Владимир Липилин - Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах. Короткие рассказы
- Название:Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах. Короткие рассказы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448539848
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Липилин - Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах. Короткие рассказы краткое содержание
Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах. Короткие рассказы - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Да с такими кровями ща тоже навалом, – бубнит, не умещаясь на второй полке, тип, весь в наколках цветных.
– Братцы, я вам скажу, что реальности её вообще нет. То как ты относишься к тому, че тебя окружает и есть реальность. Вот все такие: уё-мое уж сколько лет не чувствую Новый год. А ты чё, в детском саду, что ли, незамутнённый, что ли? Не, милый, ты крылья невольно или от лени дерьмом измазал, теперь продирайся к тому ощущению. Делай чё-то.
– Ага, я помню, мне бабка читала из «Писания», – совсем не в тему вещает ещё один, – что дьявол он из окошка придёт. И старухи на всякие праздники святые – то ветками берёз окна защищали, то ещё чем. А он, блин, не через то окно. Его-то окошечко «виндоус» называется.
Все кривят рты. Даже засыпающий.
К вечеру разговоры становятся рваными. Дополняются храпом, сопением.
– Мам, мам, а я стих придумала, – говорит с боковой полки девочка. И пытается на запотевшем окне, как на айпаде, раздвинуть, сделать покрупней заоконное.
Мама уже цыкнула пробочкой от полторашки, а стакан, запрошенный у проводницы вежливо, всё не идет.
– Мам, мам, стих, говорю, придумала, – девочка гонит каплю по стеклу.
– Да отстань. Ходит тут, ходит, задом водит, – маме не нравятся красивые проводницы.
Мужик через купе, не старый ещё, крепкий, который всю дорогу маялся тем, что вот «учинили „тряхомудие“, добропорядочному человеку покурить негде», диктует кому-то адрес:
– Заезжай. Баня, два коня, свиньи, овцы, пруд свой. Кроликов штук, наверно, шисят. Сношаюцааа! – последнее он выговаривает с таким придаханием и таким нагромождением эмоций – как, пожалуй, чеховский дядя Ваня выдавал о небе, которое когда-нибудь будет в алмазах.
Путь здесь ещё не сделали «бархатным» и колёса отстукивают.
Мальчик лет двух идет от туалета и шлёпает себя по пузу резинкой от чистых колготок, сзади мама с горшком.
Мальчик не выговаривает шипящие, вместо «ш» и ««ж», он произносит «ф».
И кричит на весь вагон, наполовину уже спящий.
– А теперь, давай фыкаладку.
У мамы счастье зашкаливает. Все мы как дети.
– Это за что же, – улыбается она.
– Нууу. Я ф молодец. Я ф покакал! – блажит он.
Ночь. Мужик, у которого кролики, выходит на станции. Сколько ни странствуй, но к этим вот звукам не привыкнешь никогда, они сладко ломят сердце. Когда поезд стоит в ночи. А через динамики дежурная и какой-нибудь бригадир дефектоскопистов переговариваются, умножая эхо. А потом этот лёгонький стук по крышкам букс —тук-тук.
Мама девочки сопит сидя, прислонив спину к перегородке.
Девочка шепчет:
– А на реках мёрзнут лунки. Рак не свистнет. Ну… Нечем дышать.
Луна бежит за составом, что привязанная. От стужи она в каком-то зеленоватом обруче. Как в кольце. И – леса, леса. Снег, снег.
На мостах, которые мы проезжаем, вагоны шумят сильнее.
Способ изучения узоров снежинок на дворовых котах
Приехал в дом к маме. Вышел в сад подышать. А там соседские дети за забором. Поймали чьего-то кота и не отпускают.
Вначале кот делал вид, что безмерно рад им. Трещал, как летом вентилятор. Дети восторженно шептались и приникали к нему, будто хотели препарировать. Будто искали, где сделать надрез.
Кот заволновался, он-то думал, будут кормить, но не получив хотя бы дохлой крысы, стал вырываться и ругаться кошачьим матом.
