Светлана Греза - Эксперимент. Код потери

Юля была не очень счастлива, считая их отношения странными, а своего братца – совершенно никудышным выбором подруги. Его родители тоже не испытывали восторга, волнуясь за будущее сына: дочь простой учительницы не входила в их планы. Мама же боялась подобных отношений, видя их неглубокую и ненадежную основу.

И лишь Марина просто наслаждалась первым в ее жизни серьезным чувством и не хотела ничего знать.

Теперь же она стояла у окна, ощущала его тепло, его руки, но состояние счастья не возвращалось. И, как во сне, усталость наваливалась, а ноги не могли сделать ни шагу, и не было понимания, куда, зачем и нужно ли идти…

– Что с тобой? – полушепотом спросил Андрей.

– Ничего… Просто сон…

– И о чем он?

– Так, ерунда. Не хочу вспоминать.

– По-моему, ты что-то скрываешь…

Повернувшись, Марина уткнулась носом в пуловер Андрея.

Надо было постараться вернуть себя в знакомую колею не такой уж и серой, не такой уж и скучной реальной жизни.

«Не такой уж?..»

«20 октября

Прошло пять лет. Я вернулся.

Эмма права: Москва изменилась, а я, похоже, нет.

Что это было? Возможно, показалось…

Я очень хочу, чтобы мне показалось…

Хорошо, хоть стены больше не давят!

Что с этим делать?

Первое – убить Киру!

Второе – еще раз увидеть ее соседку!

Третье – если не показалось, четвертовать Киру…

Тяжело вдруг осознать, что ты всего лишь слабый человек, а твой измученный мозг сам решает, что ему помнить и как реагировать».

В конюшне конноспортивного клуба в Сокольниках было тихо, и только изредка переговаривались конюхи да пофыркивали лошади.

Марина привычным движением отодвинула дверь в стойло.

Красавец по кличке Руслан бодро потряхивал черной гривой: здоровый блеск шоколадной масти радовал глаз.

– Ну, мой хороший, успокойся.

Погладив упругую шею коня, она прижалась к ней и поднесла Руслану кусочек сахара.

Ее связь с лошадьми существовала всегда: возможно, еще до рождения – так она, во всяком случае, думала.

Конечно, будь она просто девушкой Мариной, не видать ей лошадей как собственных ушей: зарплата мамы позволяла любоваться ими только издалека. Но она была Марина Северова – дочь известного жокея, заслуженного тренера клуба.

Год тысяча девятьсот семьдесят четвертый…

Марью Николаевну посоветовали Дмитрию Северову как хорошего репетитора. Она работала в школе преподавателем русского и литературы в старших классах: строгая, холодная, замкнутая.

В свои двадцать семь Марья Николаевна после пары неудачных романов уже поставила крест на личной жизни. Время медленно и скучно вело ее от школы до дома, от уроков и тетрадей к книгам и журналам, а редкие встречи с неинтересными подругами оставляли лишь неприятное послевкусие.

И в тот вечер, возвращаясь с очередного педсовета, Марья Николаевна вновь думала о том, что жизнь ее и люди вокруг ужасно скучны. Казалось, кроме связей и полезных знакомств, теперь никому ничего не нужно. Хотелось поскорей добраться до дома, закрыть за собой дверь и до утра остаться наедине с возвышенными мыслями, книгами, мечтами. А у ее подъезда стоял невысокий хмурый мужчина и разглядывал палисадник…

Марью Николаевну предупредили: сегодня к ней придет очень важный человек, которому надо помочь поступить в институт. Опять знакомства, связи, нужные люди! И даже смотреть не хотелось в сторону гостя. Ведь всем своим видом он показывал, как не нравится ему старый двор, полуразрушенный подъезд, грязный асфальт и вообще все, что его окружает.

«Очередной бездарь», – с неприязнью подумала она: ей было все равно, что этот «важный человек» от завуча. Да хоть от самого министра образования! Она не хотела иметь с этим мужчиной в дорогом кожаном пиджаке ничего общего. Думала, как бы сразу отправить его восвояси… Думала, думала, а когда подошла, онемела.

Он повернулся, улыбнулся, прищурив светло-зеленые глаза, и тихо спросил:

– Вы Марья Николаевна?

Как же он был похож на столь любимого ею Олега Даля! Практически одно лицо, одна фигура, а главное – одна на миллион улыбка: скептичная, с тонкой грустью.

– Да… – только и смогла произнести Марья Николаевна, навсегда ставшая для Дмитрия Северова просто Машей.

Встреча произошла в конце сентября, и почти год Маша потратила на своего VIP-ученика, чтобы он поступил в институт со спортивным уклоном на вечерний факультет.

Постепенно все тайны жизни Дмитрия были раскрыты. Он любил задержаться у нее после занятий за чашкой чая.

С шестнадцати лет талантливый жокей участвовал в скачках. Невысокий рост и малый вес как нельзя лучше способствовали успешной карьере. Да и с лошадьми он был на «ты» с детства: отец работал на конном заводе ветеринаром. Были многочисленные победы, поездки за границу, удивительные знакомства в разных кругах. Его приятная внешность и врожденная интеллигентность открывали многие двери, практически сразу располагая к себе.

За год до знакомства с Машей произошла трагическая случайность. Лошадь оступилась – Дмитрий рухнул, сильно ударившись головой об ограждение манежа. Серьезная травма, сильнейшие головные боли, полный запрет врачей на занятия спортом: любым, не говоря уж о верховой езде! Выписавшись из больницы, он, парализованный депрессией, долго не общался ни с кем из старых знакомых: ему всего двадцать девять, а жизнь кончена… тяжелая ноша для звезды ипподрома.

Помог тренер. Однажды он пригласил его на занятия с детской группой. Лошади так себе, но дети оказались потрясающими. Их любовь к конному спорту и искреннее восхищение его карьерой постепенно вернули Дмитрию вкус к жизни: он снова загорелся. Его внимательно слушали, его советы помогали подрастающей смене. Опять же, прослышав о новом помощнике тренера, к нему стали подтягиваться непростые клиенты.

Вся загвоздка состояла в том, что для работы тренером было необходимо соответствующее образование: неожиданной преградой на пути к этому стал своенравный старый профессор словесности института физкультуры. Чем ему так не понравился Дмитрий – непонятно, но экзамен Северов завалил…

Маша слушала, сочувствовала, строгая маска сходила с лица. Дмитрий же после занятий никак не мог выбросить из головы ее образ… Привык он к ней, ощущал потребность в постоянном общении… И то ли это общение, то ли привычка покорять всех и вся, но Северов понял: мало ему ее заботливого сочувствия – хотелось большего. При всей Машиной внешней неприступности он видел, что нравится ей. Оставалось найти подход и приручить «Марью Николаевну». Впрочем, укрощение строптивых всегда было по его части.

Все началось с правильных подарков на Новый год и Восьмое марта. Да, дефицитные издания худлита Маша принимала без особого восторга, так как ее смущал, что называется, сам момент, но и отказаться от книг она не могла: Ахматову, Пастернака, Уилки Коллинза или того же Луи Буссенара было не достать. По-настоящему же сблизиться им помогла еще одна «находка» Дмитрия: он стал приглашать своего репетитора на всевозможные премьеры и творческие вечера – появились как будто бы свидания. После всех этих выходов в свет они пешком добирались до ее дома: с каждым разом общих тем для разговоров и романтики становилось все больше. Наступившая весна беспощадно требовала быть открытыми, безрассудными, счастливыми, и лед в сердце Маши таял.