерке с портупеей старшина Валетин, тихо ступая в своих хромовых сапогах с голенищами гармошкой, прошел мимо, положив комплекты одежды и на спинки их кроватей. К великому сожалению мальчиков, это были всего лишь комплекты рабочей формы, которые должны были заменить им свою домашнюю одежду, вскоре отправленную все туда же в собственные чемоданы.

Но уже после завтрака, когда взвода распределили на работы, первый взвод отправился в каптерку получать полный комплект настоящей формы суворовца. Это оказалось не очень простым делом, потому что они поочередно подходили к дверям святая святых старшины Валетина, а тот, стоя за стойкой, как за прилавком, наметанным взглядом хорошего портного оглядывал новобранца, выдергивал из какой-либо стопки одежды, разложенным по полкам, две пары черных чисто шерстяных брюк с красными лампасами, черную гимнастерку с красными, вшитыми с одного края, погонами, на которых «золотыми» буквами было написано «Лн СВУ».

Потом он выдавал мундир с золотыми галунами на жестком стоячем воротнике, черную фуражку с красным околышем, белые перчатки, две пары черных ботинок, черный кожаный ремень с армейской бляхой, тугие подтяжки, темно-синие носки, резиновые держатели для носок. Мальчики тут же примеряли и при необходимости обменивали у старшины одежду, ботинки или фуражки, затем подходили к суворовцу Сиротину, который помогал старшине специальным штемпелем ставить в определенных местах всех видов одежды личный номер каждого.

Сиротина, который перевелся к ним из пограничного суворовского училища после того, как то училище было расформировано, старшина взял к себе в качестве каптера. Парень уже успел отучиться там один год, поэтому выглядел немного старше и опытнее тех несмышленышей, которыми выглядели в глазах старшины Валетина только что принятые ребята. А такой именно и нужен был Валетину, чтобы он мог оставлять ему ключи от каптерки с имуществом всей роты на тот случай, если что-то вдруг понадобится во время отсутствия старшины.

Только после маркировки один комплект парадной одежды нужно было аккуратно повесить повзводно на свое место в огромном на ширину всей стены шкафу, внизу поставить одну пару ботинок. Другую пару ботинок надо было надеть уже сейчас. Настроение у ребят было приподнятое, все суетились, толкались, поэтому в каптерке было шумно и жарко. Очень скоро портупея старшины Валетина уже сбилась набок, воротничок гимнастерки был расстегнут, и сам он еле стоял на ногах, ведь в каждом взводе его роты было по 28 человек. Уже не первый раз принимал этот старшина, сам участник прошедшей войны, юное пополнение. Еще в начале этого лета отправил он вместе с тогда еще взводным капитаном Басмановым своих бывших питомцев в разные военные училища Советского Союза, в этой же каптерке одевая их уже совсем в другую форму, в форму курсантов разных военных училищ.

Этим же мальчикам только предстояло научиться пришивать подворотнички к гимнастеркам, что тоже было в новинку, а кое-кому и вообще не под силу, поскольку они не умели даже вдеть нитку в иголку. Как оказалось, выданные старшиной стандартные подворотнички, рассчитанные на взрослых, не годились для щупленьких шеек этих мальчишек, поэтому на помощь пришли помощники командиров взводов, опытные сержанты-сверхсрочники, показавшие, как можно из небольшого куска белой материи сделать необходимый по размеру твоего воротника подворотничок и как пришить его так, чтобы над черным воротничком гимнастерки выступала лишь ровная белая каемка не более одного миллиметра. При этом нельзя было допустить, чтобы белая нитка, которой пришивался подворотничок, вылезла где-нибудь наружу. Иногда, кое-кто, допустивший такое нарушение, стараясь избежать наказания, быстро закрашивал чернилами проступившую белую нитку, но старшина умел замечать и эти проделки своих воспитанников. Казалось, что от его цепкого глаза просто невозможно никуда спрятаться и невозможно обойти его жесткие требования.

Постепенно помещение роты окрашивалось в черный цвет одетых в новую форму мальчишек. Они были очень возбуждены новым состоянием, но при встрече с командирами чувствовали себя несколько неловко. Они понимали, что, надев форму с погонами, они уже должны вести себя как-то иначе.