Лейла Кушенова - Егерь

Мы стоим, разинув рты. Тут вдруг из автобуса вылетает бумажный самолётик, сооружённый из местной газеты, и, совершив манёвр, приземляется прямо у моих ног. Автобус шумно трогается с места, а из окна мне машет девочка с косичками разной длины, торчащими в разные стороны. На ней синий берет, точно такой же, как на Клаве К. с афиши.

Впечатлённые увиденным, мы бежим дальше. Всё ж нельзя забывать, что в сумке у нас обед для папки Митяя. Мамка строго наказывала, чтобы мы донесли еду горячей. По правде говоря, обед давно уже остыл, но мы-то знаем, что папка наш непривередливый. Ест всё, что ни попадя. Мне иногда кажется, что он вообще может и не есть даже. Надуется чаю и работает себе целый день. А когда мамка ругает его за то, что он пьёт воду прямо из-под крана, то только отмахивается и говорит, что от кипячённой воды у него крутит в животе.

Папка работает на городской стройке с самого первого дня. Недавно его назначили начальником смены. С той поры он стал очень важным, пропадает тут днями и ночами. Нам с Вовкой это только на руку, теперь мы можем сбегать в город хоть каждый день.

Папки на месте не оказалось. Не теряя времени даром, мы залезли на крышу подсобного трехэтажного здания, в котором ведутся строительные работы. Отсюда удобно наблюдать за тем, что происходит вокруг. Туда-сюда снуют рабочие и важные дяденьки с чертежами под мышкой. Мы усаживаемся на бетонной балке, достаём из сумки оставшиеся пирожки и, подъедая папкин обед, заворожённо смотрим на стройку сверху.

Вдруг на противоположной стороне крыши появляется та самая девочка из автобуса. Я её сразу узнал по синему берету и косичкам. Она, раскинув руки, беспечно разгуливает по самой кромке, как по гимнастическому брусу, громко распевая при этом «Взвейтесь кострами». Одета она несуразно: разноцветные гольфики, сползшие с худых ног до растоптанных сандалий, из-под старой порядком растянутой трикотажной кофты выглядывает подол застиранного розового платья. Увидев нас, девочка вдруг встаёт на голову. И через пару секунд, потеряв равновесие, на наших глазах исчезает из виду.

Мы в страхе бежим вниз.

– Померла, мабуть! – вопит Вовка на ходу.

Внизу уже собрались рабочие. Мы еле пробираемся через толпу и вот что видим. Девочка, свалившись с крыши, угодила прямо в кузов грузовика, доверху наполненного стекловатой. Поправляя синий берет, она рассказывает рабочим, как оказалась наверху.

– Я котёнка спасала! Он как запрыгнет на крышу, я за ним! А его и след простыл!

Увидев нас, она смущается. Мы-то знаем, что никакого котёнка и в помине не было.

– Ну ладно, некогда мне тут с вами разговоры разговаривать, – деловито произносит она, спрыгивая с грузовика и отряхивая испачканную кофту.

– Ася!!! Ты цела? – какой-то мужчина в каске подбегает к девочке и трясёт ее за плечи.

– Сколько можно говорить, что я Пеееееппииииии! – закатывает глаза девочка и бежит в сторону вагончиков.

Потом останавливается, оглядывается на нас с Вовкой и показывает длиннющий язык.

– Имя какое-то чудное… – задумчиво произносит Вовка.

Позже от папки Митяя мы узнали, что девочка, упавшая с крыши, на самом деле дочка инженера турбинного цеха. Ей примерно столько же лет, сколько нам с Вовкой. Они недавно приехали из Сибири. Присматривать за девочкой некому, вот она и болтается целыми днями на стройке.

– Шкодная дуже, око та око за нею потрiбен, – вздыхает папка, дожёвывая бутерброд с салом и помидорами.

– А де ж її мама? – спрашивает Вовка.

– А мамка у них була альпінітської і загинула при сходженні чи на Еверест, то чи на Пік Перемоги.

Мы слушаем, разинув рты.

– А почему она называет себя Пеппи? – спрашиваю я, пока Вовка прячет предательские слёзы.

– Мамка її так називали ніби як.

Домой в село мы бежим уже затемно, на ходу перекрикивая друг друга плакатными призывами.

– Землю-красавицу, Родину милую, мы укрепим электрической силою!

– Електрифікація и є основа нового світла!

– Ну ты и дурень, Вовка! «ЭлектрОфикация» правильно говорить!

– Зовсiм нi! Дядько Митяй так говорить! Сам ти дурень!

Я бегу за удирающим Вовкой, а дома мамки уже тревожно стоят у ворот, поджидая нас к ужину. Наевшись пирожков со щавелем, мы взахлёб рассказываем о том, что видели в городе. Про автоматы с газировкой, мороженщицу Таню, важного папку, про инженера турбинного цеха и его дочку, девочку в гольфиках разного цвета по имени Пеппи.

– Тю, и що це за ім’я таке? Пипка чи? – удивилась тётя Гала.

Смеркается. Мы с Вовкой валяемся на сеновале и смотрим на звёзды. Вовка что-то рассказывает, а я его не слушаю. Я думаю о странной нелепой девочке в синем берете, подарившей мне сегодня бумажный самолётик. Я представляю, как она целыми днями бродит по папкиной стройке, а потом стоит на самой верхотуре на каменной балке и смешно балансирует длинными несуразными руками. В первый раз в жизни у меня появился секрет от Вовки. Секрет по имени Пипка.

Раз, два, три, четыре… Идет 1979 год. В трёх километрах от села мирно урчит совсем молоденькая Чернобыльская атомная электростанция, и уютно засыпает такой же юный городок под названием Припять.

Сидя на полу с одноглазой тряпичной куклой в руках, я и не заметил, как стемнело. Воспалённое сознание продолжало воспроизводить картинки из далёкого прошлого.

Припять, лето 1979 года.

Мы с Вовкой прохлаждаемся около городского кинотеатра, поджидая Пипку. Вовка принарядился, даже надел пилотку, которую когда-то нашли в лодке его утонувшего отца. Мне жарко, я не знаю, куда деться от палящего солнца. Ну и духота выдалась этим летом! Не спасала даже наша речка.

Я купил три порции пломбира в вафельных стаканчиках. Мороженое таяло на глазах, заливая мои руки липкими струйками. Пипка опаздывала. Впрочем, Пипка никогда не опаздывала, она просто никогда и никуда не торопилась. В самый разгар домашней уборки она могла усесться посреди комнаты и упиваться приключениями Тома Сойера и Гека Финна. Она и нам с Вовкой дала клички. Я был Томиком, а Вовка – Фиником. Или вот ходили мы как-то с ней в городской планетарий. Пока мы с Вовкой послушно бродили по залам, выслушивая скучную лекцию местного экскурсовода, она забралась на макет межгалактического корабля и орала на весь зал, что Вселенной грозит опасность.

Мы с Вовкой и сами не заметили, как эта несуразная девочка перевернула нашу жизнь с ног на голову. С утра мы неслись в город, даже не позавтракав. Вовка раньше никогда не пропускал мамины завтраки, а теперь ему было не до этого.

Каждый день, проведённый с Пипкой, не был похож на предыдущий. Когда мы с утра, запыханные, подбегали к стройке, она обычно уже сидела на проходной и беспечно пускала мыльные пузыри. Гольфы Пипка носила исключительно разного цвета, не понимая, почему правая и левая ноги должны быть одеты одинаково. Ведь они совершенно разные! Одна – правая, а вторая – левая. Это значит, что и мир они ощущают по-разному. Переубедить её было невозможно.