Максим Шлыгин - Via Combusta

– Добро пожаловать, мистер Алексей Вознесенский, – донеслось милейшее механическое приветствие из дизайнерского динамика.

Но вряд ли адресат принял это хоть в какое-то внимание, так как уже с порога своего фешенебельного двухуровневого пентхауса стал снимать с себя сорочку и грязно материться.

– Вашу мать, долбанные пришельцы. И досюда они добрались, ну что ты будешь делать. Насмотрятся всякого бреда, сто долларов накопят и прутся. Господи, да есть ли хоть один уголок в мире, где эти голодранцы не будут ходить по улицам и гадить приличным людям. И если оно не в Монако, то, сука, где? Не надо было вообще на Лазурку на этой неделе лететь. Приличное место превратили в дурдом, ей-богу. Нашествие зомби какое-то. Блин, опаздываю…

Алексей Вознесенский был очень успешным, по нынешним меркам, предпринимателем так называемой новой волны. Он достаточно рано, по сравнению с другими своими соотечественниками, сообразил, что на бескрайних просторах Интернета можно не только развлекаться и убивать собственное время, но и зарабатывать. Очень даже неплохо зарабатывать. Ведь, как он сам считал, тот, кто владеет трафиком, владеет миром.

Поэтому, сколотив небольшой первичный капитал на продаже сотовых телефонов в одном из невеликих ларьков радиорынка, Алексей переориентировался и стал собирать по просторам Интернета заблудшие сетевые души, а потом их выгодно продавать в виде трафика ничего не понимающим в этом клиентам.

Время было такое, что заказчики с большой охотой покупали у обладателя красного диплома главного столичного университета этот трафик, даже не особо заостряя свое внимание на том обстоятельстве, что на одну живую Интернет-душу приходилось до сотни, а местами и до тысячи, абсолютно не живых. Накручивая ботами счетчики сайтов своих ничего не соображавших клиентов, Алексей не испытывал ровным счетом никаких угрызений совести. Может, потому, что время было, опять же, такое, а может, потому, что на фоне всех остальных Интернет-магия Алексея выглядела откровенно невинной забавой. Однако бизнес предпринимателя рос настолько интенсивно, что уже через пару-тройку лет на него уже работало несколько деревень крепостных вэб-мастеров со всего бывшего Союза, а его банковские счета не переставали ежедневно радовать своего хозяина. Ну а когда бизнес Вознесенского занял чуть ли не монопольное положение в своем сегменте, стало возможным расслабиться, что называется, по полной, ведь клиенты стали приходить уже как бы сами по себе.

Возможно, из-за внезапно свалившегося богатства, а возможно, по какой другой причине, но это отразилось на и без того подвижной психике Алексея, гармонично дополнив её такими достоинствами, как вспыльчивость, мания величия, и наградив заметным дефицитом терпения. Впрочем, отсутствие последнего сам Алексей считал своим наиважнейшим конкурентным преимуществом, часто повторяя, что именно из-за своего природного долготерпения и столетиями сформированной привычки кому-то служить из сердечных русских людей получаются никудышные бизнесмены. А Вознесенский считал, что он совсем не такой. Настоящий успешный предприниматель, с позиции бизнесмена, должен рвать и метать, клевать и потрошить, но ни в коем случае не терпеть, не страдать и не служить. Бизнес должен приносить деньги и только – вот в чем его единственная задача. Жизнь ведь так коротка, чтобы тратить её и без того сильно ограниченное время на страдания и тренировку выдержки.

Поэтому Алексей старался брать от жизни все, что только мог себе позволить. И по началу он обзавелся неплохой собственной двушкой практически в центре Москвы, с видом на Триумфальную арку и холмистый рельеф Поклонной горы. Затем наступил черёд маленького, но громкого и по-спортивному зализанного автомобиля, на котором владелец чуть не ежедневно стал объезжать все столичные стрипушники и прочие увеселительные заведения, особо гордясь наличием собственной карты постоянного особого гостя в каждом из них.

Нет, этот дядя был совершенно не глупый и не опустившийся на дно жизни субъект, ни в коем случае. Напротив, это был высокоинтеллектуальный молодой человек, образованный, местами начитанный, с отличием закончивший факультет самых точных на свете наук главного учебного заведения страны. Просто Алексей крайне, крайне не любил врать, и в первую очередь, врать самому себе. Тратить время на сомнения, вопросы о смысле жизни, испытывать томления души и заводить себя в интеллектуальные тупики и ловушки ему было в абсолютной степени не свойственно. Поэтому свой стиль жизни он ёмко называл «жить по чеснаку». По чеснаку, в понимании Алексея, значило, что в конфликте между реальностью и идеальностью неизбежно победит суровая правда жизни, хоть ты тресни. Есть, пить и размножаться хищным приматам жизненно необходимо на уровне заложенных инстинктов, как ты ни крути; и это основа. Поэтому как весьма состоятельный и половозрелый самец Алексей не видел ничего зазорного в том факте, что ему нравились, действительно очень нравились юные представительницы противоположного пола. Ну а так как половозрелых самцов природа наделила неотъемлемым свойством полигамии, то Алексей и жил в полном согласии и с природой, и самим собой. И, надо сказать, что и в прошлые-то века в любом обществе хватало девушек, спокойно принимающих правила этой нехитрой игры, а в наше непростое время их было предостаточно и подавно.

Поэтому Вознесенский сравнительно быстро прошел все уровни сложности столичных борделей: от нижних масс-маркет стрип-холлов, где в кальянном дыму под ритмичную музыку крутились на шестах длинноногие пластичные красавицы и устраивали топлесс-шоу юные официантки, до уютных комфортных приватов, где все тот же особый вид искусства был предназначен для созерцания лишь персонально заказчиком, да ещё и с правом выкупа в «увал». Отсюда, купленная им квартира простаивала, так как её хозяин просто дотуда не добирался, плавно перемещаясь с очаровательным эскортом из приватов прямиком до отельных номеров, располагающихся аккурат на верхних этажах подобных заведений. Когда же настроения куда-то мотаться у Алексея не было, и хотелось остаться дома, то в его телефоне всегда можно было отыскать в недавних вызовах номера типа «Паша-персонал» или «Герман-кадры», по звонку на которые услужливые поставщики специально обученных человеческих ресурсов оперативно организовывали на квартире у Алексея привычное ему качество жизни.

И опять же, Алексею с его рациональным суждением был не свойственен нигилизм ни в какой форме социального протеста. Более того, человек он был в какой-то степени духовный, хотя и не ассоциировал себя ни с одной из существующих конфессий, видя в каждой из них для себя как здравое зерно, так и смысловые шероховатости. Единое духовное Начало, конечно же, он осознавал и принимал для себя очень чётко, так же не стараясь себя каким либо образом обмануть в этом вопросе; это же есть, хотим мы или нет. Однако ввиду своей внутренней честности, Алексей всё-таки предпочитал разделять понятия истинной духовности, как собственной бессознательной внутренней потребности, и церковной реальности, где, зачастую, духовность уже теряла свое высокое предназначение, превращаясь в тривиальный общественный институт власти. Представители этой организации, кстати, неплохо монетизировали опиум для народа, с каждым днем оказывая все больше и больше платных услуг там, где, вообще-то, денег брать как-то не по-людски. Хорошо это или плохо, Алексей даже не старался задаваться таким вопросом, рационально рассуждая, что истина всегда посередине и у каждого своя правда, ведь на бобах и воде держать священнослужителей тоже негоже.