Людмила Захарова - Кошачий бог. Антиутопия

Сегодня Академик принимал пополнение аспирантов из провинций и увидел свою «будущую» жену. Он сразу вспомнил день защиты своей первой диссертации. Его, Доктора и Петровича, друга со студенческих лет, просто выгнали из зала заседаний. Если бы им дали возможность развить эту тему, то препарат долголетия был бы создан еще в конце прошлого тысячелетия. Природные элементы после соответствующего расщепления корректировали иммунную систему, питая организм, направляя собственные антитела на борьбу с инфекцией. Антибиотики уже не работали, они уже тогда сделали открытие, похеренное администрацией.

В тот горький день они уехали в большой город, где был ресторан. Пока молодые ученые выпивали, они догадались, что дети министров здравоохранения были владельцами фармакологических фирм, это открытие оставило бы их без работы. Они сразу повеселели, договорились сохранить наработанные материалы до лучших времен. Две девушки показались им очень красивыми, эта история кончилась тем, что оба приятеля быстро женились.

– Господи! Какой же стервой она была!

Он так больше и не женился ни разу. Семьдесят лет брака отравили его на всю оставшуюся. Следовало связаться с младшим сыном, спросить, зачем он клонировал свою мамочку, если было решено – уже не экспериментировать в этой области. «Отправить экземпляр назад» – резолюция даже не нуждалась в указании причины отказа в повышении квалификации лаборантки.

Он смотрел сквозь стекло на фиолетовое небо ночи. На подоконнике равнодушно зевал сибирский кот. С него-то всё и началось, когда он подобрал пищащий комочек и принес домой, отмыл, выкармливал, лечил. А жена орала и орала, хотя сама уже не раз была матерью и могла бы проявить человеческие чувства к несчастной крохе или просто из уважения к ученому и мужу. Никакой нужды она никогда не испытывала, когда вокруг мир просто рушился. Стервочка!

На крыше дорогой машины супруги сидела трехцветная кошка и умывалась, никак не реагируя на потоки серо-черных крыс, которые аккуратно обтекали препятствие. Заметив это, соседи направили робота, но она нырнула в открытый люк за котятами. Один был рыжим, второй – черным, третий – белым, четвертый, наконец-то, трехцветным с черной маской вокруг правого глаза. Корзинку подняли через окно, люди были счастливы, им выпало жить – дом с замурованными окнами подвалов и первых этажей теперь под надежной охраной.

Именно тогда он позвонил в техническую поддержку, чтобы установить бронированную дверь в домашнюю лабораторию, чтобы его жена не мешала спокойной работе. Да, он вымыл грязное маленькое существо на ладони, высушил ее феном, взял ее пинцет и вытащил вшей, кровососущих блох из крошечной шеи умирающего котенка. Это, вероятно, последнее животное, спасенное с улицы.

Экологическая катастрофа прошла точку невозврата, впрочем, всё шло обыденно. Мировые новостные программы кричали об ужасах, но голоса каналов постепенно стихали. Ученые не сразу обратили внимание на тишину, сосредоточенная работа продолжалась. Запас прочности у природы, возможно, неисчерпаем. То, что видел Академик, чем он сам экспериментировал, трудно понять. Он чувствовал, что надо попробовать так, а не иначе.

Это сработало сначала на умирающем котенке. Утром он плохо помнил, какую смесь из порошков он вкапывал ему на белый шершавый язычок. И даже не рискнул взять анализ у него, оставил напитых кровью насекомых в склянке, чтобы разобраться в составе. Он проснулся с восходом солнца бодрый и удивленный, котик вылизывался и явно подрос. Академик рассмеялся как в детстве:

– Так ты котик! И хитрый котик, надо дать тебе имя. Может быть, Барсик?

Он вышел из заточения, прокрался на кухню, пока в доме все спали. Он отлил молока, захватил питьевой воды, одноразовых пеленок у младшего ребенка. Управившись с утренним туалетом, заварил кофе и вновь закрылся в лаборатории. К обеду был открыт новый вирус в содержимом клещевидной блохи. Он сам себе не поверил, посадил котенка на теплый подоконник, долго смотрел в окно на розовеющие сумерки, пока не почувствовал пристальный взгляд. Конечно же, это Васька, а никакой не Барсик! Тот прижмурился и вновь открыл глаза, словно сказал: «Я люблю тебя, Человек».

– Я тоже люблю тебя, – ответил Академик. – А что, Васька, мы с тобой сегодня открыли? Страшно подумать! Видишь, вечереет, а хозяина даже к обеду не звали. Надо же тебе мяса выкрасть. Белок тебе нужен, малыш, для роста.

Васька равнодушно повел носом, показав лишайное ушко.

– Не переживай, и это вылечим, и смесь наколдуем на молочке, зубов-то нет пока, мамка считать не умеет, потеряла тебя.

Котенок потянулся, выгнув спину и зевнул, обнажив белые иголочки. Академик взял его на тщательный осмотр, обработку. К счастью он забыл убрать флаконы, из которых ночью собирал спасительную смесь. 80 грамм веса за двадцать часов очень хорошая прибавка. Васька уже вынюхивал пузырьки, словно знал, что в них жизнь. Хозяин подмигнул ему, и котик замер в ожидании. Казалось, ему нравилось наблюдать за человеком.

Академик записал расчеты, составляющие, получилась интересная формула, затем он приступил к таинству опыта. Объем смеси получился 0,25 миллилитра, оставалось развести физиологическим раствором до пяти-семи кубиков и найти чашку Петри. Васька посмотрел в сторону двери, и вскоре раздался стук и приглушенная ругань жены. Пришлось быстро убрать котенка в стеклянный короб, поставив ему воду и раствор.

Няня уже уложила детей и дремала в кресле, а его поджидала теща… Впрочем, к науке это не имело отношения, поэтому им не удалось испортить настроение. Он наполнил термос кофе, вскрыл контейнер с молоком, забрав пару бутылок и ужин, заказанный в институте.

В кабинете работалось спокойно. Он включил радио и занялся обзором достижений. Термостат подавал сигналы, вирус быстро рос на разных питательных средах, пора было пересаживать в иные температуры, вновь и вновь повторять опыт. Васька спал на голом стекле, закатав в пеленку переработанное добро, которое подлежало подробному анализу. Он вернулся к лабораторному столу, в шприце оставалось два кубика чудодейственного раствора. Академик, перекрестившись, начал пробы. Вкус нескольких капель был приятен, как свежий бульон, но он решил посмотреть реакцию организма.

Васька просыпался несколько раз, сонно жмурился от света, завертывался на другой бок в чистую пеленку, а человек всё еще работал. Ученый, разумеется, рискнул и раз и другой попробовать свое изобретение. Под утро заметил, что так и не притронулся к ужину, и недопитый кофе остался в чашке, и спать он ушел к жене, иначе, откуда бы взяться младшему микробиологу Дальневосточной экспедиции. Надо приструнить экспериментатора…