Светозаръ Лучникъ - Жил-был Генка

– Есть что там или нет?

Кто знает?! Умрёшь и познаешь всякое настроение и по себе и по всему! Но хочется точно знать и верить, что на том берегу ничего не откроется заново! Жизнь уже не может высветить свои ориентации новых прав и радостей! Надоела однажды и надоела всерьёз! К чему грузить снова и снова свои принадлежности?! Лучше пусть ничего не поизольётся на чувствах, с которыми расстаёшься навсегда!

– Распрощаться сегодня и хватит! Если есть и там произволение, приму иначе… Или не приму? – Присела на плечи подневольная страсть и всегдашнее сомнение. А вдруг, вдруг и на неведении эти самые чувства растворятся страданием и муками?! Генка ломал сам себя. Но выискивал свою историю на потоке желанной и ненавистной смерти, в которую готовился вступить самостоятельно и один, как всегда один…

О,эта смерть…

А кто, кто последует с ним? Из трезвомыслящих – никто! Никто не умрёт неестественно и страшно, но последователи будут всегда. Таких много на нашей планете находится, кто не смог себя правильно найти в доле страстей и благостей.

Жаль…

Но факт!

И человек же не от себя слагает усилия якобы своим желаниям и якобы своим потребностям. Есть Кто-то или что-то на чём, собственно говоря, и вырабатывается любая зависимость и любая жажда. И потому, прощай, Земля. Прощай всё то, что дала ты и, что взяла ты. Пора уйти туда, где, может быть, и ждут, ждут, хотя на существе совсем не поземному чувству встретят там…

Где там?

О, это неизвестно никому. И потому она, эта утомительная неизвестность, страшит всегда и всякого, кто ощущает бытие внутри себя на пульсе исчезающего времени. Что ж порог неограниченно и весьма неудачно обрисовал себя на привете объявившегося мрака. Встречай его, Генка! Он ждёт тебя давно. Готов ли ты, ты встретиться с неизвестностью? Или ещё не готов?

Молчишь? Помолчи ещё немного. Попробуй организовать правильно факт смерти в своём пытливом уме. Может ещё рано, рано уходить туда? Ох, как мучает неизвестность… Кровь страдает за что-то, а Бог смотрит и не творит за тебя…

Генка ! Генка…

– Здесь я…

Что надумал?

– Сомнение колышется…

Так не спеши, не спеши …

– Не могу… Тошно и сил нет больше… Нет смысла и нет ничего, чем можно удержаться на плову бытия… Всё кончено… И нет мира, нет любви, ничего нет… Всё прошло, точно и не бывало, точно не моё вовсе, а чужое, далёкое…

Не прошло ещё… Есть много чего…

– Прошло и сгинуло…

Оглянись, оглянись же назад … Не торопись решать судьбу таким бурным и невероятным натиском ада … Может, ты оставил что-то важное, ради чего сто ́ ит пожить, ради чего тебе надо себя ещё чуть-чуть помять и сообразовать ?!

– Не знаю… Ничего не видать… Всё прожито…

А как, как увидать-то?! Мрак непролазный повсюду лобзает чутьё, а сквозь него ничего не рассмотреть человеку. Отчаяние лижет кровь души, и мрак не подаёт уже никаких надежд. На таком устройстве не родится любовь к прожитым дням.

Чёртов мотив шествовал на всём отрезке временны́х лет странствия, и потому именно очертеня́лось чувственное дыхание на падшем естестве, а не освящалось. Мотив сей всегда соприсутствовал в Генкиной правде сложившегося века скорбей. И постоянно, без ýстали чёрт мутил свет в пути на своих мечтаниях, раздувая непутёвые и длинные истории громаднейшей лжи.

Почему же Ангел себя не проявлял так откровенно, как дотошный бес?! Почему Ангел, данный Богом на охранение мыслей и слов, всегда тих на призывах, а чёрт – нет?! Святое отмалчивается, а грешное реализуется. Вот и вся правда! А человек устремляется туда, где свойства дают свои ростки, чем возможно присовокупить идеи жизненных традиций. Как ни банально, как ни странно, но именно грехи и есть условия смысла.

Тогда почему, почему за это человек получает усиленное наказание, почему мучается и скорбит на болезненно-горестном воздыхании и невероятном помрачении? Потому, что именно грехи определяют меру заслуженных наград! Тогда может лучше окунуться в них с головой? Но на таких пажитях человек может себя растерять и наград не осилит принять, а лишь истомится на вечном союзе лет, которые станут мучением и утеснением и новою болью.

Грехи ведут к совершенству, но лишают земной радости и не позволяют общаться с Ангелами. Ангелы всегда на расстоянии недосягаемости. Но знания обрастают скорбями, исцеление уже не здесь, а там. Логика собирается странно, но такова мера бесконечности.

Опять пропил, прокутил деньги, но никогда не имел к ним пристрастия, потому что чувство материального кипения было ему чуждо. И говорил всегда. – Деньги – это навоз. Нынче нет, а завтра воз. – Но и воз воспалял нутро. Чем больше их, тем, следовательно, больше надо, но как таковых услаждений и приятностей не наступало, одна лишь чёртова блевотина и болезнь изнурительных ощущений опутывала сетями очень настойчиво и ярко.

Нельзя, просто невозможно оторваться от проектов безволия одними своими усилиями, нужна помощь. Не людская, а свыше… А этой помощи ждать без откровений трудно, а откровения приобретаются навыками молитв, а молитвам не обучен… Ничего не сложилось в жизни на добротной воле и по любви к святым достаткам.

Светка сказала на это ему. – Мужья дарят жёнам золото, а ты всё разматываешь впустую… – Сказала не потому, что ей нужны какие-то там драгоценности, напротив, она никогда не любила эти побрякушки носить на себе, но лишь бы привлечь мужа на серьёзность и важность семейных отношений.

Но в ответ услыхала от Генки:

– Ты сама у меня – золото.

И оба рассмеялись. Что ж, вот и идея земного порядка сложилась как-то странно, но сложилась ведь. Ни уговоры, ни ссоры дел, однако, не меняли. Запойные узлы уже туго и прочно стянули шею. А сама петля давно ожидала пропадавшего мужика.

Мрак безволия сидел внутри него неотступно и звал к себе на утомительных часах ожидания. И он шагал навстречу уверенным шагом, шагал один, потому что и семья осталась вне всяких дум и использованных чувств, и друзья были уподоблены ветру сомнений, сами пили безбожно и рыли яму погибели.

Но и Тот, Кто постоянно осеменял тело роста жизнью бурь и невзгод, Тот тоже Молчал на Запредельном Покое, а Генка спотыкался, падал и не мог уже подняться из рутины греха самостоятельно. Вряд ли печать, поставленная на него и тяготевшая Волею Свыше, способна победить не свои устроения нравов, а навеянные вражьим (бесовским) насилием только по человеческому хотению.

Озверелая жажда утомляла так откровенно и примитивно, что оставалось лишь сунуть голову в петлю и сунуть поскорее, дабы забыться… Петля была исходом всего, завершением прочих болезней, кои измучивали и вымучили в конец.