– Эй, – крикнул я им, – зачем животину мучаете?
– Мы не мучим, – дерзко сказали они. – Мы снежинки разглядываем. Они на нем не тают.
Перелез к ним через забор, чтоб не обходить. Снежинки сыпались редкие и падали на лоб коту, на усы и за шиворот. При этом светило солнце. И так каждая из них играла, так каждая уникальна была и узорчата, что страшно было дышать.
Кот, между тем, негодовал, и подпустил в голос драной мартовской хрипотцы.
– Что ж ты за упырь такой, – сказал я. – Потерпеть не может. Мы ж тебе не хвост поджигаем.
– А это мысль, – сказал восьмилетний Димка.
– Даже не думай, – говорю.
Все замолчали и кот вроде как притих.
– Я могу чёрного поймать, – сказал Димка, – на нём еще прикольней видно будет.
Мы отпустили этого кота и пошли за следующим. А снежинки сыпались и сыпались. И солнце, между прочим, светило.
Мама увидела в окно, а когда я вернулся, спросила:
– Сколько, говоришь, тебе лет?
Ленин и Америка
Фотограф Кунаев – человек в городке N. известный. Закрутив винтом бутылку водки, он выпивает её за 37 секунд и затем снимает так, что прямо гений. Впрочем, эта необузданная страсть к выпивке толкает его к вечной изобретательности.
Кого только не притаскивал он в редакцию. Бесчисленных знакомых Высоцкого, собутыльников Венедикта Ерофеева, каких-то негров с саксофонами.
А как-то звонит вечером, орёт сквозь шум:
– Как ты думаешь? Какой главный приём в репортаже?
– Эффект присутствия, – говорю. – А чего?
– Вот и ты тут, заладил: эффект присутствия, эффект присутствия. А Стенькин говорит, что главное в репортаже – водка. Кстати, хочешь написать про американца одного, скульптора, который Лениных и Сталиных лепил.
– Американец? Ленина?
– Ну, да. Тема – не фуфло. Железно.
– Ты ведь опять подсунешь бомжа какого-нибудь. А я, доверчивый, напишу и огребу от редактора.
– Зуб даю.
Наутро Кунаев притащил в редакцию какого-то шустрого мужика. Он не просил червонец, и отказался даже от пива. Но по-русски шпарил и матерился.
Я отвёл фотографа в коридор.
– Какой же это американец? Ты на кирзовые сапоги его посмотри.
– Откуда я знал, – сказал огорчённо фотограф, потому что за интересную тему для текста, я всегда покупал ему бутылку. – Это мне знакомый один рассказал. Говорит, приехал, мол, на выставку упряжи для лошадей. Из самой Америки. А насчёт сапог, я подумал: ковбой, может?
Это потом выяснилось, что Америка – деревня на стыке трёх областей – Рязанской, Нижегородской и Мордовии. Что мужик этот скульптор, ныне интересующийся лошадьми.
А сапоги его такие, потому что в кедах не пролезешь там..
Он зазвал нас в эту Америку. Мы еле выбили командировочные и стали собираться.
– Чудно как-то… Америка, – не унимался фотограф. И мужик рассказал.
Когда-то, ещё до революции, неугодных крестьян, какой-то барин отправил на выселки. За удалённость дорог, городов и весей, те прозвали место Америкой. Когда явилась советская власть, к Америке добавилась приставка Сов.
Так и жили люди. В Америке. Но со Сталиным, и туалетами на улице.
…И вот мы на трёх лошадях с фотографом и Николаем Казаковым, как всадники, хрустя льдом в апрельских лужах, уносимся вдаль. Казаков зачем-то дал мне кнут. Раза три невзначай, я съездил им фотографу по уху. Из-под шубняка он показал мне увесистый кулак.
От городка К. в сторону Нижегородской области ехать километров 18. От коней валит клубами пар. С галопа они сбиваются на шаг. Начинается так называемая Нижегородская тайга. Ёлки, ручьи в лощинах, бревенчатый настил, занесённый песком.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: